Редкостная бестолковость и трусость переплетались здесь с талантливыми тактическими решениями и отчаянной смелостью. Но прежде давайте попытаемся уяснить, а чего им вообще не сиделось спокойно?
Начало XIX века - время крушения колониальных владений Испании и Португалии в Латинской Америке и возникновение на их обломках новых государств. А значит, время утверждения новых границ. Границы же издревле определялись тем, кто сильнее. Только не всегда изначально ясно, кто же сильнее на самом деле.
В 1810 году в результате революции испанское вице-королевство Рио-де-ла-Плата объявило о своей независимости и стало называться Объединённые провинции Южной Америки. Одной из них стала оформившаяся в 1813 году Восточная провинция. Однако в 1817 году Соединённое королевство Португалии, Бразилии и Алгавре оккупировало её, а в 1821 официально включило в свой состав.
Конечно, провинция сопротивлялась такому беспределу, но силы были неравны и часть её руководства эмигрировала в Парагвай. Запомните этот момент возникновения особых отношений между двумя странами. А далее всё произошло, как на Кубе после высадки на остров Фиделя Кастро.
15 апреля 1825 года Хуан Антонио Лавальеха и его 33 соратника начали своё отчаянное предприятие и, проскользнув мимо бразильской флотилии, под покровом темноты в ночь на 19 апреля высадились на восточном берегу реки Уругвай. Двинувшись вглубь страны и поднимая по пути народ против бразильской власти, они 20 мая 1825 года вошли в Монтевидео. Здесь было объявлено о вхождении провинции в состав Объединённых провинций Южной Америки.
Красивая картина о клятве так называемых "33 Ориенталес" посвятить себя борьбе за освобождение от бразильского владычества. Типичный латиноамериканский стиль:
Бразилия к тому времени уже была империей - наместник португальского короля, а заодно и его сын, решил, что быть полноценным правителем огромной страны лучше, чем наместником и объявил себя императором Педру I. А чего мелочиться?
Никакая империя просто так расставаться со своими территориями не любит, и потому Бразилия объявила войну Соединённым провинциям. Война продлилась без малого три года.
Очень большую роль в её исходе сыграли флоты противоборствующих сторон, неважно, что сражения происходили на реках.
А вот здесь стоит обратить внимание на фамилии многих морских офицеров, причём с обеих сторон. Как только Бразилия стала независимой, в Британии началась вербовка морских офицеров для зарождающегося бразильского флота. В марте 1823 года его возглавил лорд Томас Кокрейн, 10-й граф Дандональд:
До этого успел покомандовать чилийским флотом, где отлично себя зарекомендовал, а в Бразилии за свои успехи против португальцев императором Педру I возведён в титул маркиза Мараньяо. С ним в Бразилию прибыло много британских офицеров, которых в наше время иначе, как наёмниками назвать нельзя. Потом Кокрейн командовал ещё греческим флотом, где здорово облажался, вплоть до того, что ему велели снять со своего мундира все греческие знаки различия и покинуть страну как можно быстрее
Флотом же противника командовал Уильям Браун, человек с замысловатой жизненной историей, талантливый флотоводец. Возглавлял аргентинский флот ещё в войне с испанцами за независимость, полностью очистив от них те места. Потом в качестве капёра направился в Тихий океан, где дал прикурить тем же испанцам. Потом был обвинён в пиратстве, ему грозил трибунал, поэтому он отсиделся в Британии. Когда обвинения были сняты, вернулся в Аргентину и занялся сельским хозяйством. И вот началась Аргентино-бразильская война. Кому же командовать флотом, как не ему?
Кокрейна к тому времени уже заменил Джеймс Нортон. Бои шли без решительного успеха одной из сторон.
В июне 1826 года силы под командованием адмирала Брауна, состоящие из фрегата, шхуны, двух бригов и восьми канонерских лодок отразили атаку бразильского флота у Лос-Посос в составе 31 корабля под началом командующего Джеймса Нортона, перед боем Браун выступил перед своими командами и передал следующий сигнал: «Ураганный огонь, люди наблюдают за нами».
В награду за этот бой дамы Буэнос-Айреса вручают Брауну вышитый ими флаг "Лос-Посос".
30 июля в водах у Кильмеса происходит очередной бой. Адмирал Браун снова должен противостоять бразильским военно-морским силам, превосходящим его по численности и огневой мощи. В этом случае Браун передает сигнал своему флоту: «Предпочтительнее утонуть, чем сдать флаг », и он бросается на своем корабле на противника. После ожесточенного боя, в котором Брауна поддерживает только шхуна под командованием Росалеса, он должен был покинуть флагман, буксируемый к Буэнос-Айрес, и бой продолжился на борту брига «República». Бразильские корабли были вынуждены отойти и аргентинский флот торжественно возвращается в Буэнос-Айрес.
Однако настоящим триумфом было сражение у острова Хункал в феврале 1827 года. Впервые было достигнуто равенство в силах противника перед боем. 15 кораблей, 61 орудие, примерно 750 человек со стороны Аргентины и 17 кораблей , 69 орудий, около 750 человек со стороны Бразилии.
Флагманом аргентинцев была шхуна Мальдонадо. Построена в Бразилии, 66 человек команды, 8 орудий. Под командой первого лейтенанта Антонио Карлоса Феррейра была позорно захвачена тремя аргентинскими лодками с 27 капёрами в них. Как только Феррейра был серьёзно ранен, бразильцы прекратили сопротивление. Теперь Мальдонадо командовал Фрэнсис Драммонд.
Тоже интереснейшая судьба. Он успел послужить в бразильском флоте под командой Кокрейна, в 1825 году вернулся в Британию, но с началом новой войны снова отправился в Южную Америку. Но не в Бразилию, как следовало бы ожидать, а в стан её противников. В Монтевидео был арестован по просьбе двух британских военно-морских офицеров, состоявших на службе Имперского флота, Джона Паско Гренфелла и Джеймса Нортона, но был освобожден из-за вмешательства британского консула. В конце концов, добрался до Аргентины и стал командиром Мальдонадо.
В описываемом сражении он атаковал бразильскую шхуну "Бертиога" под командованием своего старого товарища, лейтенанта Джорджа Брума. Через полчаса бразильцы были вынуждены сдаться. Весь бой продлился двое суток. Было захвачено 12 бразильских кораблей, три сожжено и только два смогли унести ноги. При этом другая бразильская флотилия оставалась безучастным зрителем разгрома, так и не оказав помощи. Аргентинцы не потеряли ни одного корабля и убитыми имели всего 17 человек. Блистательная победа, но в принципе, ничего не давшая Аргентине.
Для военно-морского флота, состоявшего из 69 боевых кораблей и 22 вспомогательных, потеря 15 самых маленьких не было решающим поражением, а следующее сражение при Монте-Сантьяго поставило крест на военно-морских успехах Аргентины в тот период.
7-8 апреля 1827 года состоялась битва, о которой аргентинские историки пишут как об одном из самых смелых и жестоких морских сражений в истории страны. С аргентинской стороны участвовало 4 корабля, имевших 63 пушки. К сожалению, разведка подвела Брауна и он не знал, что ему будут противостоять 12 кораблей в первый день и 16 во второй, всего 229 пушек. Надежды на быстроходность своего флота не оправдались. Бразильцы сумели перекрыть пути к отступлению и бой превратился в избиение.
А вот имена командиров аргентинских кораблей: Уильям Х. Грэнвилл, Фрэнсис Драммонд, Уильям Мейсон, Джон Холстед Коу. В этом бою Драммонд командовал бригом "Индепенденсия". В первый день он был ранен в ухо, а через 48 часов половина экипажа была убита или ранена, закончились ядра и в пушки заряжали звенья якорь-цепи, благо бой шёл на небольших дистанциях. Но вот закончился и порох. Комфлота Браун приказал оставить корабль, предварительно приняв меры к его затоплению, однако остатки команды отказались покидать его.
Драммонду не оставалось ничего, как присоединиться. И тут он принимает довольно странное решение. Он оставил командовать лейтенанта Роберта Форда и отправился на единственной уцелевшей шлюпке на поиски боеприпасов на других кораблях. Непрерывно обстреливаемая, шлюпка сперва подошла к бригу "Республика", но там тоже практически не было боеприпасов, тогда Драммонд направился к шхуне "Саранди", которой командовал его друг американец Джон Холстед Коу.
Но едва поднялся на борт, как в него угодило ядро. После трёх часов агонии Драммонд скончался. По словам свидетелей, его последними словами, обращёнными к Коу, были - "Дорогой Хуан, мое зрение затуманено. Я больше не увижу горы Шотландии. Это часы для моей мамы, это кольцо для Элизы. Скажи адмиралу, что я выполнил свой долг и умру, как мужчина"
Кто такая Элиза? Это дочь адмирала Брауна, с которой Драммонд был помолвлен. После поражения аргентинцев "Саранди" смогла добраться до Буэнос-Айреса, доставив выживших и тело Драммонда. 17-летняя девушка повредилась в уме. 27 декабря того же года она пошла купаться со своим братом, которому было 11 лет и утонула. Первоначально была похоронена рядом с наречённым, но он был протестантом, в итоге её останки перенесли на католическое кладбище.
Адмирал Браун тяжело перенёс эти события, ведь ещё ранее он потерял двоих других своих детей. Он участвовал ещё не в одном сражении и умер в 1857 году. Так он выглядел под конец своей жизни:
А то сражение окончилось гибелью обоих аргентинских бригов. Правда, и бразильцы потеряли два брига и были повреждены ещё один их бриг и две шхуны. Но аргентинский флот больше не мог противостоять в открытом бою, ограничиваясь капёрством.
Однако, в отличие от флота, сухопутные войска Аргентины действовали более успешно и Бразилия была вынуждена пойти на попятную. Правда, Восточная провинция, не вошла ни в одну из этих стран, а стала самостоятельным государством под названием Уругвай.
В следующей статье поговорим о другой войне, когда все эти три страны стали невольными союзниками против того самого Парагвая, который когда-то помог уругвайским инсургентам.
Ещё о сражениях латиноамериканцев на море:
Что они понимают в героизме, эти иностранцы?
.........................................................................................................................................
Полный каталог статей журнала здесь
