По материалам газет дореволюционной России
Статистика показывает печальные результаты, что количество сумасшедших у нас в городе растет. И рост этот с каждым годом неизменно увеличивается. И удивительного здесь ничего нет. Чем культурней становится человек, чем более его окружают блага цивилизации, и тем больше он подвержен стрессам. А от них и до сумасшествия недалеко.
Психически расстроенных людей много, и наверняка у каждого из вас, читающего эти строки, найдется в памяти какой-нибудь знакомый чудак, который ведет себя не естественным образом. Но от его чудачеств нет никому никакого вреда. Поэтому его и оставляют в покое на свободе. И если только его сумасшествие доходит уже до крайности, и он становится опасен для общества или же мешает своим поведением соседствующим с ним людям, то его конечно же помещают в дом для умалишенных, и от туда уже выхода для него совершенно нет.
Сумасшедший дом – это своего рода свой собственный мир со своими правилами. Там можно увидеть ужасные и интересные вещи, а также и людей с такими же ужасными и интересными судьбами. Мы посетили психиатрическую больницу во имя св. Пантелеймона близ станции Удельной, находящуюся совсем рядом с железнодорожным полотном. Ныне она находится на том же месте, только называние ее – Городская психиатрическая больница № 3 им. И.И. Скворцова-Степанова.
Вся она огорожена высоким деревянным забором, перед ним главное здание с небольшим двориком. Вы его пересекаете и проходите мимо церкви и конторы, попадая к воротам с небольшим домиком для привратника. Сторож сидит на табурете и внимательно читает какую-то старую затертую книгу, и совсем не обращает внимания на больных, которые иногда подходят к нему с разговорами.
Был жаркий летний день, часы показывали пять часов дня. Близился вечер. Больные уже пообедали, и свободно гуляли по огороженному двору больницы, внутри которого разбит большой сад с цветочными клумбами. Некоторые из больных сидели молча, уставившись в одну точку. Некоторые бродили с задумчивыми лицами, а другие затевали разговоры между собой. Откуда-то издалека был слышен истеричный женский крик, постоянно повторявший одни и те же несвязанные между собой слова. Несколько больных с удивлением рассматривали нас. Каждое новое лицо вызывает у них интерес.
Вдруг сзади мы услышали мелодичный женский голос, который распевал что-то. Мы оглянулись, и нашему взгляду представилась худенькая девушка, в белом платье, бегающая среди кустов сирени, шиповника и жасмина. Она срывала ветки с них, и при том подражала пению птицы. Слов у нее мы не могли разобрать. На вид ей было примерно 15 лет, однако, как потом мне сказали, ей было 28. Мы с ней познакомились, она оказалось портнихой и уже сидела здесь четыре года.
Пока мы обходили двор вокруг, наше внимание привлекла сидящая на коленях женщина средних лет, бормочущая себе под нос что-то и при этом быстро записывающая карандашом на листке. Рядом с ней уже лежали несколько исписанных листков бумаги. Я подошел к ней с вопросом:
- Что вы пишите? Может вам можно помочь?
- Что вы можете сделать! – сказала она и при том посмотрела на меня сердитым взглядом сжав при этом плотно свои тонкие губы. – Здесь скрывается страшное преступление. Меня заперли сюда, чтобы скрыть все это. Но я этого так не оставлю. Я здесь не останусь с этими сумасшедшими. Я их выведу на чистую воду! Я еще поборюсь, все скоро узнают об этом!
- Послушайте, не говорите с ней! Она дерзкая, буйная, может и причинить вам увечье, - сказала подошедшая к нам женщина с синими выразительными глазами и с белой как снег кожей на лице.
- Софья Викентьевна Красневич, - представилась она нам, когда мы отошли от «писательницы». – Я русская и уже 14 лет в Петербурге.
Затем они рассказала немного о себе. И когда она говорила, то не видно было никакого сумасшествия у нее. Она нам вскоре объяснила, что с ней только иногда случаются припадки, потому она и здесь. Но так как они уже довольно редки, то может ее вскоре отпустят от сюда на свободу.
Внутри больничной территории были еще и несколько специальных огороженных садиков, в которых помещались отдельно мужчины и женщины. Это для особенно буйных и ненадежных, которые могут сбежать из больницы. Из такой вот загородки нам крикнула женщина с подвязанной скулой:
- Поздравляю вас, господа, с новым правлением! Мой муж – генерал, завоевавший весь Кавказ. Я у него третья жена и родила ему 12 сыновей, - после такой тирады она рассмеялась громким истерическим смехом.
- Зачем же ваш муж посадил вас суда? – спросил ее я.
- А это уже не ваше дело. Так надо, значит, по высшим соображениям! Дай папироску, – неожиданно закончила она.
- У нас тут все великие, - пояснила нам сопровождавшая все время нас Красневич. - Здесь разные люди сидят, однако все представляют из себя что-нибудь значимое.
Мы еще долго ходили по больничному саду, и много видели своими глазами, и это привело меня в уныние. Даже на такой большой город как наш, в больнице находится достаточно много сумасшедших, которые по разным причинам попали в это заведение. Действительно город – страшная сила, он пожирает людей без остатка, и выплевывает из себя как отработанный материал. Много мыслей навеяло на меня посещение желтого дома. Что делает город с более слабыми в психическом отношении людьми, он их выворачивает на изнанку, скручивает, выжимает все жизненные соки, вытряхивает из них все человеческое, и выкидывает вовне.
Город! Город! Кладбище человеческих душ!
