Когда речь заходит о Петергофе, в голове (даже у тех, кто никогда там не был) сразу возникает образ Большого дворца, фонтанов и золота, золота, золота... Сегодня я поехала в Петергоф совсем по другому поводу: мне захотелось повестить парк «Александрия», который также называют русским Версалем. Вдохновившись увиденным, решила рассказать историю этого места и то, что можно увидеть там сейчас.
Владельцы территории, где расположился парк Александрия, поначалу менялись с невообразимой частотой, пока в 1725 году ее не выкупил Александр Меншиков. Он начал возводить дворец «Монкураж» — «Моя отвага», но строительство так и не закончили. Когда Меншиков впал в немилость, земли перешли к императрице Анне Иоанновне. При ней в Александрии появился «Охотничий парк», и на территорию несостоявшейся «Моей отваги» заселили оленей, кабанов и даже тигров.
Затем это место забросили, и Николай I получил его уже в запустении, от меншиковского проекта остались только руины. Новоиспеченный император подарил его супруге Александре Федоровне, а резиденция получила название «Собственная Её Величества дача Александрия».
Александра Федоровна была барышней сентиментальной и любила рыцарские романы, так у Александрии появился собственный герб: клинок, пронзающий венок белых роз, на синем фоне. В качестве основного стиля была выбрана неоготика. Пока Адам Менелас строил дворец, садовый мастер Пётр Эрлер занимался формированием садово-паркового ансамбля, на создание которого ушло почти 20 лет.
Александрию император задумал как оазис спокойствия и семейного отдыха и потому приказал построить целый развлекательный комплекс для детей на ее территории: спортивную площадку, детскую крепость по законам настоящей фортификации, детскую же пожарную каланчу, сельский домик и ферму с водяной мельницей, голубятню — и другие сооружения.
Чтобы «Её Величества дача» еще более походила на идиллическую зарисовку из сентиментальной пьесы, Менелас возвел недалеко от Коттеджа молочную ферму с павильоном «в сельском вкусе». Архитектурную эстафету принял Андрей Штакеншнейдер: в течение 20 лет (Александрия, как Москва, «не сразу строилась») он этот павильон перестраивал, пока не превратил его в Фермерский дворец Александра II. Дворец, который император считал своим вторым домом, был оборудован по последнему слову техники. Например, именно здесь появился первый в России лифт, который, правда, приводился в движение по старинке — вручную.
Жила царская семья в Александрии достаточно уединенно, отдыхая от протокола и тучи любопытных слуг. Мужиков, таскающих ведра, заменили механизмы, которые поднимали воду в туалетные комнаты. Появилась во дворце горячая и холодная проточная вода, душевая и санузел. Из слуг в доме оставались одна камер-фрау и одна прачка. Не было там даже повара — кухню вынесли в отдельный флигель.
Стараниями Штакеншнейдера были возведены Новая ферма, здание Дворцовой телеграфной станции, Константиновский (он же Адмиральский) домик. Позже по проекту архитектора Антония Томишко на берегу Финского залива построили «Нижнюю дачу» для Николая II, которая, к сожалению, не сохранилась до наших дней.
При Александре III в Александрии проводили лето, ловили рыбу, ходили на охоту, катались на велосипедах, много гуляли, играли в мяч, собирали ягоды.
Именно под влиянием Александрии зародилась та самая культура русской дачи. В литературе появилась целая система дачных образов и мотивов, ведь писателей и поэтов, которые проводили лето в окрестностях Петергофа у знакомых или снимали там дом, можно перечислять очень долго.
Идиллия дачной жизни в годы советской власти подверглась серьезным испытаниям. В здании Фермерского дворца создали базу отдыха Ленсовета, на Нижней даче — дом отдыха НКВД.
Во время Второй Мировой войны часть экспонатов удалось эвакуировать, но, конечно, не архитектуру. Коттедж и Фермерский дворец были сильно повреждены. Нижнюю дачу в 1960-х годах и вовсе признали непригодной для восстановления и снесли.
Благодаря работе талантливых реставраторов в наши дни парк в полной мере отражает замысел своего создателя — Николая I, который хотел «быть здесь лишь мужем петергофской помещицы». И у него это прекрасно получалось.
