Два класса выстроились в шеренгу по росту вдоль стены спортзала. Почти пятьдесят детей в спортивных костюмах всех возможных кислотных цветов. В конце 90-ых занятия физкультурой в моей школе делились на два типа.
Если учитель был пьян, то мы весь урок играли в пионербол или хоккей с мячом в зале. А если трезв – он устраивал нам беговые марафоны, подтягивание, ходьбу по бревну или лазанье по канату. Играть всем парням нравилось больше, чем висеть, как мешки, на перекладине. Поэтому я с надеждой смотрел на дверь учительской. Нервничая, словно номинант, что ждёт объявления результатов вручения Оскара. Я предвкушал увидеть мягкую раскачивающуюся походку и добрые глаза учителя. Но сегодня приз ушел от меня. Когда дверь распахнулась физрук вышел до неприличия ровным и трезвым шагом, а значит злым.
Виктор Геннадьевич был невысокий, сухой и подтянутый пенсионер с абсолютной лысой головой. Таких лысых я не видал никогда прежде. Будто волосы и не были предусмотрены конструкцией головы. Но весь его образ был так крепко собран, казалось он был таким с самого детства и волосы могли только помешать. Уже много лет я видел Виктора Геннадьевича в одном и том же синем спортивном костюме и кедах.
- Равняйсь! Смр-на! - загремел голос физрука.
Мы вытянули руки по швам и подняли подбородки.
- Товарищи инвалиды, - обратился он к классу после переклички, - Сегодня мы с вами займемся азами легкой атлетики.
Напряженное молчание среди учеников.
- Я понимаю, что ваши физические возможности ограничены игрой в компьютер, а мышц хватает только на то, чтобы носить портфель на вашем рыхлом теле в школу и обратно. И уж если вашим родителям на вас наплевать, то мне ваше здоровье еще менее важно. Но есть план.
Виктор Геннадьевич брезгливо осмотрел пестрый строй перед собой.
- С вами, товарищи дети, мы любой план завалим. Потому что он рассчитан на нормальных детей, а не на гуманоидов.
Кто-то в строю засмеялся.
- Галкин, это ты смеешься? Я бы на твоем месте меньше всех смеялся, Саша. Слово гуманоид тебе, конечно, мало подходит. Для тебя это сильный комплимент. Ты бы освободился от физкультуры. Принеси любую справку, я тебя с радостью лишу занятий. Ни себя, ни меня мучить не будешь.
- Постараюсь, Виктор Геннадьевич, - искренне ответил Галкин.
- Сегодня у нас прыжки через коня. Ставим трамплин и снаряд, - сказал учитель.
- Ну, обалдеть, - сказал я стоящему рядом однокласснику, - сейчас такой цирк начнется.
Эти уроки не скоро сотрутся из моей памяти.
Три десятка подростков впервые в жизни прыгали через коня. После легкого бега по кругу и разминки мы приступили к экзекуции. Ученики выстроились в очередь друг за другом. Мы разбегались изо всех сил и прыгали на трамплин, вытянув руки перед собой, пытались на ладонях перескочить легкоатлетический снаряд с животным названием, чтобы упасть на спасительные маты. Со стороны это выглядело, словно стая леммингов бежит к смертельному обрыву и падает в пучину друг за другом. Нескольким ребятам, самым высоким и ловким удавалось перепрыгнуть через коня и оказаться на матах, но девяносто процентов класса просто подлетали на трамплине и бились о снаряд животами, либо падали на пол мимо него.
Те, кто первыми справились с заданием теперь смеялись, не переставая, смотря, как девчонки падали на маты. После каждого неудачного прыжка Виктор Геннадьевич орал:
- Придурки. Мешки. Бегемоты!
Он кричал, и его лицо начинало краснеть и раздуваться. Учитель менял ругательства, подбирая все более изощренные, но его мысли были не в зале. Мне кажется, что он злился не на нас, а на всю свою жизнь. Злился на то, что его кедам скоро исполнится двенадцать лет, а купить новые он не мог, на то, что зарплата равна зарплате уборщицы, на то, что в 91-ом году все его накопления на автомобиль «Волга» сгорели в сберегательном банке после крушения союза, на то, что его сын погиб от наркотиков еще шесть лет назад прямо в подъезде дома, а жена ушла от него.
У Виктора Геннадьевича на самом деле было много причин злиться. Главное, что оставалось в жизни у этого крепкого пенсионера – это его работа. И единственное, что огорчало его в работе помимо зарплаты – это то, что ему приходилось сталкиваться с нами. Он мог бы быть отличным учителем физкультуры, не будь у него учеников.
