Фронтовая поэма «Двенадцать»: продолжаем публикацию документальных рассказов Сергея Мачинского о лётчиках-героях, чьи имена вернули из безвестия поисковики
Продолжение. Начало здесь
«Мы помогли ему долететь»
Двадцать шестое февраля 1942 года, искрящаяся в солнечных лучах белым снегом укатанная полоса фронтового аэродрома, рёв авиационных двигателей и деловая суета механиков, снаряжающих в бой грозные боевые машины. Смеющиеся красивые молодые парни в лётных комбинезонах, собачьих унтах, тёплых меховых шлемофонах будто сошли с агитационных плакатов «Сталинские соколы». Хлопок, взлетает красная ракета, и звено ЛаГГов, поднимая снежную позёмку, уносится в голубую высь. Покрытая девственно-белым снегом земля, линия горизонта соединяет невозможное, две стихии – землю и небо, стирая границы между белым и голубым.
Там, впереди, они едины. Молодой лётчик с любопытством осматривает землю и чистое небо, сердце наполнено восторгом полёта. Он ведёт самолет туда, вперёд, где на реке Ловать немцы пытаются прорвать нашу оборону. Он всесилен, он не боится смерти, потому что ему 20 лет. Вот белое покрывало земли начинает пестреть чёрными кляксами воронок, прерывистыми пунктирами траншей и точками артиллерийских и миномётных позиций. Вот голубое небо рвут и пачкают кляксы зенитных разрывов, в сердце кипят ненависть и жажда мести за поруганную землю. Лицо пилота становится сосредоточенным, он сгибается в чашке сидения, пытаясь слиться с боевой машиной, стать с ней одним целым. Впереди цель – река Ловать и ненавистные немецкие самолёты.
Что может противопоставить им он, сержант, имеющий десяток часов налёта? Им, прошедшим и покорившим всю Европу. Им, увешанным крестами «рыцарям», походя, между делом расстреливающим остатки боекомплекта по колоннам беженцев, женщин и детей? Немного или всё! Ненависть! Ненависть и жажду мести. Бой. Всё смешалось: крылья, винты, рёв моторов, треск очередей пушек и пулемётов. Небо смешалось с землёй, поменялось местами, в ещё не придуманных фигурах высшего пилотажа. Свои, чужие, темень в глазах и удар, один, второй. Дым в кабине. Забрызганный маслом из пробитого двигателя козырёк фонаря, пламя, лижущее удлинённый капот ЛаГГа и подбирающееся к кабине.
Лихорадочный взгляд на землю, и как вспышка в затуманенном боем мозгу: «Жи-и-и-и-ить». Жить, чтобы что-то успеть, полюбить, родить, воспитать сына, дочь, работать, строить страну, сажать сады. Мама! А как же она? МАМА…ЖИ-И-И-И-ИТЬ! Вот на реке, скованной льдом, как родной аэродром, прямой участок… Туда, скорее туда! Туда, чтобы жить. Пламя пожирает деревянный самолёт, затрещала горящая шерсть на унтах, как гигантская сковорода раскалилось пилотское кресло, значит, пламя уже снизу и сгорел парашют. Значит, только вниз, только на реку, только вместе с машиной. Нельзя, нечестно умирать в 20 лет! «ЖИ-И-И-ИТЬ», –шепчут лопающиеся от бензинового пламени нецелованные мальчишечьи губы… «ЖИ-И-И-И-ИТЬ», – бьётся в затухающем от боли сознании единственная мысль. И как дар божий, как избавление от мук – темнота. Руки в горящих перчатках отпускают ручку управления, объятый пламенем самолёт бессильно клюёт носом, мощный трёхлопастной винт разбивает толщу февральского льда. Удар, взрыв, шипение гаснущего пламени, и чёрная стихия воды поглощает истерзанную машину и человеческое тело. А смерть освобождает душу. И тишина…
Передо мной через 75 лет тот винт, уже покрывшийся ракушками и проржавевший, но сохранивший на исковерканных лопастях следы того страшного удара и копоть пламени. Надо мной – чистое, голубое, без единого облачка небо, не измазанное пятнами зенитных разрывов, а под ногами – чистый, без воронок и следов пламени белоснежный лёд реки Ловать. Мои друзья склонились над обгоревшими останками навеки двадцатилетнего сержанта Дмитрия Павловича Малькова и исковерканными обломками его ЛаГГа… Он прилетел. Через 75 лет, но прилетел.
Алексей, житель деревни Черенчицы Старорусского района Новгородской области, показал поисковику Саше Морзунову, где лежит в реке самолёт. Ребята из Новгородского клуба дайверов на дне нашли обломки машины. Валентин отыскал в архиве документы пилота. Серёга Степанов, Мишка, Славик, дядя Витя, Люба неделю на ветру и морозе поднимали его обгоревшее тело из реки. Мы помогли ему долететь. А когда мы закончили, Серёга Степанов, взрослый мужик, ветеран Мясного бора, поднявший, наверное, тысячи бойцов, ночью истошно кричал на весь старенький деревенский дом, ставший нам приютом на эти дни: «Го-о-орю-ю-ю, го-о-о-орю-ю-ю-ю!!!» Мы все горели вместе с Димой Мальковым, мы горели с ним неделю, вынимая из чёрной воды его оплавившееся в алюминиевые слитки сидение, чёрные, до сих пор пачкающиеся копотью пряжки парашюта. Мы чувствовали, что он хотел нам сказать: как страшно умирать в 20 лет, как страшно сгорать заживо в самолёте… Как страшно ничего не успеть в жизни! Успеть умереть за свою страну, умереть страшной смертью и кануть в безвестие. Если бы все граждане нашей страны горели бы вместе с Димой Мальковым, то не было бы в стране столько равнодушных и пустых людей и больше никогда не сгорали бы заживо парни, защищая нашу землю и наше небо.
Помните: очень страшно умирать в 20 лет, мне это передал сержант Дмитрий Павлович Мальков, сгоревший заживо в своём самолёте 26 февраля 1942 года у тихой новгородской деревни Черенчицы.
АРХИВНЫЕ ДАННЫЕ
Сержант МАЛЬКОВ Дмитрий Павлович родился в 1920 году в деревне Анциферово Кольчугинского района Владимирской области. Пропал без вести 26 февраля 1942 года на Северо-Западном фронте. Его ЛаГГ-3 входил в состав 416-го истребительного авиаполка и, согласно документальным свидетельствам, был сбит в воздушном бою, самолет упал под лёд, на поверхности остались только осколки, и извлечь его из воды было невозможно.
Экспедиция по подъёму самолёта проходила в феврале 2017 года в Старорусском районе Новгородской области. Родственники нашлись благодаря телесюжетам с места подъёма боевой машины.
В последний путь Дмитрия Малькова провожала семья его племянницы, 70-летней Натальи Евгеньевны Лазарянц, 31 мая 2017года он был с почестями похоронен на военно-мемориальном кладбище Ярославля (в этом городе теперь живут родные лётчика). Отдать дань памяти пришли поисковики, участники юношеских патриотических клубов, жители области – много-много неравнодушных людей, кто ждал героя.
Фото: из архива Сергея МАЧИНСКОГО
© "Союзное государство", № 5, 2021
Дочитали до конца? Было интересно? Поддержите журнал, подпишитесь и поставьте лайк!
ФРОНТОВАЯ ПОЭМА "ДВЕННАДЦАТЬ"
Очерк 1: Два экипажа, советский и вражеский, найдены рядом
Очерк 2: Лётчик не бросил друга
Очерк 3: Подбитый в войну легендарный истребитель чуть не сдали в металлолом
Очерк 4: "Кто-то должен погибнуть" сказал о лётчике Николае Федосееве однополчанин и сам погиб
