Первое, что имелось, чтобы не пустить немцев в столицу—это Можайская линия обороны. Это линия укреплений, которая строилась на дальних подступах к столице. Реально наиболее интенсивное строительство развернулось в августе-сентябре 1941 года. Строили и специальные подразделения и жители столицы—копали противотанковые рвы, окопы, строились ДОТы. К сожалению ДОТы были «бледной тенью» того, что было на границе, то есть ничего похожего на приграничные укрепления не было. Под Москвой это были достаточно простенькие ДОТы, но тем не менее они защищали по крайней мере от огня дивизионной артиллерии и могли дать отпор тем частям, которые выдвигались. Сюда же выдвигались советские резервы, с Северо-Западного фронта—312-я стрелковая дивизия Наумова, 32-я стрелковая дивизия Полосухина и 316-я стрелковая дивизия Панфилова. Наиболее известная из них Панфиловская дивизия, но тем не менее остальные дивизии тоже сыграли важную роль в том, чтобы сдержать натиск немцев на Москву.
Предполагалось занять Можайскую линию обороны естественно куда большими силами и самое главное—занять без «разрывов». Но в тех условиях это, к сожалению, оказалось невозможно, когда в октябре 1941 года фронт рухнул слишком быстро и те, кто могли вырваться из «котла», они конечно выходили, но уже не полноценными соединениями, требовалось время на пополнение. И вот эти три дивизии стали основной силой вкупе с курсантами. Самое известное подразделение—это два курсантских полка из Подольска, это стрелково-пулемётное училище, это артиллерийское училище, одним из них командовал Стрельбицкий, который начинал войну 22 июня 1941 года на границе и был уже опытным человеком.
В свою очередь со стороны немцев к Можайской линии обороны выдвигались преимущественно подвижные части и соединения и их задачей было образование внешнего фронта окружения и, как можно дальше продвинуться к советской столице.
Первое достаточно серьёзное столкновение произошло при попытке деблокировать Вяземский «котёл». Суть дела состояла в том, чтобы по кратчайшему расстоянию на Можайском направлении двигаются к «котлу» выдернутые из резерва 365-й стрелковый полк и две танковые бригады—18-я и 19-я, последовательно. Кроме того, двигался бронепоезд «За Сталина», построенный в инициативном порядке, специальной конструкции, с более толстой бронёй. И вот эта небольшая, по масштабам битвы, группа войск пытается деблокировать Вяземский «котёл», их задачей действительно было дойти до внутреннего фронта окружения, «пробить» его и дать людям возможность выйти.
Но по дороге они сталкиваются с дивизией СС «Райх», которая идёт в обход «котла» и идёт как раз на Можайское направление. К сожалению этот план по деблокированию оборачивается тем, что бригады; бригады в сущности по 1 500 человек, «Райх»—это полноценная дивизия, 10 000 человек, со средствами усиления, к тому же эсэсовской дивизии дали танковый полк из 10-й танковой дивизии; так вот всё это оборачивается тем, что бригады несут тяжёлые потери, бронепоезд в дуэли с танками выходит из строя, одна из бронеплощадок взрывается, есть соответствующие снимки и, вообще, немцы очень любили фотографироваться на броне этого бронепоезда «За Сталина». И что хуже всего, «Райх», обходя советские танковые бригады, «разминает» их тылы, оставляет их на фланге и двигается дальше к Можайской линии обороны, которая на тот момент находится в процессе занятия 32-й стрелковой дивизией Полосухина и курсантами. Немцы движутся к линии вдоль шоссе. Но самые главные события разворачиваются чуть севернее его.
Небольшой немецкий разведывательный отряд, фактически разведка на танках, эсэсовцы, танковый десант, потому что уже пошли дожди, почва размокла и севернее Можайского шоссе подходят к линии обороны. Естественно, при этом на нескольких направлениях они пытаются попробовать, где по слабее и вот как раз чуть севернее Можайского шоссе они подходят к укреплениям,( потому что вдоль шоссе у них не получилось) их встречает противотанковый ров. Но тем не менее, расстояние от противотанкового рва до укреплений достаточное, чтобы танки могли поддерживать огнём атакующих эсэсовцев. Они атакуют эти укрепления, поскольку севернее шоссе оборона слабее. Им удаётся вклиниться в оборону и фактически «пробиться» на всю глубину.
Парадокс заключался в том, что в тот же день у немцев отбирают танки. Командир немецкого полка Биттрих называл этот приказ «безумным», но тем не менее у немцев взяли и отобрали танки. И можно сказать, на пороге большого успеха, они остаются без танков, но вклиниться они вклинились. И проблема собственно была в том, что плохо проходила информация от командования «снизу». Если мы посмотрим, где «сидел» командир 32-й стрелковой дивизии Полосухин, он «сидел» довольно глубоко в тылу на окраине Можайска, там же в городе располагался штаб Лелюшенко, который возглавлял этот участок, вот 5-я армия, которая «сгинула» в Киевском «котле», её номер присвоили новому формированию, которое возглавил Лелюшенко. Полосухин принимает приходящие по железной дороге части, но что происходит на передовой—ни тот ни другой не видят и не слышат, и знают только по донесениям. Донесения достаточно благодушные, хотя на самом деле в оборону вклинились крупные силы—эсэсовский полк «Дойчланд»
И следующим «номером программы» оказывается двойная атака—прорвавший укрепления эсэсовский полк заходит с тыла, а с фронта бьёт 10-я танковая дивизия. Там населённый пункт такой—Ельня, одноимённый с широко известной Ельней-Ельнинский выступ, и немцы даже на своих картах называли его «Ельня-2», чтобы не путаться. И этот удар с двух сторон позволяет немцам взять под контроль шоссе, причём один день немцы потратили на неизвестного героя, «сидевшего» в ДОТе, который контролировал шоссе. Один день—14 октября 1941 года немцы не могут разминировать шоссе из-за того, что этот ДОТ не ликвидирован, отбивается, мешает и разминированию и продвижению. Это мог быть кто-то из 32-й стрелковой дивизии Полосухина, мог быть уровец, и он на световой день удерживает немцев, то есть удерживает на самом деле «махину», это как говорится о роли личности в истории и роли укреплений в истории.
Оборону шоссе построили довольно плотную, многослойную, но тем не менее «брешь» немцы «пробивают». И у Лелюшенко с Полосухиным был в принципе второй шанс. Есть у них бригады, которые можно бросить в бой. На тот момент две советские танковые бригады «размотаны» этим сражением в предполье, если можно так условно назвать. Есть ещё 20-я танковая бригада, которой командовал Орленко, человек, который уже получил опыт в Прибалтике, командуя танковой дивизией. Но происходит трагическая случайность. Двигаясь на фронт, Орленко видит каких-то непонятных людей, которые, что называется, дезертируют, он выходит и начинает призывать их к порядку. Гремят 4 выстрела из нагана и командир бригады погибает. Бригада оказывается руководимой начальником штаба бригады, понятно, что управление хуже.
Тем не менее этот шанс пытаются использовать, контратакуют, но уже поздновато. И по сути немцы, пробив «брешь» вдоль Можайского шоссе, они упираются в следующую линию обороны. Следующая линия обороны была таким «очагом» на направлении Можайска и немцы поворачивают в сторону. И вот так они выходят на Бородинское поле. Вообще, по плану, бой на Бородинском поле не должен был происходить—ни по плану Красной Армии, ни по плану немцев. На Бородинское поле выходит только что выгруженный полк 32-й стрелковой дивизии Полосухина, полк бросают в контратаку. Против него и танки, и пулемёты и артиллерия. Он несёт 60% потерь от своего первоначального состава и откатывается назад. Тут Лелюшенко начинает разбираться—а что случилось и тут его ранят. Лелюшенко был ране, попытался разбираться, но честно говоря это произошло поздновато. Ему нужно было «сидеть» как можно ближе к передовой, но случилось как случилось. И когда Жуков всех заставлял смотреть на обстановку с передовой, это был неприятный опыт прошлого.
И Можайское направление стало наиболее проблемным для Красной Армии и для Жукова. Пытаются перебрасывать резервы—перебрасывают восстановленную 50-ю стрелковую дивизию, с Калининского фронта перевозят 133-ю стрелковую дивизию, причём перевозят её частично. Так получилось, что 133-я стрелковая дивизия, она сибирского формирования, сначала несколькими батальонами приехала на Западный фронт, но потом, в ноябре 1941 года, её снова отправляют сюда и она снова приехала выручать.
В этот раз события развиваются трагически. Выдвигают 133-ю стрелковую дивизию. Оборона Можайска. Понимая, что немцы «любят» обходные манёвры, советские части начинают строить оборону справа и слева от города. Немцы проходят через Бородинское поле, там гремит бой, обходят узел сопротивления на шоссе, выходят на шоссе в сторону Можайска. И что их встречает на окраине города? На окраине стояла одна «тридцатьчетвёрка» и пять-шесть танков Т-40. Прямо скажем, заслон—обнять и плакать. Хуже всего, налетают немецкие бомбардировщики, выводят из строя «тридцатьчетвёрку» и один Т-40. К Можайску в этот момент с запада подходят немецкие танки с десантом на броне, естественно Т-40 ловить уже нечего. Немцы врываются в город, в городе был дан бой, но не сказать, что он происходил долго.
Немцы прорываются через Можайск. А вот дальше—это всё происходит во второй декаде октября 1941 года, после 14-го числа, когда произошёл этот роковой прорыв. Советское командование начинает лихорадочно собирать силы, контратаковать, эсэсовцев сковывают контрударом. Теперь перед немцами шоссе прямо на Москву. Они по нему едут и вдруг раз, и поворачивают, потому что у них план—обойти Москву. И вот этот «паровой каток», который несётся по шоссе, он резко разворачивается и идёт на Рузу. Этого никто не ожидает. Соответственно эта часть 133-й стрелковой дивизии на подступах к Рузе попадает под весьма чувствительный удар, Рузу удержать не получается.
Хуже того, части 32-й стрелковой дивизии Полосухина, они оказались в стороне от шоссе, они в принципе могут отходить назад, тут происходит этот поворот немцев и советские части перегораживают. Их перегораживают просто колонны, немцы засовывают ещё одну дивизию, 5-ю танковую, то есть поворачивает 10-я танковая дивизия, ещё одна дивизия, 5-я танковая, поворачивает и на пути у остатков 32-й стрелковой дивизии фактически получается едва ли не двойной заслон из колонн, направленных на Рузу. При этом по дороге на Рузу немцы обходят взорванный мост, форсируют речушку на резиновых лодках, хотя это уже конец октября 1941 года. Немецкие части выходят в район Скирманово и происходит достаточно драматичная ситуация с двумя танковыми бригадами.
Одна из них, 28-я Малыгина, её отправляют к Рокоссовскому на Волоколамское направление. Она едет к Волоколамску, внезапно её перехватывают по дороге на станцию, с Малыгиным разговаривает лично Жуков и требует разворачиваться в сторону Скирманово, потому что внезапно возникла страшная опасность «обвала» всего фланга. Как ни странно позднее, в мемуарах, Малыгин про это не написал. Он написал про каких-то чернооких красавиц, которые сказали, что там немцы и он инициативно повернул туда. Естественно по своему отчёту, написанному в далёком 1941 году, ничего такого нет, наоборот он написал, что его развернуло командование фронта. Заместитель командующего фронта, Маландин, требует от него немедленной атаки, говорит, что в Скирманово «сидит» всего 5 танков противника и сейчас всей массой хорошо укомплектованной бригады их раздавите. Естественно ничего не получается и скорее всего именно из-за этого Маландина и сняли. Потому что в делах Западного фронта есть блок документов, соответственно с объяснениями Малыгина, командира бригады, рассказами самого Маландина с объяснениями, копии приказов. Скорее всего после этого, в начале ноября 1941 года, Маландина убирают и больше он сравнимой должности не занимает, то есть его фактически отправляют на профессорско-преподавательскую работу. Сражение за Скирманово развернётся потом. Потому что немцы оказались без горючего после этого броска. Красная Армия не имела достаточных сил, чтобы раздавить «сидящую» в районе Скирманово 10-ю танковую дивизию. Рокоссовский был страшно расстроен, его постоянно обделяли, к нему едет танковая бригада и её отбирают.
Была ещё вторая танковая бригада, которую тоже дали Рокоссовскому. Её заранее перебрасывают, она выгружается, двигается на помощь Рокоссовскому. Тут у нас случается ужас с прорывом через Можайск. И бригаду отбирают у Рокоссовского, её разворачивают, она по плохим дорогам, теряя танки по механическим причинам, возвращается назад. В принципе, если знать заранее, её бы просто выгрузили в Кубинке. Тем не менее, танковая бригада возвращается обратно, в темноте, плохие дороги, что-то где-то там заминировано, приезжает на Можайское шоссе и «встаёт стеной» на случай, если немцы пойдут на Москву. Одновременно с Дальнего Востока, из Монголии, приезжает 82-я стрелковая дивизия, Жуков её знал ещё по Халхин-Голу, там она себя показала не очень. Тем не менее она приезжает, её направили на этот проблемный участок. Можно сказать, что тут у Красной Армии есть хорошие шансы. Можайское шоссе поворачивает у деревни Дорохово на север и, опять же, идёт хорошее шоссе на Рузу, где «сидит» немецкая группировка, которую постоянно усиливают. Есть возможность ударить на Дорохово, отрезать немцев и преградить путь на Москву. Это поручают 82-й стрелковой дивизии и 25-й танковой бригаде. В бригаде есть КВ, всё нормально, но хуже всего, что в этот момент, а на дворе уже 28 октября 1941 года, подходят немецкие пехотные дивизии.
Вдоль Можайского шоссе идёт 7-я пехотная дивизия, эта немецкая дивизия «садится» в Дорохово и что интересно—переходит в наступление. Тут две «встречные массы» идут друг на друга. В принципе, неплохой шанс. Причём, надо сказать, что немцы были шокированы появлением тяжёлых танков. Если читать первичные документы—драма, любой фильм отдыхает. Командир танкового полка заболел, вместо него берут какого-то капитана из танкового полка, ставят командовать этим полком, утром наступать. Он заплутал, выходит к другому населённому пункту, бригада едет в лес. В лесу обнаруживает какие-то телеги, захватывают телеги, видят, что едут не туда, разворачиваются обратно. Человека, только что назначенного командовать этим полком, его снимают с полка, он садится в КВ и едет. Проблема в том, что эти телеги оказались тылами одного из немецких полков. Немцы докладывают—их атакуют тяжёлые танки, 52 тонны. Им говорят—«Ужас! Бросайте это дело, возвращайтесь обратно!» И немцы возвращаются обратно. Тем временем следует атака на полки, которые тоже наступают. Впереди некий немецкий батальон прорвался дальше всех, у него с одной стороны идёт масса русских, с другой стороны идёт масса русских, он держится.
Советские части практически доходят до Дорохово, но люди, приехавшие с Дальнего Востока—они неопытные, им не хватает опыта, чтобы «дожать» немцев и занять это злополучное Дорохово. Ест воспоминания командира корпуса, Гейера, который проезжал там, там деревня Шелковка была практически под обстрелом, то есть дорога до Дорохово и обратно была постоянно под обстрелом и для любых колонн поездка была целым приключением. Всё же советские части останавливаются у самого края, у Дорохово, не «дожимают» немцев до конца. Всё же в Дорохово сумели ворваться немецкие танки, там разъезжать. Вот этот КВ, в который сел этот капитан, подбивают и из боя он не возвращается. То есть человек за один день проходит—утром назначен командиром комполка, в тот же день снят, вечером гибнет, такая человеческая судьба. Несколько раз пытаются с Дорохово справиться, но немцы этот советский шанс не дают реализовать. Мимо проходит ещё одна дивизия, из неё «выдёргивают», что называется, без всякого согласования полк и ставят в оборону, ещё одна дивизия—ещё «выдёргивают» и ставят. Выстраивают достаточно плотную стену и Дорохово «свернуть» не удаётся. Вот Жуков написал—давайте быстро наносить контрудар—идея была хорошая. То есть, если бы советские части заняли Дорохово в конце октября 1941 года, то возможно, что немцы на Москву пошли бы по другому и не так.
Многие зададутся вопросом—этот поворот на Рузу мог быть вызван упорным сопротивлением советских войск? На самом деле это был первоначальный план. То есть в принципе они реализовывали свой план обходить Москву—с юга Гудериан, а здесь 4-я танковая группа реализовывала обходной манёвр. На этом этапе обходной манёвр закончился остановкой под Скирманово и позднее за Скирманово развернулась отдельная борьба. Это то, что происходило на Можайском направлении. Можайское направление было проблемным, оно «поглощало» резервы, оно «поглощало» бригады, начиная с тех, которые «размотали» в предполье. Свежая 25-я танковая бригада тоже понесла ощутимые потери и осталась здесь, а также 20-я танковая бригада. То есть, 18-я, 19-я, 20-я, 22-я, 25-я танковые бригады. У Рокоссовского танковых бригад нет, а здесь целая «пачка» бригад и они одна за другой «сгорают». И в принципе Говоров эту неудачу с прорывом Можайской линии обороны расхлёбывал до конца октября 1941 года и даже в ноябре 1941 года. Это было самое неудобное и плохое направление, хотя шанс с Дорохово был.
Также следует сказать, что были попытки отрезать тех, кто прорвался на Рузу сбоку. Но там, во-первых, не было сил, а во-вторых—начали подтягиваться немцы. И там драматизм ситуации заключался в том, что командира этого «огрызка» 133-й стрелковой дивизии Герасимова и его военкома за провал под Рузой по приказу Жукова расстреляли. Это неудача, это был очень большой «прокол» как раз уже в начале ноября 1941 года, когда всему фронту зачитывали приказ, что отступили, не обеспечили и т.д. и т. п.
На тот момент здесь немцы останавливаются и вообще всё работало в комплексе. То есть растягивание линии снабжения, надо было подтягивать и горючее и пехоту и, опять же, останавливаться и закрепляться, потому что от Дорохово вперёд они идти не могли, так как на шоссе был уже крепкий советский заслон. 82-я стрелковая дивизия не справилась с тем, чтобы опрокинуть немцев и захватить узел дорог, но тем не менее она стояла такой прочной «пробкой» и своротить её было не просто. Также пополнили ту же 50-ю стрелковую дивизию, она пережила разгром в составе фронта, её «подтянули» до численности и в принципе уже в ноябре 1941 года она прочно занимала фронт. 32-ю стрелковую дивизию поставили южнее шоссе и она «зажгла» уже позднее, когда был Наро-Фоминский прорыв.
Была ещё попытка немцев прорваться в обход, то есть в обход этого заслона на шоссе, подтянули одну из лучших своих дивизий—78-ю пехотную. Но там за один-два дня не справились с тем, чтобы отбиться, например, от «тридцатьчетвёрок» Катукова. Иной раз действовали какие-то отрядики, которые почти нигде не документировались. Есть маленькая деревенька Апальщино, в неё в ночи врываются три «тридцатьчетвёрки» Катукова, сеют смерть и разрушения, реально потеряна одна «тридцатьчетвёрка», задерживают на какое-то время немцев. Шаг дальше, а уже переформированная советская дивизия встаёт на пути, её уже своротить не получается. Всё, боевые действия останавливаются. Можайское направление—самое проблемное и самое тяжёлое.
Самое успешное, опять же, на общем фоне, было Малоярославецкое направление. Здесь в укрепрайон «посадили» курсантов, кроме того, здесь 312-я стрелковая дивизия Наумова, формирование лета 1941 года, также как и 316-я Панфилова. И на укрепрайон наступают немецкие 19-я танковая и 3-я моторизованная дивизии, причём 3-й моторизованной дали ещё и полк 20-й танковой дивизии, достаточно серьёзные силы. Но им так легко прорваться не удастся. Им приходится «нащупывать», «прощупывать» слабые места и была цепочка очень драматичных событий, связанных друг с другом, и каждое их них не могло быть реализовано без другого. Обычно вспоминают про Ильинский рубеж, про курсантов.
Стоит заслон на шоссе из курсантов вперемешку с 312-й стрелковой дивизией. Натиск вдоль дороги не получается, немцы начинают обходить 19-й танковой дивизией с фланга. Естественно, всё это накладывается на раскисшие дороги, которые тем и другим мешали, пробиваются через укрепления с фланга, выходят на шоссе, идущее на Малоярославец и разворачиваются курсантам в тыл. На шоссе стоит зенитка 85-мм с курсантами, по узкой дороге идут немецкие танки. Сначала их принимают за свои, потому что идут с тыла и увидев, что это немецкие танки—расстреливают всю колонну. Единственный танк, который вырвался из этой колонны, он понёсся к фронту. То есть мимо курсантов, «сидевших» в окопах, он «просвистел» в сторону фронта, единственный, кто пережил это избиение. Благодаря этому удалось надолго сдержать немцев на этом направлении.
Ещё один важный эпизод рядом—это Детчино. Детчино, населённый пункт, часть укрепрайона, там «сел» полк 312-й стрелковой дивизии под командованием полковника Андрусенко, человека весьма сложной судьбы. То есть, он с полка попал на дивизию, ушёл с Ефремовым к Вязьме, окружение, немецкий контрудар, вывозят с окружения, отдают под суд, понижение в должности, отправляют командовать стрелковой бригадой в Сталинграде. В общем, человек прошёл огонь, воду и медные трубы в полной мере. Детчино как раз находится на фланге укрепрайона, если через него немцы пробиваются, то на раз выйдут в тыл курсантам. Но Детчино «стоит стеной», причём Детчино атакует 98-я пехотная дивизия. Она «таранит» Детчино, но ничего не получается, довольно долго «бьются головой» с большими потерями и берут Детчино с большим трудом, то есть уже после того, как состоялся немецкий прорыв с большими усилиями укреплений Малоярославецкого направления и немцы уже вышли к Малоярославцу. Бои шли и с участием «Штук», и бомбардировщики атаковали эту несчастную Детчино, и штурмовые орудия—полк стоял насмерть. Это при том, что люди только что сформированные, то есть боевого опыта никакого нет. Тем не менее—оказали сопротивление выше среднего.
Был ещё один эпизод, который обеспечил отсутствие этого обхода. Дальше Детчино, фактически через Калугу, идёт 34-я немецкая пехотная дивизия, тоже идёт в обход укрепрайона, то есть если её ничего не сдерживает, то они выйдут в тыл и, в принципе, «посыпется» оборона так, как произошло под Можайском. Немцы двигаются, вдруг «выскакивает» 9-я советская танковая бригада, в ней КВ, контратакует, давит противотанковые пушки, фактически происходит такой «филиал Рассейняя». На самом деле советское командование чувствовало что и где нарастало, и старалось подбрасывать резервы. И эту 9-ю танковую бригаду отправляют южнее Детчино именно указаниями штаба фронта. Она приезжает с ходу и пехотная дивизия численностью свыше 10 000 человек, даже с учётом всех потерь, упирается в танковую бригаду численностью не более 1 500 человек. Происходит «филиал Рассейняя», как в Прибалтике, когда один танк сдерживал наступление боевой группы немцев, но с дополнением того, что уже были советские мотострелки. Поэтому когда после этих дневных атак, в которых наши танки КВ давили противотанковые пушки и даже лёгкие гаубицы, ночью немцы засылают сапёров, сапёров аккуратно перестреливают советские мотострелки. То есть танки отходят назад, мотострелки ночью держат оборону, утром танки приезжают обратно и эти «качели» продолжались до тех пор, пока у немцев не получается пробиться через Малоярославец.
На самом деле немцам удалось пробиться довольно большими усилиями моторизованной и пехотной дивизиями севернее Ильинского рубежа, там был небольшой участок незанятой плохой местности, они через этот участок плохой местности и сопротивление 312-й стрелковой дивизии пробиваются к Боровску, их сдерживает 17-я танковая бригада, которая сначала действовала, как говорится в предполье, но не была полностью «размотана». Сдерживают до тех пор, пока немцы не накапливают силы и с плацдарма пробиваются в тыл Малоярославецкому укрепрайону, это происходит гораздо позже, чем под Можайском и потребовало от немцев гораздо больших усилий. К тому моменту подтягиваются другие советские соединения, например, бывшая «ополченческая» Московская дивизия, а на тот момент 110-я стрелковая дивизия, вооружённая до зубов. Вот когда говорят—ополченцы, с одной винтовкой на троих, смотришь комплектность этой дивизии—10 000 человек, 2 500 самозарядных винтовок, то есть в принципе, до зубов. Также перебрасывают 1-ю гвардейскую(Пролетарскую)мотострелковую дивизию с Юго-Западного фронта. В общем, выстраивают оборону.
Причём этот прорыв немцев происходил в драматических загадочных условиях, когда была 17-я стрелковая дивизия, пережившая Вяземский «котёл», которой командовал полковник Козлов, «значкист», парашютист, в общем идеальный красный командир. Дивизия выходит реально 500 человек личного состава, начинает изо всех сил пополняться, её пополняют, выстраивают линию обороны, причём в том районе, где родился Г. К. Жуков, то есть его «Малая родина». Немцы бьют, дивизия их не удерживает, немецкий прорыв довольно глубокий. Там и десантников бросили в бой, и приехала с Дальнего Востока 93-я стрелковая дивизия Растова. Немцев сумели сдержать уже под Тарутиным. Но тем не менее суть дела в том, что десантниками, 93-й стрелковой дивизии Растова, немцев удаётся на этом направлении сдержать, хотя и потеряли рубеж реки Нара, но и сумели нанести немцам могучий контрудар. Опять же, 98-я пехотная дивизия сначала «билась лбом» в Детчино, вообще эта немецкая пехотная дивизия с большим энтузиазмом шла в битву за Москву, она была переброшена с Юго-Западного фронта, она полным ходом «влетает лбом» в Детчино, проходит дальше, а дальше их начинают «укатывать» советские танки—24-я танковая бригада и дивизия с Дальнего Востока.
Есть мнение, что в этом месте один из последних разов, если не последний раз, в бой шёл танк КВ-2. Танки КВ-2 24-й танковой бригады, контрудар, опять же немцев сдерживают и они понимают, что если они пойдут дальше и получат ещё один такой контрудар, это уже будет разгром и всё будет плохо. Немцы останавливаются, это рубеж октября-ноября 1941 года. Этот контрудар был 25 октября 1941 года, с танками, десантники сидели на шоссе, у десантников за спиной были пушки 152-мм МЛ-20. Немцев останавливают и из штаба Западного фронта приходит приказ—переходить к обороне. Причём, несмотря на то, что говорили—«Ни шагу назад» и расстреляли командование 133-й стрелковой дивизии, всё же Жуков был вменяемым человеком, он сказал—«Делаем ложное предполье», то есть делаем ложные позиции, отходим назад, строим оборону, а впереди у нас ложная позиция. То есть, в зависимости от местности, до километра, оставить ложный передний край—это нормально.
Немцы затихают на этом направлении, где Малоярославец, а следующее—это Наро-Фоминск. Здесь поставили командовать Ефремова. Личность, которая на самом деле вызывает большие споры. Скажем так, является таким военачальником, которого с одной стороны любят, что его гнобил Жуков, говорят, что может быть даже он на месте Жукова мог очень хорошо выступить. Но многие с этим не согласны. Но если рассматривать конкретно Наро-Фоминск, представим себе, человека только что присылают в штаб командовать армией, до этого совсем другой человек командовал армией, приезжает свежая мотострелковая дивизия под командованием энергичного полковника Лизюкова, который дальше «поднялся» до командующего танковой армии в 1942 году и погиб. Вроде бы всё хорошо. У Ефремова в распоряжении 110-я стрелковая дивизия, бывшая «ополченческая», 10 000 человек, вооружены до зубов. Возможно мотострелками удастся нанести контрудар и наказать немцев. И тут 110-ю стрелковую дивизию просто «сметают», она просто исчезает, потому что немцы с плацдарма по ней бьют 3-й моторизованной дивизией, её просто «разрывают» на части.
Удар внезапный, возможно—или не ожидали либо готовились к своему наступлению. Один советский полк оказывается «оторванным» и потом оборонялся под Наро-Фоминском. Два других советских полка отбрасывают. Ефремов пытается восстановить ситуацию с помощью 1-й гвардейской мотострелковой дивизии. Это не особо получается, советские части более-менее выстраивают там линию фронта, несут довольно тяжёлые потери, теряют Наро-Фоминск. Причём ошибкой Ефремова считают что он пытался отбивать Наро-Фоминск, атакуя город. Ему Жуков высказывал—«Зачем Вы атакуете сам Наро-Фоминск? Вам поставили задачу, к вам приехала 5-я танковая бригада. Зачем Вы штурмуете город в лоб? Не надо этого делать, Вы его обойдите, немцы сами оттуда уйдут.»(приведено дословно—Авт.) В итоге Наро-Фоминск был оставлен, погиб командир полка 1-й мотострелковой дивизии, она понесла достаточно ощутимые потери, достаточно сказать, что около полутора тысяч человек пропавшими без вести из примерной численности 10 000 человек. Фронт, опять же здесь замирает, ввиду того, что немцы всё же упираются в 1-ю мотострелковую дивизию; в тех, кого они до этого «смели» первоначальным ударом, но тем не менее сопротивление «не нулевое». Прибывает ещё одна восстановленная дивизия—222-я стрелковая. Оборона на Наре замирает почти на месяц. Но, тем не менее, когда говорят о том, что Ефремов мог быть равным Жукову и рассматривая ситуацию под Наро-Фоминском—всё же нет, не мог бы. Понятно, что человека шокировало «сметание» этой 110-й стрелковой дивизии. Он не зажёг.
А вот если говорить о том, кто «зажёг»—это Рокоссовский. Конечно, ему достался самый плохой «кусок» Можайской линии обороны—в 34-м УРе под Волоколамском. Там, как они оригинально выразились, «сели на колышки». Колышки там—это палки, воткнутые в землю, где должны были быть укрепления, реально укреплений там не было. И вот Панфилов, командир 316-й стрелковой дивизии, он когда приехал, он когда приехал и на всё это посмотрел, сказал—мы сели на колышки. Укреплений нет, они просто копали, скажем так, усиливали то что накопано, то есть усиливали полевую оборону. Самое главное, у Рокоссовского не было танковых бригад. Вот везде была хотя бы одна, но танковая бригада, Малоярославец—17-я, у Говорова вообще целая пачка «бригад». До Константина Константиновича постоянно это всё не доезжало. Единственное, в чём ему повезло—это то, что его не атаковали с ходу, ему дали возможность закрепиться.
Далее последовал удар немцев относительно свежей 2-й танковой дивизией, которая начала войну на советско-германском фронте как раз в октябре 1941 года. 2-я и 5-я немецкие танковые дивизии были в резерве, 2-я танковая участвовала в Балканской кампании, после чего была в резерве. И происходит атака на Волоколамск, причём немцы проводят её достаточно хитро, то есть они идут не с фронта, а именно прорвать сбоку. И как раз там их встречают противотанковые полки. Проблема была в том, что этот фронт обороны был широкий, то есть фронт обороны 316-й стрелковой дивизии был вдвое-втрое больше, чем по Уставу. И количество народа, которые могли занимать эти противотанковые пушки, не так много. И проблема заключалась в том, что есть позиции, но когда эти позиции немцы сбоку начинают «обтекать» мотопехотой и атаковать артиллерийские орудия, артиллеристы вынуждены отбиваться выданными им карабинами.
В основном под Волоколамском атаку 2-й немецкой танковой дивизии с помощью «ратшбумов», то есть пушек Ф-22 и Ф-22 УСВ. Вот именно у одной из деревень противотанковая оборона вошла в учебники, то есть послевоенный учебник 50-х годов и вот противотанковая оборона под Волоколамском, она вошла в учебники, как та, которая велась в сложных условиях, но тем не менее достаточно успешная. Волоколамск оставили, немцы взяли его далеко не с ходу и дальше были остановлены. То есть Волоколамск взяли в самом конце октября 1941 года, после тяжёлых боёв, в том числе с танковыми потерями. Фронт стабилизировался. Хотя, опять же, по опыту того же командования 133-й стрелковой дивизии за каждую потерю городов людей заставляли писать объяснительные. Объяснительные писали и Панфилов, и Рокоссовский, то есть фактически заставляли объяснять, почему утратили город. Хотя в данном случае это было объективно обусловлено и последствий не имело, точно также, как потеря Малоярославца и Можайска. Малоярославец тоже сочли объективно обусловленными обстоятельствами, действительно, тяжёлая борьба с отходом с тыла, немцам нанесли потери и достаточно серьёзный бой за сам город, поэтому последствий не имело. Когда «некоторые» говорят о том, что Жуков направо-налево расстреливал, НЕТ, «под раздачу» попали конкретные люди, которые не удержали конкретную Рузу. Потому что если бы удержали узел дорог Рузу, немцы не дошли бы до Скирманово, было бы повеселее, а так это стало масштабной «головной болью» в масштабах всего фронта.
Следует сказать, что с УРами были большие проблемы. 316-я стрелковая дивизия «села» практически в «пустоту». А вот под Малоярославцем в донесении дивизии Наумова идёт—«Не влезают пушки. Мы тут вынуждены ломами отбивать бетон, чтобы поставить пушки. Кто их строил?»(приведено дословно—Авт.)И, кстати говоря, были проблемы, опять же, с этими укреплениями, но не укреплениями едиными. Понятно ,что укрепления сыграли свою роль. Но и сыграло свою роль то решение, когда туда перебросили по 4 артиллерийских противотанковых полка, гаубичные полки. И видимо то, что немцы не атаковали сразу Волоколамский УР, всё-таки позволило большей части этих сил окопаться и пристреляться. Вот конкретно под Волоколамском было 2 артиллерийских полка, которые позднее получили «гвардию», а также стрелковая дивизия. А так, там и отходили под огнём, в общем борьба была очень драматичной. Сейчас на одном из исторических сайтов выложен отчёт, можно почитать и сравнить с учебником, в учебнике какие-то моменты сглаживали, потому что артиллеристы ругались, что пехота нас оставила.
Произошла ситуация, когда Момышулы, герой повести Бека «Волоколамское шоссе», и у него есть свои собственные мемуары. Он в мемуарах объясняет всё сглажено, а вот в отчёте он «правду-матку резал». Там была проблема в том, что конкретно его батальон отрезали, он был вынужден отходить между двумя группировками немцев, выходить на шоссе окружным путём. Потом он вышел с людьми, которые пушки катили на себе, потому что средства тяги были брошены. Он вышел к Волоколамску, посадил людей есть кашу, приходит к Панфилову, а тот ему говорит—«Ситуация критическая, бросайте свою кашу, руки в ноги и прямо в ночи идите и наносите контрудар»(приведено дословно—Авт.). В это время немцы обходят Волоколамск с севера. Там сумели отбиться и остановить. Это рубеж октября-ноября 1941 года.
И здесь следует сказать о распутице. Распутица мешала обеим сторонам. При этом у немцев были средства преодоления этой распутицы в лице полугусеничных тягачей. Когда читаешь документы, на том же Малоярославецком направлении, где немцы с трудом пробивались, но снабжение им тащили полугусеничные тягачи. Потом начались заморозки ночью. И по ночам они стали «подбрасывать» снабжение, то есть днём всё тает и раскисает, машины стоят на обочине, водители отдыхают, а ночью садятся за руль и начинают возить боеприпасы. Вот эти полугусеничные тягачи, перевозившие ночью, позволяли худо-бедно осуществлять снабжение. А вот с чем была очень большая проблема у немцев в тот момент, как ни странно—с лошадьми. У немцев была масса пехотных дивизий, они вступают в эти леса Подмосковья, а лошадок кормить особо нечем. Начался массовый падёжь лошадей, который ухудшил способность немецких дивизий передвигаться. Если немецкие моторизованные дивизии могли худо-бедно тягать на своих тягачах, то немецкие пехотные дивизии стали всё медленее и медленее, теряя своих лошадей.
Как мы видим, прорвав фронт в самом начале октября 1941 года и окружив под Вязьмой наши войска, уже в конце октября 1941 года происходит остановка немцев, в том числе из-за возросшего сопротивления советских войск. То есть, для того, чтобы его сломить, явно нужны были дополнительные усилия. Немцы берут паузу и собираются атаковать Москву в ноябре 1941 года. Также следует сказать, что 11-ю танковую дивизию немцы перебросили с Юго-Западного направления. Дивизия пробивалась через Дубно, замыкала Уманский «котёл», о котором я уже рассказывал, то есть опытное соединение, которое бросили на Московское направление и здесь оно пробивалось в полосе между Рокоссовским и Говоровым.
На панфиловцев, которые приехали из Средней Азии, которые, собственно говоря, впервые участвовали в бою, наступает 2-я танковая дивизия. И там как раз хорошо себя показал командир 1075-го стрелкового полка Капров, опять же, человек по максимуму гонял басмачей в Средней Азии, он на советско-германском фронте появился только в октябре 1941 года. По нему приходится удар элитного соединения, его полк частично попадает в окружение, но не побежали, не отступили, бросили в бой учебные подразделения и поддержали артиллерией. Он сумел не растерять полк именно в боях под Волоколамском. Когда говорят, за что дивизия Панфилова получила «гвардию»—Жуков написал представление, это есть в документах—за Волоколамск. Несмотря на то, что город был потерян—упорное и профессиональное сопротивление, которое было оказано—сочли, что надо дивизии дать «гвардию».
И в ретроспективе мы смотрим, что упорное сопротивление окруженцев, выброшенные вперёд «веером» советские танковые бригады и, Малоярославецкое направление. 3-я немецкая моторизованная дивизия с приданным танковым полком перечисляли причины, почему они ещё не в Москве. И одной из причин было—яростные атаки советских танков. И опять же, это «мини Рассейняй» 9-й советской танковой бригады. Причём, парадокс заключается в том, что если почитать мемуары командира советского танкового полка, этого апокалипсиса, который был устроен немцам—не просматривается. Он там рассказывает про то, как его ранили, когда он высунулся из танка, но вот этого «избиения» немцев и невозможности продвинуться ни на шаг, вот этого в наших мемуарах нет. Поэтому говорят—войну всегда надо смотреть с двух сторон. Потому что, когда смотришь с двух сторон, всё приобретает объём. 9-й танковой бригаде Кириченко впоследствии присвоили «гвардию», она стала 2-й гвардейской танковой бригадой. И её подвиг—это достижение, о котором на самом деле особо не писали.
Хотя если посмотреть немецкие документы—они «вопиют» о том, что достижение советских частей немалое. В комплексе это сработало, когда немцы упёрлись в 9-ю танковую бригаду, упёрлись в Детчино, остаётся, так сказать, прорвать Ильинский рубеж, а Ильинский рубеж не прорывается, потому что там «сидят» курсанты. При этом надо понимать, в чём ещё была проблема курсантских полков. Доехать они доехали, причём, если почитать Стрельбицкого, некоторые из них очень молоды и бриться не начинали, они только приехали в училище от мамы и папы. Курсантам выделили машины со старыми водителями, которые давно ездили по Подмосковью и они в ночи, на полном ходу, довезли их до линии обороны, они её заняли вовремя. При этом средств тылов у этого курсантского полка не было. И колоссальной проблемой стало элементарное обеспечение едой. То есть они «просидели» день, «просидели» два, а дальше надо что-то кушать. И начинают выкручиваться и добывать снабжение. Люди оказались в очень жёстких условиях—против опытного противника. Опять же, погода, мягко говоря—не июль. Но люди дали бой, выполнив свой долг до конца.
ПРОДОЛЖЕНИЕ УЖЕ СКОРО....
**************************************************************************************************************************************************************
*******************************************************************************
