Одна из самых востребованных актрис российского кино снялась в таких культовых лентах, как «Враги», «Интимные места», «Екатерина», «Ученик»… Ее героини – сильные и страстные женщины, порой беспощадные. И она очень похожа на них...
А у Полины не было обиды, что она оставалась без маминой ласки, например?
Я не знаю. Понимаете, какая штука – я думаю, что, наверное, да, было обидно, возможно. Но в силу того, что я ее никогда не обманывала… Мне вообще кажется, что честность и возможность проговаривать все – это основа любых здоровых взаимоотношений… (Внезапно обращаясь в телефон):
«Котинька, я тут даю интервью. Мне задали вопрос. И очень нужен твой объективный ответ. Скажи, пожалуйста, ты сейчас испытываешь обиду, что я не жила с тобой до десяти лет? Только честно отвечай, я просто затрудняюсь ответить. Я говорю, что наверняка испытывала. А сейчас осталась у тебя какая-то обида или нет?»
Вы думаете, Полина сейчас прочитает и ответит?
Конечно! Понимаете, какая штука… Бабушка и дедушка, как все творческие люди, очень хорошо понимали, почему и зачем я уехала. При том что я поехала в город, в котором у меня не было ни своего угла, ни связей, ни работы. Мы жили в театральном общежитии. Конечно, у Полины был стресс. Но в какой-то момент всегда приходится делать выбор. И можно сделать его в пользу ребенка, посвятив ему свою жизнь… Забить на карьеру. А потом пройдет время, и ты почувствуешь себя несчастным человеком. Начнешь ненавидеть своего ребенка, потому что будешь считать его виновным в том, что твоя мечта не сбылась… Мне показалось, что моему ребенку будет значительно приятнее, если у него будет состоявшаяся, счастливая мать. И как показала практика, я была права. Сейчас мы с дочерью лучшие подруги… Иногда, правда, Поля ведет себя так, словно пытается учить меня уму-разуму. У нее очень сильно развиты некоторые авторитарные качества.
Например?
Например, она спрашивает: мама, ты зачем сделала черный лак на ногтях? Я говорю: Поля, захотела и сделала – у меня никогда не было черного лака на ногтях. Она мне: мама, это уже давно не модно… Я говорю: тебе какая разница – мне захотелось попробовать, пройдет две недели, и я его поменяю. Все! Она иногда ведет себя как токсичная мать…
…которая воспитывает неразумного ребенка?
Да, именно. Это похоже на попытку взять верх, получить контроль. Так, пришел ответ от Поли:
«Ответ – нет. Обиды не было никогда. Я по тебе скучала. Боль, конечно, была. Но смотри, мне скоро 25 лет, а не с тобой я жила до 10 лет. Получается, что с тобой я живу с 10 до 25. Поэтому даже количественно пребывание с тобой превышает, чем не с тобой. Поэтому все норм».
А кто у вас в семье основной добытчик?
Ни я, ни Полина не имеем постоянного места работы. Если у меня есть проект, то семью содержу я. А если у меня закончилась работа, а у Полины в этом плане все нормально, то, естественно, расходы на содержание семьи переходят к ней.
А вы у нее просите – или она сама понимает, что нужно подкинуть?
Вообще все не так. Например, сейчас ребенок снимается в Минске. И по окончании работы она должна получить весьма приличный гонорар. Неделю назад я ей пишу: «Поль, у меня сорвался один проект. Его внезапно заморозили. Так обидно…» Она спрашивает: «И что теперь?» Я ей отвечаю, что я теперь до конца сентября практически без денег. Она говорит: «Понятно – значит, до конца сентября всех содержать буду я…»
Не знаю, можем мы об этом говорить или нет. О вашем втором муже, Андрее Скулове…
Мы можем об Андрее. У меня уже ничего не болит. Отболело. Знаете, я поняла одну вещь. Год, который дается на траур практически во всех традициях, существует не зря… В течение всего этого года я не испытывала никаких эмоций, кроме горя. Это горе различалось лишь степенями: вот светлее степень горя, темнее степень, все оттенки. Если говорить о физическом состоянии, то я буквально с трудом могла дышать. У меня было постоянное ощущение нехватки кислорода и желание вдохнуть воздуха как можно больше. У меня в прямом смысле слова было затуманенное зрение. Я мало что видела. Это очень странное состояние. Особенно в моей профессии…
Вам пришлось работать?
Конечно. Андрей умер 16 декабря 2015 года. А 22 декабря я выпустила первую премьеру. А в феврале я начала сниматься… Это очень интересные ощущения. Я была не в состоянии испытывать настоящие эмоции. Но я помнила, как они выглядят. Я помнила, как выглядит радость. Как выглядит сомнение… Я имитировала эмоции. Это все работа памяти.
Например, утром заставить себя встать и выпить чай – нужны были усилия?
Нет. Такого не было. Слава богу! Понимаете, какая штука. У меня было слишком много долгов. После Андрея. Поэтому я не могла позволить себе расслабиться… Можно переживать всю глубину горя – но при этом каждый месяц нужно было выплачивать огромный кредит. А помимо него еще аренду дома, потому что дом был съемный. Нужно было заработать на жизнь семьи, кормить Полину, трех собак, нужны были деньги на дорогу. Это сейчас у меня есть водитель. Тогда у меня никаких водителей не было.
Я помню, как вы написали в фейсбуке пост отчаяния про то, что все деньги уходят на выплату кредитов.
Да-да-да. То есть реально я зарабатывала довольно много. Но я никогда не видела этих денег. Они все уходили как песок сквозь пальцы, потому что их нужно было отдавать, отдавать, отдавать… О том, что я делаю над собой усилие, речь вообще не шла. Я должна была утром встать, быстро собраться и ехать на съемки. Поэтому первый год ты живешь словно в клетке из матового стекла и имитируешь эмоции. И удивительным образом после года траура становится легче. Буквально физически. Вот удивительно, ровно через год. Будто бы стекло внезапно становится прозрачным.
Ты еще с трудом дышишь, ты еще не испытываешь практически никаких эмоций. Но ты уже начинаешь видеть этот мир. И не туманный, не с размытыми границами. Я, например, очень хорошо помню, что через год у меня появилось желание что-то приготовить. Я приготовила для дочери яичницу с сыром, помидорами и ветчиной. И вдруг сама почувствовала вкус еды. Полине тоже было вкусно. И вот благодаря этому акту делания еды я постепенно начала выбираться из этого стеклянного дома, начала возвращаться к жизни. И наконец пришли настоящие эмоции… И самая последняя эмоция, которая вернулась, была радость. И в общем я могу сказать, что через три года после смерти Андрея я полностью восстановилась. И еще год ушел на то, чтобы появилось желание жить дальше. Появилось желание снова влюбиться, завести какие-то отношения… Сейчас мне вообще не больно. Я готова к новым отношениям, если они возникнут.
Окончание завтра, подпишись на наш канал и читай:
- Мама шутила: «Тебе бы чуть укоротить носик…» * Актриса Анна Якунина
- Вера Алентова: «Нельзя жить с разорванным сердцем». Её принципы жизни
- "Я убегала за кулисы, держась за клетчатые штаны Михаила Козакова". Актриса Анна Якунина
- "Мы стояли под окнами гостиницы и пели "Ты у меня одна..." Актриса Анна Банщикова
- "Мужчины думают, что если женщина красивая, да ещё артистка, то непременно лёгкого поведения". Интервью с Лидией Вележевой
- "Самое сложное было - положить голову в пасть к тигру и вернуть кредит". Актриса Ольга Погодина
Вера Илюхина, Москва, специально для «Лилит» * Фото вверху с мужем Андреем: rustars.tv