Когда армия, наконец, выстроилась в боевых порядках за стенами лагеря, утреннее солнце уже ярко освещало долину. Король Бела скомандовал начать наступление. С приближением венгерского войска в стане противника вдруг обнаружился серьезный просчет — степняки в одночасье оказались прижатыми к реке, что сильно ограничивало их маневренность. Кроме того, Субэдэй опаздывал с переправой на другой берег Шайо, поэтому Батый вынужден был в одиночку противостоять всей вражеской армии.
Через некоторое время венгры достигли монгольских позиций и, вступив с противником в лобовое столкновение, стали его постепенно теснить. Не имея возможности использовать свою мобильность, монголы понесли чувствительные потери. Особенно сильно пострадал центр, куда ударили отряды под командованием Коломана и Угрина. На этом участке венгерские рыцари смогли частично прорвать неприятельские порядки, а некоторые из них даже добрались до личной гвардии самого Батыя.
После двух часов ожесточенного сражения стало казаться, что ордынцы вот-вот дрогнут и обратятся в бегство. Однако в полдень случилось то, чего с нетерпением ждал Батый: корпус Субэдэя, наконец, прибыл и свежие отряды степняков начали осыпать европейцев дождем стрел. Обстановка на поле боя кардинально изменилась: теперь монголы перешли в наступление, а венгры стали откатываться. Повального бегства, однако, не произошло: большая часть войска Белы IV в полном порядке, хоть и в потрепанном состоянии, вернулась в свой лагерь.
Пришельцам удалось завладеть инициативой, однако Батый находился в подавленном настроении. Фланговый обход занял больше времени, чем ожидалось, и задержка привела к значительным потерям, в которых он теперь винил Субэдэя. Хан собирался отступить на левый берег Шайо — он был уверен, что если венгры решатся еще на одну вылазку, его поредевшие отряды не смогут выстоять и побегут. Субэдэй, напротив, в успехе не сомневался и заявил Батыю следующее: "Пока я не дойду до города Пешт на реке Дунай, домой не вернусь!"
Приблизительно во втором часу дня монголы окружили лагерь и приступили к его систематическому обстрелу. Особенно высокий эффект имела стрельба горящими стрелами — шатры в стане стояли так близко друг к другу, что загорались один за другим. Кроме того, монгольские всадники подъезжали к лагерным заграждениям и поджигали их. Осажденные, видя, что враг повсюду, лишились благоразумия и уже совершенно не понимали, как в этой тесноте и суматохе развернуть свои порядки или даже поднять людей на сражение.
В какой-то момент монголы подвезли катапульты и стали забрасывать в лагерь снаряды с нефтью, порохом и прочими горючими веществами. Сообразив, что дело плохо, герцог Коломан, архиепископ Угрин и тамплиеры организовали контратаку. Их немногочисленные отряды очень скоро были смяты, но тяжелораненым Коломану и Угрину удалось вернуться обратно. Тем временем избиение продолжалось — большая часть венгров погибла от стрел, а остальные, так и не получив никаких приказов, обратились в повальное бегство. Воины пытались выбраться из западни, но путь им преграждали упавшие палатки и веревки от них — в этой давке много людей было раздавлено своими же соратниками.
Понимая, что уничтожение загнанного в ловушку противника может обернуться дополнительными потерями, степняки нарочно создали в своем кольце брешь, через которую венгры могли бы покинуть лагерь. Отчаявшиеся воины Белы бросились в образовавшийся коридор, однако и здесь их поджидала смерть. Вооруженные луками монгольские всадники приближались к растянувшейся колонне бегущих и выцеливали их по одиночке. Так вся дорога на Пешт была усеяна мертвыми телами. Беле IV повезло: он смог оторваться от погони, сменив по пути несколько лошадей. Герцог Коломан последовал за королем, однако вскоре скончался от полученных ран. Архиепископ Угрин погиб в одном из болот от вражеской стрелы.
В битве на реке Шайо венгерская армия была уничтожена. Источники не сообщают точные данные о потерях, но можно предположить, что не менее половины воинов были убиты в ходе сражения и последовавшей погони. Урон ордынцев тоже оказался крайне внушительным — погибло около трех тысяч человек. Разгром венгерского войска стал очередным триумфом монгольского военного искусства.
Тем не менее, победу омрачало лишь одно обстоятельство: Бела IV выжил и бежал в Австрию к своему недругу Фридриху II. Из Вены король начал засыпать западных правителей паническими письмами с просьбами о помощи. В свою очередь, для Батыя дальнейший путь в центральную Венгрию оказался открыт: не пройдет и двух недель, как города на Дунае познают на себе всю мощь монгольского воинства.
Продолжение: Монголы. Вторжение в Европу: разорение Венгрии и территориальные претензии Австрии
Ранее: Монголы. Вторжение в Европу: невозмутимость венгров и хитрый план Батыя
Начало: Монголы. Рождение Великой империи
Читайте также: Война 1812 года. Глава XIII. Бородинское сражение, часть первая
