Шехзаде Мустафу оплакали и тихо похоронили в Бурсе в храмовом комплексе Мурадие, построенном еще султаном Мурадом II. А когда траур подошел к концу, султан задумался о судьбе семьи казненного сына. Махидевран очень постаралась — у принца осталось довольно большое потомство... Наложниц она ему на хальвет отправляла много, так что детворы в дворце носилось предостаточно.
Возможно, падишах не стал бы так волноваться. Казнь шехзаде вроде как успокоила янычар и они перестали открыто высказывать свое неудовольствие методами его правления. Все стали понимать — повелитель жив и уходить на покой не собирается. Более того, способен держать ситуацию на контроле и принять важное решение.
Однако угроза стране имелась. Ибо нашлись желающие возвести малолетних сыновей шехзаде на османский трон. Возраст в расчет не брался — регентом при нем янычары могли поставить Махидевран, которая все чаще и чаще высокомерно говорила: а чем она хуже Хюррем? Уж коли рабыня может совать свой нос в государственные дела, то она тем более! Как-никак — высокого рода черкесских князей! Опять же, у нее есть братья, готовые в любой момент придти на помощь.
Узнав обо всех этих разговорах, султан принял тяжелое решение применить закон Фатиха и по отношению к своим внукам — сыновьям Мустафы. Семилетнего Мехмеда и девятилетнего Селима ждала участь отца.
А вот дочерей Нергисшах-султан и Шах-султан, в силу того, что по законам империи ни они, ни их дети прав на трон не имели, повелел оставить в живых и обеспечить достойное существование.
Нергисшах-султан, как две капли воды похожая на свою бабушку Махидевран в молодости, вышла замуж за чиновника, историка и поэта Дженаби Ахмета-Паши. Забегая вперед скажем, он будет честно управлять Анатолией в течение двадцати лет и в его честь архитектор Синан возведет в Анкаре мечеть.
Вторая дочь Шах-султан более десяти лет будет жить подле Махидевран, а потом также выйдет замуж за порядочного человека, известного военного и политического деятеля Абдулкерим-агу.
Была решена и судьба жен мятежного шехзаде. Черкешенка Айше-хатун, которую сыну подарила сама Махидевран после замужества дочери Шах-султан получит свободу.
Мать Нергисшах, гречанка Румейса-хатун, подарок самого султана, предпочла остаться со свекровью и не покидала ее до последних дней. Абдуллах-хатун, родившая двух шехзаде - Мехмеда и Орхана — после смерти детей и супруга проживет недолго... Умрет в тоске и горьких слезах в Старом дворце.
Не забыл султан и о Махидевран, которой никак не мог простить смерти любимого сына, хотя доказательству тому не имелось. Лично он не сомневался — коварная женщина причастна к гибели. Поэтому расправился с ней довольно жестко. Практически сразу после похорон приказал выслать в Бурсу и уменьшил содержание.
Вскоре выяснилось, что черкесская княжна совершенно не может планировать бюджет, постоянно забывает платить за аренду дома, пусть и не такого роскошного как прежде, но все равно довольно богатого. Кроме того, задерживает с выплатой зарплаты десяти служанок, которые ей верно служили. В итоге, кадий вынес судебное решение об аресте имущества за долги.
Узнав о случившемся, повелитель тут же погасил все траты за счет казны. Стоить ли говорить, что сумма оказалась довольно внушительной. Но что было делать? Ведь Махидевран по-прежнему считалась его собственностью. А коли так, то просто обязан был погасить сделанные ею долги, ибо тогда получалось, что должен султан, чего допустить было просто нельзя. Немного подумав, даже увеличил пособие и Махидевран зажила, пусть не так богато, когда ее называли матерью наследника, но вполне обеспеченно. Причем, как доносили из Бурсы, настолько не бедствовала, что даже решила выстроить за свои средства мечеть в память о сыне.
Черкешенка, так и не поняв, что в трагедии с шехзаде Мустафой имелась большая, если не основная, доля ее вины, не скрывала своей ненависти к повелителю и его супруге... Ему периодически докладывали, что некогда любящая его женщина, постоянно осыпает его голову проклятиями. Ему было все равно…
А вот Хюррем было не все равно. Ибо она, узнав о казни Мустафы, горько и много рыдала и все время повторяла:
— У мальчика были такие красивые черные глаза!
В какой-то момент султан даже испугался за ее рассудок, а потом понял — хасеки оплакивала не столько сына Махидевран, сколько умершего Мехмеда, которого любила больше жизни… Ведь это у их общего сына были прекрасные черные глаза.
А когда слезы высохли, прошептала скорбно:
— Мой господин, все только начинается….
Публикация по теме: Меч Османа. Книга третья, часть 25
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке
