Никогда не думал, что будет так тяжело убивать своего сына. Султан просто физически ощутил, как шея наследника хрустнула в его руках и он захрипел… Это было очень страшно. Ледяная рука сжала сердце, но жестко приказал себе не поддаваться слабости. Ради себя, ради жизни Хюррем, ради остальных шехзаде, ради Михримах должен доделать начатое.
К Мустафе он давно уже не испытывал родительских чувств, сердце было пустым. Поначалу, султан по своему любил мальчика, но когда тот стал подрастать и показывать характер, как-то незаметно охладел. Тем более, что тот вел себя без должного почтения и всегда своим видом показывал — после смерти отца именно он станет править страной. Многие с восторгом внимали его речам, что смотрелось очень неприятно. В голове не укладывалось — как можно так себя вести при живом отце!
Однако сейчас, когда сразу несколько палачей дружно кинулись исполнять приказ, в душе похолодело. Первый порыв — отменить указание. Он даже попытался поднять руку, но тут же остановился и поспешно ушел вглубь шатра. Поданные должны понимать — ради единства страны повелитель пойдет на любые жертвы, в том числе и на такую, как казнь сына, который, кстати, был виновен.
Натренированный Мустафа отчаянно сопротивлялся, молил о пощаде, кричал и просил отца выслушать его. Клялся, что теперь всегда будет покорным и обещал больше никогда не совершать необдуманных проступков. Раньше надо было думать, когда взывал к иностранным правителям, — раздраженно подумал про себя падишах.
На память сразу пришла его подлая переписка с Венецией. Шехзаде, видимо, не знал, что султан был осведомлен о тесной связи с венецианским сенатом. Более того, он даже знал о том, что Мустафа отправил свое доверенное лицо – курьера, с письмом, где высказывал свою просьбу о поддержке его в качестве будущего султана. Этот человек сейчас находился в надежном месте и уже дал показания.
По информации, которые падишаху принесли верные люди из Венеции, в том числе и члены сената, курьер от имени Мустафы должен был заключить сделку с венецианскими властями. Последние в свою очередь были готовы поддержать принца всеми доступными им способами. Единственное условие, что выставили союзники — возвращение бывших венецианских крепостей… Тех самых, по стенами которых полегло так много янычар, к слову, верных шехзаде.
Думается, злорадно подумалось повелителю, получив известие о смерти Мустафы, венецианский сенат будет шокирован. Ведь теперь они навсегда распрощаются с надеждой вернуть свои земли. Меч Османа и здесь оказался сильнее!
Однако сейчас ему очень хотелось заткнуть уши, дабы не слышать безумных воплей и обещаний. Спрашивается, зачем сопротивляться? Ведь ясно, что немые дильсизы, которых так боится его дорогая Хюррем, пусть даже ценой жизни, но должны будут выполнить приказ. Трудность заключалось в том, что они не могли пролить священную кровь наследника на землю.
Шум борьбы нарастал. Мустафа из последних сил пытался оказать сопротивление. Да где ему было справиться сразу с десятью хорошо обученными палачами! По закону умертвить представителя османской династии можно было только путем удушения, вот они и пытались справиться голыми руками. Вдруг раздался сильный хрип. Султан понял — Мустафа побежден. Слушать эти звуки было невыносимо. Но он держался мужественно, ибо понимал — малейшая слабость и второго раза просто не будет. В следующий раз шелковая удавка захлестнет его шею.
Видимо, это понимал и черный Зал Махмуд-ага, который сумел напасть на шехзаде сзади и накинуть на шею тетиву от лука. Вскоре все было кончено. И в тот момент, когда старший сын испускал дух, перед его глазами предстал дорогой сердцу шехзаде Мехмед, который посмотрел на отца с нескрываемой укоризной в глазах. Султан протянул к нему руки, желая обнять, но Мехмед исчез, словно его и не было...
Предыдущая публикация: Меч Османа. Книга третья, часть 24
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке
