Да простят меня любители радикального авангарда, но я человек старомодный, и поэтому без восторга отношусь к попыткам всяких альтернативно одарённых бездарей выставлять свои нестиранные носки в художественных галереях и осуждать тех, кто нетолерантно крутит пальцем у виска. Это не искусство, чтобы там не говорили модные критики, а психиатрический диагноз. Оно существует лишь потому, что санитаров на всех не хватает.
И всё-таки, я бы не торопился списывать слово «акционизм» из лексикона изобразительного искусства. У нас есть примеры здорового акционизма, идущего не от собственной бездарности и желания во чтобы то ни стало прославиться, а от высочайшего художественного мастерства и острого чувства правды и справедливости. И то, и другое было присуще Валентину Александровичу Серову. В начале ХХ века слава была ему уже не нужна. Он и без того слыл лучшим портретистом всея Руси. Недостатка в заказах не испытывал. Гольштейн-Готторпы (Романовы) и прочие Сумароковы-Эльстоны становились в очередь и были готовы платить очень большие деньги. Причём, следует учесть, что Серов никогда не льстил своим моделям. Но даже и это готовы были вытерпеть, впрочем, не все. В 1901 году Александра Фёдоровна самонадеянно решила, что раз она является императрицей, то вправе вмешиваться в работу Серова. Итог – художественно-политическая акция со стороны Валентина Александровича – в семье Гольштейн-Готторпов он больше не появлялся. Нет бы ему молчать и записывать в книжечку «бесценные» советы августейших персон, а поди ж ты. Сейчас бы либералом назвали (это если в приличной форме).
Но главная художественная и политическая акция Валентина Серова состоялась позже. 9 января 1905 года он находился в здании Академии Художеств. События, развернувшиеся на набережной (там произошёл один из самых кровавых эпизодов) он видел своими глазами. «То, что пришлось видеть мне из окон Академии художеств 9 января, не забуду никогда — сдержанная, величественная, безоружная толпа, идущая навстречу кавалерийским атакам и ружейному прицелу — зрелище ужасное» и ещё «Страшно, мерзко, стыдно». Это слова Валентина Серова.
На происшедшее он отреагировал и как художник и как гражданин. Я не берусь утверждать, что это первый пример акционизма в русском искусстве, но он, безусловно, один из самых ярких.
Известная всем работа Серова на эту тему
Обнулилась слава-то. И художник, обладавший исключительным чутьём на правду и справедливость, почувствовал это.
Почему я всё время употребляю слово акционизм? Только ли из моды. Нет. Один из главных постулатов этой, если можно так выразиться, художественной философии в том, что грань между искусством и реальной жизнью отсутствует. Что ж, пожалуйста.
Помните, откуда Валентин Серов наблюдал события кровавого воскресения? Из окон Академии Художеств, академиком которой он был и где преподавал. Президентом же Академии являлся некто Владимир Александрович - один из так называемых «великих князей», то есть Гольштейн-Готторпов, которым не повезло с очерёдью. Для них находили всякие необременительные занятия (ну не работать же им, в самом деле) вроде «шефства» над разными полками, учреждениями и организациями. Считается, что именно он, в отсутствие «случайно» уехавшего, императора отдал приказ о применении военной силы. В итоге, художественная акция Серова, которую мы уже видели, была дополнена политической. Валентин Александрович вышел из состава Академии, во-первых, в знак протеста, а во-вторых для того, чтобы даже случайно не встретиться с её зиц-президентом. Чем не здоровый акционизм?
Ещё о Валентине Серове на этом канале
Настоящая связь между отцом и сыном. Реальная и мистическая
Как расслабленной кистью дать пощёчину великодержавным держимордам (история трёх портретов)
Две зимы и один март или сани как мем русского импрессионизма
#валентин_серов_на_этом_канале
