Данная статья продолжает серию статей о Прусских наградах, для нижних чинов, которые можно увидеть на мундирах военнослужащих русской армии и флота. Статьи такой тематики опубликованы в журнале «Старый Цейхгауз»[1] и Интернет-журнале «Sammlung / Коллекция»[2]. В этой статье пойдёт рассказ о примере награждения прусскими наградами моряков русского флота.
Прусские кресты для моряков канонерской лодки «Кореец»
(О чём может рассказать старая фотография)
Мореходная канонерская лодка «Кореец» известна, наверное, почти всем. В феврале 1904 года вместе с крейсером «Варяг», она приняла неравный бой против японской эскадры у корейского порта Чемульпо. По его итогу, что бы не попасть в руки врага лодка была взорвана, а весь её экипаж был награждён георгиевскими наградами и специально учреждённой медалью «За бой “Варяга” и “Корейца”».
Но мало кто знает, что для канонерской лодки «Кореец» это была не первая война. Ранее лодка не только участвовала, но и показала чудеса героизма в военном конфликте о которой в учебниках истории есть только небольшое упоминание. Речь идёт о подавлении восстания ихэтуаней, также известного как Боксёрское.
Восстание ихэтуаней (последнее слово можно перевести с китайского как «отрядов гармонии и справедливости») было направлено против иностранного вмешательства в экономику, внутреннюю политику и религиозную жизнь Китая. Оно началось в 1898 году и сначала пользовалось поддержкой властей Китая, но через некоторое время императрица Цыси перешла на сторону Альянса восьми держав (Австро-Венгрия, Великобритания, Германия, Италия, Россия, США, Франция и Япония) который окончательно подавил восстание в 1901 году.
О роли канонерской лодки «Кореец» в этих событиях и наградах, полученных экипажем и пойдет разговор в этой статье.
А началось все с фотографии опубликованной на странице 76 в книге Виктора Катаева «“Кореец” в лучах славы “Варяга”. Всё о легендарной канонерской лодке»[3]. На ней были изображены участники боя под Таку с наградами. Особый интерес вызвали матросы, награждённые Знаками отличия Военного ордена у четверых из которых кроме того были видны, как следовало из подписи, «немецкие кресты».
Виктор Катаев не указывает, что это за «немецкие кресты», но зная наградную систему германских государств можно предположить, что это Военный почётный знак 1-го класса (Militär-Ehrenzeichen 1. Klasse) или Золотой крест военных заслуг (Militarverdienstkreuz). Знаки между собой отличаются только металлом, из которого они изготовлены серебряный крест в первом случае и золотой во втором. Обе награды носились на ленте ордена «Pour le Merite» которая была чёрной, с идущими по краям белыми полосами (с чёрной каймой). Какие именно кресты были у моряков «Корейца» сказать по чёрно-белой фотографии нельзя.
Поэтому на основании первоисточников попробуем разобраться с российскими и иностранными наградами которыми был отмечен экипаж «Корейца», а также разберем за какие подвиги они были вручены.
Бой у китайской крепости Таку
Перед тем как описывать полученные награды, нужно рассказать о бое. О нем лучше всего повествует первоисточник «Рапорт командира мореходной канонерской лодки «Кореец» капитана 2-го ранга Сильмана» который он направил вышестоящему командованию. Этот рапорт был опубликован среди других документов об участии флота в Китайских событиях в журнале «Морской сборник»[4]. Рапорт приводится полностью, так как в нём упоминаются многие герои, отмеченные наградами.
Рапорт командира мореходной канонерской лодки «Кореец», капитана 2-го ранга Сильмана, от 6-го дня 1900 г., за № 458.
В ночь с 3-го на 4-е сего дня произошло бомбардирование и взятие фортов китайской крепости Таку. О подробностях этого события ниже сего имею честь донести следующее:
Накануне этого события, лодки, стоявшие в реке, были расположены следующим образом: в Таку, в тылу у фортов, стояла вверенная мне лодка, а выше по течению от неё, в расстоянии от нее около 3 кабельт., стояла лодка «Гиляк».
В устье реки, между фортами № 1 и № 2, стояла английская лодка Algerine и один из английских истребителей миноносцев.
В Тонгку, близ станции железной дороги, были расположены лодки в следующем порядке, читая снизу реки: французская Lion, американский колесный пароход Моnосасу, японская лодка Акаgi, германская Iltis и наша «Бобр».
В 8 час. 30 мин. вечера, лодка «Бобр» перешла со своего места и стала ниже меня по течению, в расстоянии около 1 кабельт. В то же время английская лодка Algerine и один из английских истребителей миноносцев перешли и стали на якорь ниже «Бобра», в расстоянии от него около 4 кабельт., т. е. у поворота реки. Вслед за сим подошел к ним, пришедшие с моря, второй английский истребитель миноносцев и стал на якорь близ лодки Algerine.
Согласно условно, принятому на совещании командиров, вверенная мне лодка должна была, при перемене течения, около 2 час. утра, переменить место и стать ниже «Бобра».
Таким образом, предполагаемая диспозиция судов во время бомбардировки была следующая: «Гиляк», Lion, «Бобр», «Кореец», Iltis и Algerine.
Начало бомбардировки предполагалось в 4 часа утра 4-го дня, по второй пушке с лодки «Бобр». Около 10 час. вечера 3-го дня, оба прожектора на крепостях стали наводить на лодки, стоящие в тылу, и вскоре потухли.
В 12 час. 50 мин. раздались первые выстрелы с фортов; снаряды ложились близ лодки, а потому немедленно была пробита левому борту короткая тревога и открыть огонь, следуя движению лодки «Бобр». В то же время открыли огонь «Гиляк» и Algerine.
Первое время боя, снаряды с фортов, ложась по моему направлению очень точно, перелетали через, что и указало, что наведены они были заблаговременно, но в полную воду, а при начале боя была малая вода. Обстоятельство это по-видимому не было принято во внимание, и благодаря этому до 3 час. утра вверенная мне лодка никаких повреждений не получила. В 2 часа течение переменилось, и вода пошла на прибыль. В начале бомбардировки оба английские истребители миноносцев снялись с якоря и пошли вверх по течению к месту, где стояли 4 китайские миноносца, для захвата сих последних. Одновременно с этим лодка Iltis снялась с якоря, открыла огонь по фортам и пошла вниз по течению — занять место по диспозиции, где и стала на якорь в 1 час 20 мин. В 1 час 35 мин., стала на якорь лодка Lion на свое место ниже «Гиляка», тоже открыв огонь на ходу.
В исходе 2-го часа утра, послышался треск и крики на лодке «Гиляк» и было видно из кормовых люков её зарево. Около 2 час. утра, прибыл на паровом катере, немецкие унтер-офицер и сообщил, что соединенный десант подходить к форту № 4, а потому просят прекратить стрельбу по этому форту, с подъемом шара на Iltis, что и было исполнено около 3 час. утра.
В 3 часа утра, попал в корпус лодки первый снаряд произведший пожар в кают-компанию, под кормовым бомбовым погребом. Пробили малый пожар и отдано приказание — затопить кормовые бомбовый погреб, крюйт-камеру и патронное отделение. Хозяин трюмных отсеков Ларионов, приняв приказание, пошёл в кают-компанию открыть пробки для затопления, но в этот момент вторым снарядом, попавшим в то же место и прошедшим через кают-компанию, от сотрясения, были вышиблены ключи из рук Ларионова, а потому краны для затопления не могли быть открыты.
Тем не менее, все помпы действовали с такою исправностью и шланги были разнесены с такою быстротой, что бомбовый погреб и крюйт-камера были затоплены исключительно действием помп ручных и паровых, и пожар был потушен почти моментально.
Этими снарядами, попавшими в каюту старшего офицера, были уничтожены все каюты правого борта, пробита задняя водонепроницаемая переборка в машинное отделение во многих местах, повреждены приемная труба от кингстона в помпе Даутона № 3 и приёмный отросток трубы из кормовых трюмов к общей магистральной трубе и испортило первую группу аккумуляторов для освещения бомбовых погребов и крюйт-камер. Этими же снарядами убиты лейтенант Евгений Николаевич Бураков, марсовые Михаил Прокопьев и Иван Дмитряковский и смертельно ранен матрос 2-й статьи Федот Олофиренко.
Несмотря на пожар, никакого замешательства не было, все делали свое дело по расписанию и орудия продолжали действовать все время исправно.
В начале 4-го часа, стало светать, и я отдал приказание производить стрельбу из 8-д. правого орудия пироксилиновыми бомбами, а так как таковых было прислано мне всего 10 штук, то я лично стал следить за их действием. Первый такой снаряд перелетел по-видимому через южный барбет форта № 2, в который орудие было направлено, а потому, уменьшив расстояние на 1 кабельт., я указал комендору Вавилову направление по приметным предметам на берегу, так как самый барбет с палубы не был виден.
Комендор Вавилов произвёл выстрел, и я, лично следя за полетом снаряда, увидев его разрыв, крикнул «недолёт», но в то же время и в том же месте раздался сильный взрыв порохового погреба. Всё это, на всех бывших на мостике произвело впечатление, что именно от этого снаряда и произошёл взрыв, о чём я немедленно же крикнул комендору Вавилову и в ответ на мой оклик получил дружное «ура» от моей команды. В 3 часа 45 мин. неприятельским снарядом пробило правый борт над верхнею палубой между 20-м и 22-м шпангоутом от миделя к носу.
Снаряд этот, попав нормально в борт, пробил правый кочегарный вентилятор, деревянный комингс кочегарного люка и разорвавшись изуродовал левый кочегарный вентилятор.
Осколками этого снаряда смертельно ранены: ревизор, лейтенант Василий Егорович Деденев, кочегарный квартирмейстер Сидор Кадочих, матрос 1-й статьи Григорий Горбунов, матросы 2-й статьи Филимон Перелыгин и Перфилий Ведерников.
В 4 ½ часа снаряд, попавший у миделя в правый борт, прошёл вдоль боковых угольных ям на нос, пробил обе переборки носовой поперечной угольной ямы, переборку носового кочегарного отделения, испортил вентиляторную машинку и разорвался у второй переборки носовой угольной ямы.
Осколками этого снаряда пробита водонепроницаемая переборка между жилыми палубами, во многих местах, смертельно ранив кочегара 1-й статьи Акима Тютрина.
Между 5 ½ и 6 час. утра, на форте №2 произошло ещё 2 взрыва, при чём особенно сильный был взрыв минных складов, около 6 час. утра.
Проходя изгиб реки, лодка снова попала под убийственный огонь с фортов, при чём многие снаряды перелетали через, а два из них попали в корпус лодки, один между 16-м и 18-м шпангоутами от миделя к корме в верхнюю кормовую запасную угольную яму, а второй снаряд попал между 10-м и 12-м шпангоутами от миделя к носу в носовую верхнюю бортовую угольную яму.
Лодка Iltis вышла в море, а остальные стали на якорь в устье реки. Я же с вверенною мне лодкой прошёл устье реки, на случай, если бы понадобилось обстреливать форт № 3, продольным огнём, полагая что и Iltis вышел для этой же цели, но увидев, что по Iltis не стреляют и что на форте № 3 начинают поднимать флаги союзников, вернулся обратно и стал на якорь по диспозиции, в 7 ½ час. утра.
Занятие фортов союзными десантами и подъём на них флагов союзников началось около 5 час, с форта № 4.
Остальные форты занимались десантом в следующей постепенности: форт № 1, № 2 и № 3, при чем последние два уже были покинуты неприятелем до входа десанта.
В тот же день скончались от ран: матрос 1-й статьи Григорий Горбунов, матросы 2-й статьи Филимон Перелыгин, Перфилий Ведерников, Федор Олофиренко, кочегарный квартирмейстер Сидор Кадочих и кочегар 1-й статьи Аким Тютрин.
Тяжело ранеными оказались: боцманматы: исполняющей должность боцмана Александр Слепченко, Гавриил Никифоров, старшие комендоры Михаил Зимин, парусник Григорий Куроптев, матросы 1-й статьи Иван Горбунов, Иосиф Лобода, матросы 2-й статьи Григорий Качуганов, марсовой Борис Боковиков и квартирмейстер Афанасий Васёнов. Легко раненые: старший рулевой Павел Малых, водолаз Александр Ведерников, матрос 1-й статьи Иван Зимин, матросы 2-й статьи Алексей Белоусов, Егор Сафронов, Артемий Гарамзин, баталёр 2-й статьи Афанасий Западных, хозяин кормовых трюмных отсеков Василий Ларионов, кочегар 1-й статьи Анастасий Москвин, минный машинист Афанасий Троицкий и кочегар 2-й статьи Семён Чердынцев.
На следующий день, в 3 часа 15 мин., скончался от ран лейтенант Василий Егорович Деденев.
Судовой врач, коллежский асессор Кальнин, при взрыве снаряда в кают-компании, находясь в каюте командира при перевязке раненых, пришёл в обморочное состояние, в котором и пробыл до 11 час. утра. Вследствие этого, узнав, что на лодке «Бобр» нет раненых, я потребовал врача оттуда, и лекарь Русанов, прибыв в 8 час. утра, приступил к перевязке раненых, первая помощь которым была оказана судовым фельдшером. По свидетельству доктора Русанова, случай с врачом Кальниным был следствием потрясения от взрыва снаряда вблизи его.
В заключение, считаю своею приятною обязанностью донести о том примерном и геройском отношению к делу всех чинов вверенной мне лодки, начиная со старшего офицера и кончая последним матросом, которое они выказали за время этого жаркого боя в продолжение 7 часов. Ни одного восклицания ужаса, ни одного самого малейшего замешательства не было. Всё делалось быстро, толково, обдуманно. На каждом лице я видел полную готовность исполнить всякое приказание, а всякое исполняет ими своих обязанностей не могло не приводить меня в восторг. Бой этот доказал, что команда знает свои обязанности и сознает всю важность исполнения их. Такие результаты только и могли быть достигнуты общими стараниями офицеров вверенной мне лодки в мирное время и под руководством такого превосходная старшего офицера. Относясь в мирное время добросовестно к делу, все без исключения офицеры явили в бою пример воинской доблести и геройской решимости для своих подчинённых.
Выделялись своим истинно геройским поведением старший офицер, лейтенант Тундерман, старший судовой механик, помощник старшего инженер-механика Зражевский и покойный лейтенант Бураков, исполнявший обязанности артиллерийского офицера. Все остальные офицеры были по своим местам и исполняли свои обязанности вполне спокойно и строго. Даже самый младший из них, мичман Ренненкампф, командовавший кормовым плутонгом в начале боя, вступил в исполнение обязанностей артиллерийского офицера, когда лейтенант Бураков был убит и всё это делалось точно на смотру; словом, я слов не нахожу достойно описать примерное отношение к делу всех офицеров и всей команды.
Были напр. такие случаи: рулевой, старшина Малых, контуженный в ногу, явился на руль и, несмотря на мой совет уйти, просил позволения остаться на своём посту. Квартирмейстер Васёнов, тяжело раненный, все время боя продолжал исполнять свои обязанности по расписанию и пр. и пр. Словом, я не могу не гордиться честью и счастьем, выпавшим мне на долю, —командовать таким личным составом, каков на вверенной мне лодке.
О всем вышеизложенном доношу вашему превосходительству.
Как видно из описания бой был очень серьёзный и командование должно было отметить его участников. И действительно в скором времени награды нашли героев.
