Тёмные века: вандализм в Риме

Сотни лет флот из Карфагена возил в Рим зерно, рабов и прочие товары. Летом 455 года африканский флот привез толпу разбойников - искателей наживы.

Автор: Hoomkeen

- Эй, император, - крикнул один из прохожих, - вандалы высадились в Остии, как ты будешь их прогонять?

Фла́вий Петро́ний Ма́ксим знал о прибытии флота Гейзериха, так же, как это уже знал весь город. Все, кто мог скрыться от приближающихся варваров в провинции уже покидали город, и вечером 31 мая 455 года город был необычайно шумен - напоминая императору дни юности, когда Рим был населен сотнями тысяч граждан.

Звуки города контрастировали с необычной тишиной во дворце и не давали императору сосредоточиться - в обед он официально отпустил всех придворных и слуг, и большинство бросилось к своим домам и семьям.

Максим не давал больше никаких указаний о защите города или наведении порядка - полдня впустую прослонявшись по дворцу он молча вышел на улицу, надеясь что свежий воздух позволит ему как-то собраться с мыслями.

Немногочисленные прохожие остановились и стали слушать, что ответит император. Максим, замедлив шаг, отмахнулся от прохожего и не оборачиваясь бросил

- Успокойтесь, гражданин, мы всё контролируем.

- Зачем я бежал из Карфагена? - крикнул кто-то из толпы. - я потерял в Африке всё что имел, только для того чтобы варвары зарезали меня в Риме? Знай это, я мог хотя бы умереть в своем доме!

- Из города бегут чиновники, кто будет раздавать хлеб?

- Где легионы цезаря? Где федераты?

- Как вы остановите вандалов?

Максим тяжело вздохнул и ускорил шаг, его охрана нахмурилась и положила руки на рукояти мечей. Как остановить вандалов? Эта задача не имела решения, остановить варваров могла только сила - но генералы в провинциях продолжали хранить молчание, и оставалось только гадать, что удовлетворит жестокого пирата. Рим всё ещё огромен, подумал Макисм - даже если он возьмет всё, что сможет, останется ещё больше. Мы договоримся, заключим соглашение, может быть Гейзерих удовлетворится титулами и территориями, Испанией или Сицилией...

- Стой, Максим, стой и ответь на вопрос народа!

Император не остановился, уже жалея, что покинул дворец, но тут ему в спину ударил кинутый кем-то камень. Охнув от неожиданности, Максим обернулся и замер - повсюду вокруг него разъяренные жители начали поднимать выбитые с края дороги булыжники.

Неподалеку от дворца цезаря находился Палатинский мост. Конечно, он существует и сейчас, но за века существования мост многократно перестраивался - от обрушившейся средневековой конструкции даже до сих пор остался один пролёт "Понте Ротто" или, как несложно догадаться, "мост сломанный".

- Как вы смеете! - отчаянно закричал Максим, расправляя плечи, чтобы возвыситься над толпой черни.

Император Римской империи, повелитель величайшей из когда либо существовавших стран, человек, ответственный за судьбы людей от ледяных морей севера до песчаного моря африканской пустыни, он не мог даже представить, что его судьбу решит не сенат, не армия, не коварный родственник, а группа голодных испуганных оборванцев на вечерней улице.

Смерть, конечно, не добавляет к образу Максима романтического ореола. Вместе с императором растерзали и его сына, таким образом полностью расчистив трон для следующих желающих.

Один из первых же камней милосердно ударил его в висок, мир потемнел и тело императора рухнуло на мостовую. Охрана отпрянула в сторону, евнухи, следовавшие поодаль, прижались к стене и панически наблюдали за тем, как один из римлян подошел к Максиму и обрушил на него тяжелый камень… после чего стал быстро удаляться прочь, расталкивая набросившихся на тело жителей.

Бездыханное истерзанное тело протащили по улице мимо Бычьего Форума, после чего занесли на мост Эмилия (ещё одно прозвание самого старого каменного моста в Риме) и швырнули в гостеприимный Тибр, неподалеку от места, где в реку стекают нечистоты по главной трубе канализации - Большой Клоаке Рима.

Система канализации уже в древние времена была настолько огромна, что в главном тоннеле были места, где могли разъехаться две телеги.

Император умер, но некому было кричать поздравления. Прохожие, те, у кого не было ни друзей ни собственности в провинции, разбрелись по улицам, вручив свои судьбы в руки высших сил. Сенат разбежался, в городе не осталось никого, кто мог бы заняться организаторской деятельностью кроме многоопытного Папы Римского, знаменитого Льва Первого. Священнику опять достались скорбные политические заботы...

...

Италия неподалеку от впадения в море реки Тибр.

Три дня спустя к вечному городу по дороге Via Portuensis подошла разношерстная ватага Гейзериха. После известия о смерти императора, скауты короля вандалов сообщили об отсутствии каких-либо отрядов противника, и африканские пираты начали марш на манящий неисчислимыми сокровищами город. Справа от движущейся армии по течению Тибра медленно поднимались корабли, которые веками привозили в столицу добро со всех краев земли - сейчас им предстояла миссия увезти из Рима в Карфаген всё, что пожелают забрать грабители.

Смуглые берберы, черные африканцы, загорелые русые германцы, чернобородые аланы - ватага Гейзериха маршировала по дороге, которая петляла между холмами, и через несколько часов авангард сообщил, что путь им преградили единственные защитники, дерзнувшие остановить захватчиков - небольшая делегация священников, одетых во все белое.

Отважный Папа Римский Лев I Великий заменил собой армию защитников города.

Впереди всех стоял пожилой седой человек, с короткой бородой, аккуратно подстриженными кудрявыми седыми волосами, в белой фелони и белом овечьем паллии - ослепительно белая безоружная фигура, излучающая спокойствие и уверенность в способности выполнить задуманное. Суеверные варвары замешкались, их шаг замедлился и вот, ватага остановилась, с любопытством разглядывая нахмурившегося великого понтифика Льва I Великого.

Вперед, на приземистой аланской лошади выехал предводитель вторжения - Гейзерих. Не спешиваясь, чтобы не показывать свою хромоту и небольшой рост, он приблизился к делегации Рима. Седеющий король вандалов был на год старше шестидесятипятилетнего римлянина и долгие кровавые годы правления превратили его в гораздо более страшного человека, чем даже сам Атилла хан. Когда-то в глазах Атиллы Лев увидел всепоглощающую алчность, гордость и неукротимый гнев - тут же, тяжелый и колючий взгляд молчаливого вандала обжигал огнем и одновременно веял холодом распахнувшейся могилы.

Картина на которой есть всё: Гейзерих, Лев I, разграбление Рима, кража еврейских святынь, которые когда-то были захвачены Римом в Храме Соломона. Путь множества драгоценных для евреев предметов затерялся, но перечень похищенного Гейзерихом позволяет отследить то, что почти всё было увезено в Африку. Позже частично их увезут в Константинополь византийцы...

- Город твой, король Гейзерих. - спокойно сообщил епископ, - Поступи с ним, как со своей собственностью, но прошу тебя именем господа нашего, будь с ним милостив и не превращай прекраснейший город мира в игрушку своих страстей!

- Отойди и не указывай мне, что мне делать с моими вещами, старик. - ответил Гейзерих.

- Рим не просто город, это сердце Церкви, а Церковь есть тело Христово, вселенский Дом Господень! Не бери на душу великий грех, ибо кара господа настигнет и великого и малого и каждому воздастся за дела его! Город мирно распахивает ворота и приглашает тебя посетить его и насладиться своими чудесами и великолепием!

- Никто не тронет это тело, обещаю тебе! И никто не прольет чужой крови... без надобности. Иди с миром и молись за все наши души, а мы вернем Карфагену то, что было когда-то отнято, заберем то, что нам обещано и уедем.

Понимая, что большего от варвара добиться невозможно, папа римский в спешке удалился, приказав сообщить оставшимся жителям о договоренности сохранить римлянам жизнь, но не их ценности.

...

Порта Портезе. Ворота в которые входила дорога вандалов. В те годы, до того как её частично разобрали, это всё ещё пятнадцатиметровая стена, которая снова не потребовалась, так как ворота были распахнуты.

Вандализм навсегда вошел в историю человечества как термин, который описывает бессмысленное уничтожение или порчу произведений искусства и архитектуры. На самом деле вандалы не занимались разрушениями и поджогами. Две недели, которые они провели в Риме запомнились лишь деловым опустошением города, когда прочесывающие дома и дворцы варвары выбирали всё, что казалось им ценным - вплоть до медной посуды. Будучи арианами или язычниками, они не считали зазорным ограбить церкви. Из старых опечатанных храмов были вынесены реликвии древних богов, из хранилищ в Карфаген увезли реликвии, когда то захваченные у евреев в храме Соломона. Зная ценность предметам культуры, они поснимали с капитолия прекрасные статуи, которыми Гейзерих решил украсить свою столицу - Карфаген. Внимание короля привлекла крыша капитолия - и его воины полезли разбирать медные пластины, покрытые золотом, успев до отплытия снять большую её половину.

Историки рассказывают про сожженный при Аларихе дворец, но молчат про вандалов. Похоже, что при Гейзереих действительно не жгли и не убивали - Риму "сделали больно" другим сопособом... Ну а художникам простительно рисовать дым пожарищ для пущей трагичности.

Две недели никто не мешал варварам заниматься своими делами. Нигде не собирались армии, никто не призывал федератов или Константинополь. Вандалы не убивали, но захватывали всех встречных в рабство, забирая с собой всех знатных римлян, справедливо полагая, что они представляют хороший товар для дальнейшего выкупа. В Африку также уплывала жена императора Максима, её дочь, когда то обещанную в невесты сыну Гейзериха, наконец-то добыли для наследника вандальского трона.

Флот вандалов, наконец, покинул Рим и благополучно уплыл обратно, потеряв лишь один корабль, перегруженный статуями. Этот корабль, между прочим, ищут до сих пор.

Вандалы спокойно погрузились и отплыли из когда-то главного порта империи... Теперь эта удобная пристань была, скорее, уязвимостью в обороне от морских набегов.

Позор и ужас происходящего были настолько велики, что никто из современников не оставил описания произошедшего. После того, как немногочисленные Римляне вернулись в свой город они оказались в пустом заброшенном городе - полностью и окончательно утратившем своё величие, значение и богатство. Не было ни армии, ни императора. Сенаторы занялись вопросами выкупа родственников и друзей из Африки, жители начали заново обживать свои дома, и для них проповеди о скором конце света в церквях никогда не звучали так убедительно, как в эту черную пору истории города...

Что было потом, читайте в продолжении.

Наш небольшой экскурс по тёмным векам:

История Европы 400-450гг