Деньги для уплаты контрибуции Китай занял под гарантии России, а японцы полученные суммы направили на строительство современного флота и обновление армии. Фактически Российская Империя вооружила своего противника.
По итогам Японо-китайской войны 1894-95 гг. Китай был вынужден признать независимость Кореи (которую Япония собиралась поглотить в самом ближайшем будущем, из чего не делалось тайны), а также обязался передать победителю Ляодунский полуостров. И вот этот-то лакомый кусок, который Токио уже считал своим, у него буквально вытащили изо рта: «мировое сообщество» в лице Франции, Германии и России ультимативно потребовало Ляодун вернуть, компенсировав его немаленькой, но все же далеко не равноценной контрибуцией в 30 млн таэлей (67 млн рублей серебром). Британия в этой истории оставалась к Японии дружественно-нейтральной. Характерно, что деньги для уплаты всей контрибуции (230 млн таэлей или 513 млн рублей) Китай занял под гарантии России, а японцы полученные суммы направили на строительство современного флота и обновление армии. Фактически Российская Империя вооружила своего противника.
Дружественный нейтралитет Лондона был по достоинству оценен в Токио. Обе империи, с тревогой смотревшие на возрастающую активность России на Дальнем Востоке, довольно быстро пришли к пониманию общности интересов. 30 января 1902 года между Великобританией и Японией был заключен союз, имевший явную антироссийскую направленность.
В то время, как Япония активно вооружалась и непрерывно проводила учения своей построенной по европейскому образцу армии, в России на островное государство смотрели сильно свысока. Казалось невероятным, чтобы страна, каких-то 20 лет назад вышедшая из средневековья, могла бросить вызов одному из крупнейших государств мира, пусть даже за спиной у японцев и маячил британский лев. Участники пекинской кампании 1900 г. помнили, что безрассудно храбрые японские войска несли в боях самые высокие потери. В числе прочего это породило пренебрежительное отношение к «япошкам», которые «и воевать-то не умеют». Тем не менее, не заметить растущий военный потенциал Японии было невозможно.
После основания военно-морской базы Порт-Артур на Ляодунском полуострове и оккупации русскими войсками Маньчжурии, столкновение интересов двух империй на Корейском полуострове стало неизбежным. Масла в огонь подлила и «безобразовская концессия», под видом охраны которой, в нарушение письменных договоренностей, на территорию Кореи были введены русские войска, замаскированные под гражданских. Японцы тут же ответили активизацией маневров своего флота у корейских берегов.
К середине 1903 года растущую военную угрозу решено было попробовать ликвидировать дипломатическим путем. В Санкт-Петербурге многие, включая царя, не верили, что Япония осмелится напасть первой: справедливо отмечая экономическую слабость Страны восходящего солнца, совершенно упускали из виду ее могущественную союзницу. Да, Великобритании дорого (250 млн фунтов!) обошлась англо-бурская война, но в мае 1902 года она уже победоносно завершилась, и британский колониализм готов был во всеоружии противостоять русскому.
В 1903 году на японских островах резко усилились урапатриотические настроения, подогреваемые местной прессой. В то же время японцы, как нация довольно прагматичная, вполне отдавали себе отчет в том, что война обойдется дорого, и не прочь были как-то договориться с Россией. 28 июля 1903 г. (все даты по новому стилю) посол Японии в России Синъитиро Курино передал министру иностранных дел Ламздорфу «вербальную ноту» с предложением «войти в рассмотрение положения дел на Дальнем Востоке, где встречаются интересы России и Японии».
Поскольку мирное разрешение кризиса вполне соответствовало планам царя, Николай охотно принял предложение. А дальше...
Вместо того, чтобы назначить ответственного за ведение переговоров и передать ему соответствующие полномочия, царь, по своему обыкновению, «размазал» ответственность сразу среди нескольких ведомств и сановников. При этом одни находились в Санкт-Петербурге, другие путешествовали вместе с царским двором по Европе, а третьи постоянно пребывали в Порт-Артуре. Но это бы еще полбеды! С удалением из числа основных переговорщиков Витте, русские участники переговоров оказались попросту не способны договориться между собой. Каждое из ведомств имело собственный взгляд на цели и задачи переговоров, и никто даже не пытался выработать консолидированную позицию.
К примеру, в «окончательный» вариант проекта соглашения, подготовленный министерством иностранных дел, наместник мог внести изменения, менявшие смысл некоторых статей на противоположный. После этого проект из Порт-Артура отправлялся обратно в Петербург, где его вновь начинали править. Стоит ли удивляться, что первого ответа русской стороны на свои предложения японцам пришлось ждать… 52 дня!
Переговоры по решению Николая II вёл в Токио посланник Розен. Японские предложения и ответы он посылал в Петербург, а также в Порт-Артур наместнику Алексееву. В столице в суть дела посвящались министр иностранных дел Ламздорф, военный министр Куропаткин, морской министр Авелан, адмирал Абаза, руководивший канцелярией Особого комитета Дальнего Востока (а по совместительству – представлявший интересы безобразовцев), и, разумеется, сам царь. По готовности проекта договора он отправлялся на согласование Алексееву, и лишь затем в столице утверждалась окончательная формулировка для Розена.
Позиция министерства иностранных дел во главе с Ламздорфом заключалась в том, чтобы выполнить ранее взятые Российской империей обязательства по выводу войск из Маньчжурии, и вообще всеми способами постараться избежать войны. Ламздорф готов был идти на весьма существенные уступки.
Наместник Алексеев больше всего боялся показать японцам слабость, в связи с чем постоянно вносил в проект соглашения самые жесткие формулировки, абсолютно немыслимые в восточной дипломатии. Его позиция сводилась к формуле «никаких уступок ни в чем; если надо - война до последнего японца».
Военный министр Куропаткин (с примкнувшим к нему морским министром Авеланом) осознавал неготовность России к прямому военному столкновению с Японией, и призывал ограничить присоединительные аппетиты Северной Маньчжурией, но вот уж ее-то аннексировать безоговорочно.
Безобразовцы, в лице адмирала Абазы, требовали смелее действовать в Корее, которую разделить с Японией, а что касается Маньчжурии, то вовсе вывести ее за рамки соглашения.
Наконец, были еще два человека, непосредственно не участвовавших в переговорах, но оказывавших на них большое влияние. Парадоксальным образом они оба хотели одного и того же, хотя и с диаметрально противоположными целями. Первый - председатель Комитета министров Витте, хотя и отстраненный от ведения политики на Дальнем Востоке, но сохранивший определенное личное влияние. Его целью было полное крушение конкурентов-безобразовцев, для чего требовалось начать войну с Японией и, желательно, ее проиграть. Второй – министр внутренних дел Плеве, которому тоже нужна была война с Японией, но по совершенно иным соображениям: победа над японцами позволила бы с наименьшими потерями разрешить внутриполитический кризис.
Вот в таком разброде и начинала Россия переговоры, во многом определившие всю ее дальнейшую историю.
#русско-японская война
#1903
#история россии
#военная история
#витте
#николай ii
#дальний восток
#маньчжурия
Делитесь статьей и ставьте "пальцы вверх", если она вам понравилась.
Не забывайте подписываться на канал - так вы не пропустите выход нового материала.
