Почитал давеча комментарии опять. Взгрустнул. Без обид, но политика в историческом процессе даже самому прискучивать начинает. С умными рожами лица, хлопая натруженными и патриотическими ладошками по клавиатурам, некоторые граждане братских республик Украины-Белоруссии опять толкут мутную водичку в прохудившейся ступе. Им вторят уже с этого берега. Подволакивая тушки «фактов» в баррикаду, стремясь отгородить даже Россию… от русской истории.
Да, всю сознательную жизнь, с момента зарождения абсолютизма на Руси, довлела простая установка власти: нужно максимально стирать государственные и этнические границы. Сначала между тверичами и москвичами, новгородцами и рязанцами, киевлянами и владимирцами. Потом задачки усложнились, пришлось объяснять Великороссии, Малороссии и Белой Руси — мы единое целое.
Страшные качели.
Усилия «проклятого царизма» не прошли даром. К началу ХХ века подавляющая часть народа была уверена, что все мы — единый русский мир. Патриоты своей общей страны. Обоснование даже для либеральных элит было железным, историческим. Тезисы о начальном единстве восточнославянских народов, общей исторической судьбе до монголо-татарского завоевания — оспаривали только маргиналы.
Большевики вектор сместили. Поставили жирную точку в формировании единого русского народа. С 1924 года СССР начинает опасные игры в национализм, берет курс на «коренизацию» народов. Фактически это была де-русификация окраин. Украина получила Лазаря Кагановича с его «украинизацией», Белоруссия тоже хапнула лиха. Но тихо свернула с тропки «белоруссизации».
Товарищ Сталин не довёл зачистку бывших лидеров националистических движений с партбилетами до логического конца. Ситуацию законсервировали. Конъюнктура же никуда не делась национальная. Так и доехали раскоряченными до 1991 года. Когда вдруг выяснилось (к огромному удивлению народа): обособленность от имперского «русского народа» существует, веками украинцы и белорусы маялись под гуманитарным и физическим прессом Москвы.
Люди покрутили пальцами у виска, проголосовали на референдуме за сохранение СССР и разошлись по диванам, вперились в телевизоры. Неотрывно наблюдая за успехами трескотни Верховных Советов. Как-то поутру изумленно проснувшись в национальных государствах. Расколотые на три части, с государственными границами.
Нет, вопрос «древнерусской народности» дискутировался в советской исторической науке. Это понятие частично даже было реабилитировано сразу после Великой Отечественной войны, таков уж был общий патриотический подъём и чувство небывалого единения. На уродливом контрасте национального коллаборационизма, замаранного преступлениями против человечности.
Видные учёные Мавродин, Рыбаков, Греков, Лихачев стали рассуждать над историчностью некоего изначального общерусского проекта, но делали это как-то неубедительно и непоследовательно. Факты изучали одни, а на трибунах конференций гремели совсем другими выводами. Хотя трезвая академическая наука прекрасно была осведомлена: существовал единый национальный корень.
Но вот трактовки общего исторического прошлого начинали плясать. Что привело в новейшее время к самым неожиданным и уродливым последствиям. Где верховодят псевдоисторические концепции, наспех состряпанные безграмотными националистами в 90-е годы ХХ века. Но они оказались срочно востребованы по обе стороны границ трех братских народов.
Украина превратила это в яростную русофобскую идеологию, Белоруссия тихой сапой отползла в сторонку и выжидает, Россия напялила на себя фартук главы дома. Поучая каких-то «младших братьев». Хорошо, хоть до «приёмышей» пока не договорилась.
Читать будем,
это самый верный способ понять — насколько наши предки осознавали себя «древнерусской народностью». Поскольку ничего другого в анализ не набросишь. Только документы, летописи, духовная и светская литература Средних Веков. Стоит понимать, порой факты выглядят… удивительно. Но опровергнуть их другими фактами — не представляется возможным.
Строго подходя к вопросу, возникновение доктрины «древнерусской народности» географически привязано к территории современной Украины, так называемой Киевской Руси. Именно там православное духовенство в XVII веке стало считать себя идеологом общего «русского единства». После разгрома «матери городов» Андреем Боголюбским, главные идеологи переехали на Северо-Восточную Русь, продолжили свои объединительные речи.
Наставляли князей и бояр, их детей. Как могли, воспитывали священников говорить правильные слова. Что-то понятное и доктринальное появляется в массовом обороте после появления печатного дела. В типографии Киево-Печерской лавры готовится «Киевский синопсис» (1674 год), написанный архимандритом Иннокентием Гизелем. Там аккуратно собраны все основные положения о «древнерусской народности». Очень понятным и убедительным слогом произведение покоряет сначала духовенство, потом и грамотных мирян.
Гизель говорит об едином «славено-российском» народе, Киев называет «преславным верховным и всего народа российского главным градом». Который вырван из лап врагов веры православной (и русского народа) усилиями первого «общерусского царя» Алексея Михайловича. Сегодня «Синопсис» почему-то мало цитируют даже маститые историки, хотя до революции он неоднократно переиздавался, был самым распространённым историческим сочинением России. Даже Карамзина обходил…
Скорее всего… это связано с некоторой стеснительностью нашего исторического сообщества. Ведь «Синопсис» появился в Малороссии. Следом за бурными историческими событиями. Прошло не так много времени после Переяславской Рады, объединившей Малую и Великую Русь. Более всего этого желали не казачки… а именно православное духовенство.
В ужасе наблюдавшее за ползучим процессом униатства и католичества, пожиравшими в Речи Посполитой души добрых русских христиан византийского обряда. Поэтому, духовная литература того времени просто пропитана насквозь идеями единения. Они нашли отклик и поддержку во всех слоях общества России. Окончательно и бесспорно оформив доктрину об изначально едином русском народе. Пришлось всё к месту, в нужное время.
Вряд ли архимандрит Иннокентий подозревал, насколько его размышления станут основополагающим камнем исторической концепции. Творчески и быстро будут обработаны многими последователями. «Синопсис» можно смело считать фундаментом государственной идеологии Московского Царства, впоследствии — Российской империи. Идеи Гизеля не подвергались ревизии русскими историками вплоть до начала XX столетия.
Что там правда?
Точно можно утверждать одно — архимандрит Иннокентий был глубоким знатоком древнерусских летописей. Сопоставил события истории на огромном пространстве. Специально отметил, что русскими городами были Киев, Чернигов, Новгород, Смоленск, Ростов и Полоцк, многие другие. Текст разбирать не имеет смысла, стоит сконцентрироваться на самой теории, предложенной «Синопсисом». С точки зрения современности.
Автором термина «древнерусская народность» является советский историк Владимир Мавродин. Его он ввёл в научный оборот в 1945 году монографией «Образование Древнерусского государства». Там многое почерпнуто из «Синопсиса», осмыслено. Главный факт: всё началось в 988 году, с момента принятия князем Владимиром Святославичем христианства. Попытка собрать воедино славян от Тамани до Ладоги общим пантеоном языческих богов оказалась мертворождённой идеей.
История распространения христианства на Руси была драматична и трудна. Но судить объективно можно о процессах ломки родового языческого строя — только по духовной литературе, изредка подкреплённой летописными скудными сообщениями. Которые тоже имеют соответствующий религиозный подтекст. Крещение первое происходит не только в Киеве. «Пострадали» Новгород, Полоцк, Смоленск. Итак, первая скрепа единения заколочена, хоть и с «перекосами на местах» (Путята и Добрыня, «огнем и мечом»).
После Великой Схизмы 1054 года (разделение на православие и католичество) византийские обряды и мировоззрение утверждаются на Руси, медленно расползаясь по «медвежьим углам». За несколько веков все русские земли обзаводятся единым православным духовенством, с горизонтальными и вертикальными каналами духовного общения. Народ мрачноват, но веру принимает, трансформируя все под свою древнюю языческую обрядовость.
В любом случае, как только появляются монголы Батыя и приводят к общему знаменателю драчливых Рюриковичей, — только православная церковь способна демонстрировать единство. Пусть конфессиональное. Но это монголам нравится.
Они выбирают церковных иерархов единственно легитимной стороной переговоров о будущем Руси. Дав тем прекрасный шанс укреплять не только духовное единство. Но и финансово-политическое. Тарханные грамоты, экстерриториальность, неподсудность светским властям. Чтобы не говорили, но вокруг Церкви начинает вращаться широкая воронка большой политики. Многие решения инициируются и принимаются за стенами архиепископских резиденций. Народ ещё больше мрачнеет, но перечить не смеет, старательно отмаливая неведомые грехи. За которые Господь наслал татар.
Единый язык и власть.
Тут всё просто. Духовная литература Руси создавалась на церковнославянском языке. Но летописи, светское чтиво, документооборот быстро эволюционируют, используя разговорный русский. Тут есть вкусная особенность, позиции любого национализма опрокидывающая: все художественные произведения, где бы не писались, были прекрасно читаемы на всём пространстве Руси. Самый понятный факт — русские былины. Большей частью записывались в киевских и черниговских землях, а выжили почти дословно — в северных Новгородских.
Древнерусские книжники были знакомы со всем массивом современной им литературы, не особо разделяя произведения Киевского или Владимирского княжеств. Упрощённо можно утверждать, что единство древнерусского языка стало второй крепкой скобой, скрепляющей углы большого «общерусского дома».
Никак не отмахнуться от династического фактора единения. Всеми русскими княжествами управляли Рюриковичи. Они могли владеть уделами, отстоящими друг от друга на сотни и сотни верст, переезжать спокойно из Новгорода в Киев, из Рязани в Полоцк и т.д. Паспорта не требовались заграничные, язык учить не приходилось местный... Никто им не возражал, само собой разумеющимся считалось.
Князь Всеволод Ярославич получил в удел земли Владимиро-Суздальской Руси, где его сын и внук (Владимир Мономах и Юрий Долгорукий) строят многочисленные города. Навсегда закрепив за ветвью рода владения. Потом тут подрастут великодержавные московские князья.
«Слово о полку Игореве» перечисляет князей, владения которых располагались на территории современной России, Белоруссии и Украины. Но они представляют единую в понимании авторов — Русь. Это сейчас можно похохотать над кривыми потугами выделения «украинской ветви Рюриковичей». Или «белорусской». Для «Слова» этих границ нет, там все родичи «одного гнезда», владимирцы и полочане.
Особый анклав, Новгород? Великое русское республиканство? Есть в наших широтах такое течение историческое. С крепким душком сепаратизма. Но частью «русской земли» Новгород назначен его собственным летописцем ещё в 1234 году. В дальнейшем, никем из местных грамотеев утверждение не оспаривалось. Хотя толсто тролить Киев именно тут начали впервые.
Можно вспомнить эпизоды ратных общих дел, когда не очень сообразительные Рюриковичи наступали на глотку собственной удельной песне. Выступали единым фронтом против кочевников и крестоносцев. Съезжаясь из самых дальних уголков общей Руси. Эти не очень частые озарения особенно радостно отмечались летописцами и духовными «учителями православия». Подчеркивая: это святое и праведное дело.
А вот извечную раздробленность княжескую летописи всегда горько оплакивают. Временами очень зло и яростно обрушиваясь на вопиющие эпизоды «удельного мышления». Но общая канва всегда сохранялась. Большие летописи старались давать исторические описания не только своих княжеств, но историю всей «русской земли». Монахи чётко отделяют другие «языки и народы», отношения к Руси не имеющие.
Можно немного добавить пафоса, упомянув спорный термин — самосознание. Это лакомый десертик всех письменных источников светского, художественного характера. Первые «русские писатели» всегда готовы взлететь мыслью и разящим слогом над своим городом или монастырем. Называя себя частью общего русского народа. Обращаются не к населению отдельных княжеств. Ко всей Руси. Это было до монголов, сохранилось и укрепилось после.
Ну в конце концов, как именно и почему сложилось единое государство? Сначала Киев выполнял роль административного и политического центра, потом стал символическим призом. Политика стала вращаться вокруг Владимира и Москвы. Но город на Днепре не растерял широту духовной мысли даже в статусе заштатного провинциального городка Литвы. Но как бы то ни было, даже огромные осколки древней Руси, попав в состав других враждебных государств — сохранили неимоверно больше общего. Чем приобрели отличий.
Можно возразить
теории «древнерусского народа»? Конечно. Особенно плотно критикой этой гипотезы занимался, даже на академическом уровне, знаменитый киевский профессор Михаил Грушевский. Потом став отцом-основателем научного националистического движения Украины 1917 года. Возглавил Центральную Раду, выдвинул претензии на обладание губерниями Юго-Запада и Юго-Востока Российской Империи.
В своих трудах Грушевский стремился свести к мизерным величинам роль великоросского народа в истории Руси. Отказывая ему в праве на любое древнерусское наследие. Он обобщил аргументацию многих других националистов и либералов, занявшихся переписыванием истории на рубеже ХХ века. Больше занятых не фактами, а идеологией. Бившей в единый центр: Украина — не Россия. И близко никогда не стояла.
В Белоруссии противники общерусского единства тоже присутствовали. Но литературными или научными талантами не прославились. Просто поддерживали большевистские воззрения. Что «русская идея — это великодержавный шовинизм». Но кое-какие высоты руководящие занимали, от администрирования до культуры. Пытались даже с позиций марксизма критиковать «древнерусскую народность». Но всё равно пованивало оголтелым национализмом.
На чём стоят украинские и белорусские противники «единого народа»? Там набор аргументов невелик. Даже для начинающего историка — скука смертная. Во-первых, внимание фокусируется на гигантской территории древней Руси, её размытых границах, наличии больших племенных земель с неискоренимым язычеством. С которым боролись вплоть до заката Золотой Орды. Более «свидомые» исследователи без устали твердят о поздних этапах заселения Центральной России. О неимоверном влиянии финно-угорских племён. Даже о колонизации Киевской Русью всех территорий. Вплоть до границ «западноевропейской» Новгородчины.
Рискнем выводы сделать?
Как лично относиться к вопросу «древнерусской народности»? Не подскажу. Это уже не предмет научной дискуссии, к сожалению. А вопрос самоидентификации и личных убеждений. Если ещё в 2011 году, в граде Киеве (!) академические представители исторических миров России, Украины, Белоруссии вполне мирно одобрили концепцию «единого древнего народа»… то сегодня всё улетело в тартарары.
Противники общерусского единства одержали безоговорочную победу на Украине, Белоруссия выдюжит или нет — большой вопрос, там бражка лютая подходит. Современная Россия только языком и статейками горазда защищать свои исторические ценности на мировой арене. Уже Победу в Великой Отечественной откровенно про … (ну вы поняли) в мировом информационном пространстве. Про остальное вообще говорить не хочется.
Сейчас современный толерантный историк взвешенно обязан вещать: общая основа интересов позволила объединить славянские земли — в русские. Которые несколько столетий находились в одном государстве. Но с переосмыслением собственной национальной идентичности, участники процесса данный вопрос сегодня дискутируют… Тьфу.
