-Как звать-то тебя, деточка? – спросила старуха, выкладывая старые истрепанные карты на стол, покрытый черной скатертью.
-Василиса, - ответила ей девушка, одарив скептическим взглядом. На царевну из сказок она вовсе не походила. Короткая стрижка, почти «под мальчика», ярко накрашенные глаза. Имя, словно в насмешку, придумал ее отец, сбежавший через полгода после ее рождения. Собственно, это все, что девушке от него досталось.
Старуха смотрела на Васю пристально, словно пыталась прочесть что-то по лицу гостьи. Глаза гадалки были светлые, словно подернутые дымкой. От взгляда девушке стало не по себе. Захотелось встать и уйти.
На самом деле «старухе» было всего пятьдесят девять – можно сказать, вторая молодость - сознательная жизнь только начинается. Но для девятнадцатилетней Василисы, это была практически живая мумия. Впрочем, таким ей казался каждый, кому было больше тридцати.
-Вижу, будет у тебя дальняя дорога…
-Это любой деревенский дурачок мне нагадать может. Видно же, что я не местная и надолго тут не задержусь, - грубо перебила Вася. Гадалка же, словно не слыша каким тоном с ней говорят, продолжала.
-В пути того встретишь, о ком спрашивать пришла. Суженого своего. Будет он красив и богат, как и мечтаешь ты. Хм… вот здесь неясно, - сказала женщина и нахмурилась. – Вижу, нельзя тебе в роскоши на лаврах почивать. Замуж пойдешь – без работы сидеть не соглашайся. Иначе счастье закончится быстро. До седин не доживешь.
Настроение у Василисы было гадкое. В это богом забытое место она приехала случайно. Поругалась с пьяным отчимом, выбежала из дома, хлопнув дверью. Ноги сами принесли на железнодорожную станцию. Билет купила на ближайшую электричку до конечной, но до станции той Вася не доехала. Желудок урчал от голода. Увидев, что на перроне продают пирожки, с утра не евшая, она выскочила из вагона, купить хоть что-то съестное… да так и не успела запрыгнуть обратно…
Вася была зла. На отчима, за то, что снова пил и распускал руки, на мать, что за семь лет так и не смогла уйти от нищеброда и алкаша, и тащила всю семью, работая за двоих. Но больше всего девушка злилась на себя, за то, что не смогла оставить мать одну с этим пропойцей и переехать в студенческое общежитие.
Ещё два года назад она дала себе слово ни в коем случае не повторить судьбы своей матери. Ни под каким предлогом не встречаться с теми, у кого дыра в кармане и ветер в голове. В идеале – выйти замуж за богатого и успешного бизнесмена и никогда не работать.
-Что за чушь? Для чего мне тогда, по-вашему, богатый мужик? Уж точно не для того, чтобы потом всю жизнь вкалывать!
-Ищи работу по сердцу и будет твоей душе отрадно, а твоему мужу с тобой – интересно, - продолжала увещевать ведьма.
-Да? Не похоже, чтобы вам ваши гадания сильно помогли. Вон, живете в халупе под старость лет! Одна! Без мужика! Зато с любимой работой, - выдала Василиса, бросив презрительный взгляд на карты.
-Ты, деточка, говори, да не заговаривайся. В чужом доме ты гостья. Так и не забывай об уважении к хозяевам, - сказала женщина холодно.
В глазах гадалки сверкнула сталь, но Вася этого не заметила. Поток словесной грязи ей было уже не остановить. Все, что девушка держала в себе с самого утра, сейчас полилось через край.
-Говорю, что вижу! Я бы вот точно не хотела жить как вы. Старая и ненужная! Да и вообще, зачем жить в таком возрасте? Вот, какие радости у вас? Когда в последний раз вы голого мужика видели? Хотя, в вашем возрасте молодые не светят, а на старых и смотреть неприятно. Не хотела бы я до такого…
-Дожить? – закончила старуха гневно. – Ну, раз не хочешь, то и не доживешь!
В комнате вдруг стало темно и холодно. Заскрипели половицы старого дома, заходил ходуном табурет, стоявший в углу, запах сырости и плесени ударил Василисе в нос. От жуткого предчувствия каждый волосок на ее теле встал дыбом. Как зверь, почуявший дым лесного пожара, она вскочила и опрометью кинулась во двор, затем за калитку, на улицу, да так и бежала до самой станции, не разбирая дороги, словно за нею черти гнались. Только там она позволила себе обернуться. На перроне все так же сидела полноватая женщина, продающая пирожки.
-Ты чего так несешься? Ох, а бледная-то какая! Призрака что ль увидела? Али чего недоброго тебе Агата нагадала? Лица-то совсем на тебе нет.
-Зачем же вы меня к этой сумасшедшей старухе отправили? Никакая она не ведьма. Шарлатанка самая настоящая, - вылила на торговку остатки негатива Василиса.
-Зря ты про нее так… Ой, надеюсь, ты ее ничем не обидела? – женщина оглянулась, и продолжила шепотом, будто старуха могла их подслушивать. - Она так-то не злая, но если кто ей что злого сделает… то все. Добра не жди. Говорят, нечистые духи все слышат, что о ней говорят и ей передают. А она уж потом так ничего не оставляет…
-Не обижала я ее, на правду не обижаются. А то, что она мне начала угрожать, так с этим вообще ей к психиатру надо. Или мне – в полицию.
Тут женщина переменилась в лице. Неподдельный ужас отразился в ее глазах, на лбу выступили мелкие бисеринки пота.
-Угрожала тебе?
-Да, сказала, что не доживу до старости. Тоже мне угроза, - хмыкнула Вася.
-Беги! Беги к ней в ноги кинься! Авось, не успела ещё ничего она сделать! – запричитала женщина. Но Василиса и не думала слушать продавщицу пирожков.
«Все они тут не в себе, что ли?» - подумала она и пошла в сторону кассы, покупать билеты назад.
Электричка мчалась вперед. Да окном мелькали унылые пейзажи: покосившиеся домики, старые заброшенные остовы зданий, зарастающих травой и деревьями, мусор вдоль железной дороги.
Под стук колес ее разморило. Вася старалась не заснуть, но не смогла воспротивиться дреме.
Ей снилось, что она заперта в старой темной избе. А за окном раскинулось поле. За полем лес, а за лесом на холме стоит церковь. Самая красивая из всех, что она когда-либо видела. На солнце горят купола, белые стены стремятся ввысь. Но самое главное – жених ее там, в этой церкви. Ждет ее, чтобы всю жизнь холить и лелеять. И Василиса встала и пошла. Пошла к двери, чтобы, наконец, оставить этот убогий ветхий домишко, и побежать по полю через лес к своему суженому…
-Девушка!
Резкий окрик и пощечина выдернули ее из сна в реальность. Василиса стояла в тамбуре, держа ладонь на горящей щеке. Сердце ее колотилось, как бешеное. Кондуктор смотрела на девушку с тревогой в глазах.
-Вы если лунатизмом страдаете, то одна в транспорте не ездите! Напугали меня! Я думала вы чокнутая или ещё хуже… Мало ли таких с поездов прыгают… А нам потом со следователями беседовать…
-Я не страдаю лунатизмом…
-А что же вы тогда здесь делаете?
Василиса не знала ответа на этот вопрос, но слова старой ведьмы колоколом звучали в ее голове.
«Ну, раз не хочешь, то и не доживешь!»
