24.08.2015
Приговор исполнен
В эти дни 94 года назад, предположительно 24 или 25 августа, где-то в районе станции Бернгардовка под Петроградом, в долине реки Лубья был расстрелян Николай Гумилёв.
Август 1921-го был скорбным месяцем русской поэзии: 7 августа скончался другой замечательный русский поэт — Александр Блок, вечный соперник и антагонист Гумилёва.
Потрясённый почти одновременной смертью двух лучших поэтов России, Максимилиан Волошин посвятил памяти Блока и Гумилёва стихи:
С каждым днем все диче и все глуше
Мертвенная цепенеет ночь.
Смрадный ветр, как свечи, жизни тушит.
Ни позвать, ни крикнуть, ни помочь.
Темен жребий русского поэта.
Неисповедимый рок ведет
Пушкина под дуло пистолета,
Достоевского на эшафот.
Может быть, такой же жребий выну,
Горькая детоубийца, Русь,
И на дне твоих подвалов сгину
Иль в кровавой луже поскользнусь.
Но твоей Голгофы не покину,
От твоих могил не отрекусь.
Доконает голод или злоба,
Но удел не выберу иной:
Умирать, так умирать с тобой,
И с тобой, как Лазарь, встать из гроба.
Как сильно разошлись пути и судьбы Гумилёва и Блока. Александр Блок всегда сочувствовал русской революции, работал в комиссии по расследованию преступлений царского правительства, написал поэму «Двенадцать», где оправдывал бессудные расстрелы и грабежи, а во главе революционного сброда кощунственно поставил Иисуса Христа (Гумилёв говорил, что этой своей поэмой Блок вторично распял Христа и ещё раз расстрелял Государя). А Николай Гумилёв никогда не скрывал своих монархических убеждений, ни в личных беседах, ни на литературных вечерах, и не захотел их скрыть даже на допросах у чекистов.
Николая Степановича убили в самом расцвете его таланта; каждый новый сборник его стихов был новой гранью его творчества, новой вершиной, им завоёванной, и Бог весть, каких высот достигла бы русская поэзия, если бы Гумилёва не вырвала из жизни Петроградская ЧК. А.Блок тяжело умирал от застарелой болезни сердца, незадолго до смерти он помешался; его воспалённым мозгом овладела навязчивая мысль: надо уничтожить все экземпляры поэмы «Двенадцать», из-за которой многие русские люди перестали подавать ему руку. Ему чудилось, что он уже уничтожил все экземпляры, но остался ещё один, у Брюсова, и в предсмертном бреду Блок повторял: «Я заставлю его отдать. Я убью его». Мы не знаем, сколь мучительна была насильственная смерть Н.Гумилёва, но зато знаем, что умер он так же мужественно, как и жил: никого не предав, не оговорив никого из друзей и знакомых, не попытавшись спасти свою жизнь ценой подлости, измены, позора. Он был вправе надеяться, что после смерти будет
…представ перед ликом Бога
С простыми и мудрыми словами
Ждать спокойно Его суда.
О мужественном поведении Н.Гумилёва в ЧК ходят легенды. Из тюрьмы он писал жене: «Не беспокойся обо мне. Я здоров, пишу стихи и играю в шахматы». Он был спокоен при аресте и при допросах, «так же спокоен, как когда стрелял львов, водил улан в атаку, говорил о верности «своему Государю» в лицо матросам Балтфлота» (Г.Иванов). Чекист Дзержибашев, известный в литературных кругах и внушавший знакомым какую-то неизъяснимую симпатию, весьма загадочная личность, неожиданно расстрелянный в 1924 году, восхищался мужественным поведением Гумилёва на допросах.
Перед расстрелом Гумилёв написал на стене камеры простые и мудрые слова: «Господи, прости мои прегрешения, иду в последний путь». Г.Иванов передает рассказ С.Боброва, поэта-футуриста, кокаиниста и большевика, возможно, чекиста, с каким достоинством Н.Гумилёв вёл себя на расстреле: «Знаете, шикарно умер. Я слышал из первых уст. Улыбался, докурил папиросу… Даже на ребят из особого отдела произвел впечатление… Мало кто так умирает…»
Мать Гумилёва так и не поверила, что её сына расстреляли. До последних дней своей жизни она верила, что он ускользнул из рук чекистов и уехал на Мадагаскар.
В день ареста Н.Гумилёв провёл свой последний вечер литературного кружка, окружённый влюблённой в него молодежью. В этот вечер он был оживлен, в прекрасном настроении, засиделся, возвращался домой около двух часов ночи. Девушки и молодые люди провожали его. Около дома его ждал автомобиль. На квартире у него была засада, арестовывали всех пришедших (правда, потом освободили).
В тюрьму он взял с собою Евангелие и Гомера. Большинство знакомых Н.Гумилёва было убеждено, что под арест он попал по ошибке и скоро будет освобождён.
О расстреле Н.Гумилёва Петроград узнал 1 сентября из расклеенных по городу объявлений, Ольга Форш писала об этом дне: «А назавтра, хотя улицы были полны народом, они показались пустынными. Такое безмолвие может быть только… когда в доме покойник и живые к нему только что вошли. На столбах был расклеен один, приведённый уже в исполнение, приговор. Имя поэта там значилось… К уже ставшим недвижно подходил новый, прочитывал — чуть отойдя, оставался стоять. На проспектах, улицах, площадях возникли окаменелости. Каменный город».
Один из мемуаристов вспоминает: «Я … остановился у забора, где выклеен был печатный лист, и взор мой прямо упал на фамилию Гумилёва… А ниже: приговор исполнен… Мне показалось, что эти ужасные слова кто-то выкрикнул мне в ухо. Земля ушла из-под ног моих… Я не помнил, куда иду, где я. Я выл от горя и отчаяния. "Однако… И перевернуло же Вас!" — сказал, увидя меня через несколько дней, Гурович».
* * *
* * *
Мы в соцсетях:
ВКонтакте: https://vk.com/chess_news
Твиттер: https://twitter.com/Chess__News
Instagram: https://www.instagram.com/chess__news/
Telegram: https://t.me/chessnewslive
Facebook: https://www.facebook.com/ChessNewsReal/
Twitch: https://www.twitch.tv/chessnewslive
Сайт, где вы можете найти все материалы за много лет: http://chess-news.ru/