На погосте деревни Воронь, что на берегу одноименного озера, вблизи райцентра Лепель, что на Витебщине, под скромным надгробием, увенчанным пятиконечной звездой, покоится прах скромного человека, сельского кузнеца, но настоящего патриота страны — воина, чьи ратные подвиги в годы Великой Отечественной войны отмечены 8 (!) боевыми орденами.
Уроженец деревни Заньки, того же Лепельского района, Федор Занько вырос в крестьянской семье, с подростковых лет привычный к труду, освоил непростую, но такую нужную специальность кузнеца. Глазомер и точность удара очень пригодились ему на фронте, когда надо было в доли секунды принимать единственно правильные решения, отражая атаки вражеских истребителей, обеспечивая возможность летчику–командиру экипажа штурмовика Ил-2 наносить прицельные бомбо-штурмовые удары по фашистским войскам.
В 1940 году в 19 лет Федор стал красноармейцем и встретил Великую Отечественную войну младшим командиром 139 стрелкового полка.
Служба Федора Занько в пехоте
В биографических данных и в боевых донесениях 139 стрелкового полка о военной судьбе младшего сержанта Федора Занько даны крайне скупые сведения. Наш земляк участвовал в боевых действиях с июля 1941 года. Ему довелось пережить горечь отступления, потери боевых товарищей, а также испытать радость первых побед в ходе контрнаступления наших войск под Сталинградом.
На 22 июня 1941 года его полк в составе 41-й стрелковой дивизии занимал позиции в районе города Рава-Русская (под Львовом, прим.) и успешно отражал вторжение войск фашистской Германии, удержав занимаемые позиции вплоть до 26 июня. Лишь в ночь на 27 июня 1941 года, согласно полученному приказу, из-за угрозы окружения дивизия была вынуждена оставить Рава-Русскую и начать отступление. К тому времени потери дивизии составили до 2/3 первоначального состава. 12 сентября 1941 года на Днепре погиб командир дивизии, возглавлявший контратаку полков. Бои, окружения, прорывы и снова бои и ...отступления…
Летом 1942 года полк, в котором воевал Федор Занько, вступил в тяжелые и изнурительные оборонительные бои на подступах к Сталинграду. 23 августа 1942 г. Туда подошли немецкие танки. С этого дня фашистская авиация стала систематически бомбить город. На земле также не затихали сражения. Фашисты все больше усиливали атаки: в штурме Сталинграда участвовало почти 500 их танков, на город сбросили около 1 млн. бомб. Но наши воины, среди которых доблестно сражался и младший сержант Занько, ценой неимоверных усилий и жертвенности во имя Отчизны, выстояли, а затем, накопив свежие силы и технику, перешли в контрнаступление.
19 ноября войскам Юго-Западного фронта под командованием генерала Н.Ф. Ватутина и Донского фронта под командованием генерала К.К. Рокоссовского удалось окружить группировку противника, штурмовавшую Сталинград. Также в ходе наступления было взято в плен пять и разгромлено семь вражеских дивизий. В течение недели с 23-го ноября усилия советских войск были направлены на укрепление блокады вокруг врага. С целью снятия этой блокады немецким командованием была сформирована группа армий «Дон» (командующий — генерал-фельдмаршал Манштейн), однако и она была разгромлена.
В этих боях в районе станицы Тацинская отличился Федор Занько, который будучи в разведывательном поиске, захватил ценные документы противника, за что был отмечен высокой наградой — орденом Красной Звезды. Об этих боях стоит сказать отдельно, так как именно части, сражавшиеся в районе Тацинской, включая и родной для младшего сержанта Федора Занько 139-й стрелковый полк, сыграли важнейшую роль в срыве немецкого плана деблокады окруженных войск.
Рано утром, прикрывшись туманом, танки корпуса генерала Баданова подошли к Тацинской. Танки и мотострелки сманеврировали, чтобы атаковать Тацинскую не в лоб. Штурм начался в 07:30 с залпа сразу восьми «катюш». Он оказался очень удачным: одна из ракет попала точно в узел связи врага. Особенно успешными оказались действия 139-го стрелкового, сковавшего силы врага и тем самым обеспечившего прорыв танкистов. Танки с полусотни метров расстреляли артиллерийскую немецкую батарею — и ворвались на взлетную полосу аэродрома, с которого и шло снабжение окруженной группировки немецких войск. У немцев поднялась сильная паника.
На обеих взлетно-посадочных полосах самолеты беспорядочно выруливали на взлет. Танки таранили взлетающих, из-за паники самолеты сталкивались. Немцы смогли увести 108 самолетов, но на земле было уничтожено около 50, пытавшихся взлететь машин, еще примерно столько же было захвачено. Кроме того, на аэродроме немцы потеряли около сотни квалифицированных специалистов: летчиков, техников, связистов.
Вот что об этих событиях говорил немецкий летчик Курт Шрайт:
— Небо распростерлось багровым колоколом над тысячами погибающих солдат, лица которых выражали безумие. Вот один транспортный самолет Ю-52, не успев подняться в воздух, врезается в советский танк и взрывается со страшным грохотом. Вот уже в воздухе сталкиваются «Хейнкель» с «Юнкерсом» и разлетаются на мелкие обломки вместе со своими пассажирами. Рев авиамоторов и танковых двигателей смешивается с ревом взрывов, орудийным огнем и пулеметными очередями, формируя чудовищную музыкальную симфонию. Все вместе это создает в глазах зрителя тех событий полную картину разверзшейся преисподней.
Так прорыв наших воинов к Тацинской повлиял на важные в масштабе всей войны решения. В тот день, когда фюзеляжи «тётушек Ю» трещали под гусеницами советских танков, Манштейн принял решение свернуть операцию по деблокированию армии Паулюса и предоставить ее судьбе. Колонны танков и машин, пробивавшиеся в Сталинград, развернулись на 180 градусов.
Но и наши потери были серьезными — множество убитых и раненых. Ранение получил и Федор Занько.
Подвиги сержанта Занько в воздухе
Фронтовая судьба младшего сержанта Федора Занько, после лечения в госпитале, совершила крутой поворот: отучившись на курсах по подготовке воздушных стрелков, он стал воевать в воздухе. Федор Петрович поступил в 75-й гвардейский штурмовой авиационный полк и совершил 234 боевых вылетов на штурмовике Ил-2. При выполнении боевых заданий он неоднократно проявил мужество и храбрость, не только умело защищал свой самолет от атак вражеских истребителей, но и сбил три фашистских, нанес серьезный урон живой силе и технике врага на земле.
Из воспоминаний его командира экипажа–летчика, ставшего Героем Советского Союза Николая Тараканова:
— У меня был стрелком Занько. До чего замечательный человек! У него сбитых больше чем у меня — три машины. Имел за подвиги Знамя, Отечественную войну, Красную звезду… а еще и полный комплект солдатской Славы!
Парень — аккуратист. Пулемет заряжал и готовил всегда сам, техников не пускал. Каждый патрон из ленты вынет, осмотрит, оботрет, обратно вставит. Все патроны в ленте подгонит, чтобы не заклинило.
В кабине постоянно имел ППШ (пистолет-пулемет Шпагина, прим.) с дисковыми магазинами, на случай вынужденной посадки за линией фронта, чтоб было чем с немцами разговаривать, помимо пистолетов. Иной раз, если в напряженном вылете патроны к пулемету кончатся, и автомат в дело шел. Ракетница тоже была — опять же на случай вынужденной, если свои искать будут, да и немца иногда ей тоже пугали. Вспыхнет у тебя перед машиной такая дура, тут инстинктивно дернешься, прицел собьешь. Он был из пехотинцев, Федор, а в мирной жизни сельский кузнец. Повезло мне сильно со стрелком.
Считаю необходимым сделать некоторые справочные пояснения, так как в нашем массовом сознании сформировался образ летчика-героя, в первую очередь летчика-истребителя со своим списком воздушных побед. Одновременно с этим летчики-штурмовики и летчики-бомбардировщики незаслуженно были отодвинуты на второй план.
Люди, летавшие на Ил-2, действовали в первую очередь в интересах сухопутных войск. Часто от их грамотных действий зависел успех наземной операции и прорыв обороны противника. А ведь атаки защищенных целей и целей, расположенных на передовой, были связаны с серьезным риском для экипажей штурмовиков, которых часто встречал массированный зенитный огонь артиллерии, а также всех образцов стрелкового оружия. Одновременно с этим штурмовики постоянно подвергались атакам вражеских истребителей и от того насколько воздушный стрелок владел пулеметом, от его мужества, скорости реакции на действия врага и смекалки зависела жизнь самого экипажа, а также успех выполнения штурмовых ударов.
Каждый боевой вылет на Ил-2 был сопряжен с немалым риском. Поэтому все летчики и воздушные стрелки, воевавшие на знаменитом штурмовике — герои, каждый вылет рисковавшие и своими жизнями.
Поэтому 234 успешных боевых вылета, совершенных Федором Петровичем Занько, — это одновременно и суровые будни воздушного стрелка, и самый настоящий подвиг! Об этом красноречиво свидетельствуют его боевые награды: 7(!) орденов за 2 года летной, крайне опасной работы.
Вот некоторые выдержки из боевых донесений, характеризующие его как мужественного и храброго воздушного стрелка, наносившего пулеметным огнем серьезный урон наземным войскам противника, умело отражавшего атаки истребителей и сбившего в воздушных боях 3 самолета врага:
- ***огнем своего пулемета подавил зенитную точку и дал возможность летчику сделать 3 захода на цель;
- ***отбил 2 атаки истребителей;
- *** сбил Ме-109;
- **отбил 3 атаки истребителей и сбил Ю-52;
- ***поразил вражескую артиллерийскую батарею;
Не будем продолжать эту «сухую» статистику. Давайте посмотрим какой ценой доставались эти и другие боевые успехи нашего земляка, основываясь на воспоминаниях его однополчан, ибо сам отважный фронтовик в жизни был очень скромным человеком, не распространявшийся о своих подвигах.
В один из боевых вылетов самолет Тараканова–Занько атаковали сразу 2 «мессера». Федор отбил их первую атаку, но несколько крупнокалиберных пуль попало и его самолет. Было повреждено переговорное устройство: стрелок не мог подсказывать летчику о ситуации в задней полусфере. Теперь судьба экипажа всецело зависела от мужества и меткости стрельбы Федора Занько.
Прицелившись и, выждав, когда один из атакующих «мессеров» подошел поближе, Занько нажал на гашетку пулемета. Он попал, поскольку немец, как ужаленный, взмыл вверх. Но в это время второй «мессер» подобрался к нашему самолету снизу, а турель пулемета, имевшая ограниченный угол поворота, не давала возможности захватить его в прицел. По всем канонам воздушного боя это означало, что Ил будет поражен противником... Тогда Занько, открыв бронированные створки, которые прикрывали стрелка снизу, изловчился и открыл огонь по изготовившемуся к атаке вражескому истребителю. Это спасло и экипаж, и самолет.
В другой раз Тараканов, пробиваясь сквозь зенитный огонь, сбрасывает бомбы на немецкие танки, на втором заходе он накрывает врага реактивными снарядами и пушечными трассами. И тут он замечает, как в правой плоскости их самолета образовывается приличная дыра — работа вражеских машин... В том поединке Федор Занько отразил 4 атаки истребителей.
Утром 7 мая 1944 года в полку был зачитан приказ о штурме Севастополя. Полк наносил штурмовые удары по артиллерийским позициям фашистов юго-западнее знаменитой Сапун-горы. На сей раз Занько вылетел в экипаже штурмана полка Коновалова. И в очередной раз он проявил недюжинную выдержку и смекалку. Сначала отражал атаку истребителей, чтобы довернуть пулемет в больший угол стрельбы, затем откинул сиденье и встал на колени, а когда поймал атакующего немца в прицел, то и вовсе не снимал руку с гашетки пулемета до тех пор, пока «мессер» не понесся к земле, оставляя за собой черные густые клубы дыма и вспышки огня.
Продолжим рассказ о том бое словами самого летчика Коновалова:
— Истребители врага продолжали наседать на нас. И я понял, что наш самолет подбит, мы стремительно падаем. Как потом оказалось, хвостовое оперенье было разбито, в фюзеляже, рядом с кабиной стрелка зияли дыры… Но мне удалось выровнять «илюшу» и я стал тянуть к своему аэродрому.
Поинтересовался у Федора о ситуации в задней полусфере и услышал спокойный голос: «Готов к бою, командир, боеприпасы есть.»
Дотянул самолет до аэродрома, а левое колесо не выходит… Крикнул стрелку, чтобы держался крепче и стал садиться на одно колесо. на полосе самолет развернуло на 180 градусов, но не опрокинуло, значит — ЖИВЕМ!
Тем временем подъехал командир полка, выслушал мой доклад о том, что задание по нанесению бомбо-штурмового удара выполнено, и спрашивает: «А что вы еще натворили? Пришел запрос на вас».
Мы с Занько переглянулись и молчим...
«Ладно, ладно», — смеется командир — «ваш бой наблюдали многие. Почему не докладываете, что завалили немца? Комдив приказал представить вас к наградам».
Затем 75-й гвардейский штурмовой полк участвовал в освобождении родной для Занько Беларуси. На его личный счет добавились уничтоженные вражеские зенитки, пушки, автомобили, повозки, живая сила.
Красноречиво об этом свидетельствует фронтовая фотография, сделанная с воздуха, зафиксировавшая разгром штурмовиками 75-го шап немецкой автоколонны под Бобруйском.
А еще о Федоре Петровиче очень уважительно отозвался один из немногих живых однополчан Герой Советского Союза генерал-майор в отставке Михаил Карпеев.
Узнав, что я готовлю публикацию о Занько, Михаил Поликарпович попросил сказать от его имени следующее:
— Это был один из самых опытных воздушных стрелков не только в полку, но и в дивизии. Занько при выполнении боевых заданий всегда был предельно собран, его отличала мгновенная реакция, смекалка и отличный глазомер. Летавшие с ним пилоты всегда были уверены, что он сумеет защитить самолет, к тому же Федор умело работал и по наземным целям.
К тому времени на гимнастерке гвардии старшего сержанта Федора Занько, как одного из лучших воздушных стрелков полка, были ордена Красной Звезды (август 1943 года), Красного Знамени (октябрь 1943 года) и Отечественной войны 1-й степени (февраль 1944 года).
В боях же за освобождение Беларуси Федор Петрович был удостоен первым орденом Славы 3-й степени: 4 августа 1944 года штурмовик, на котором вылетел наш земляк, был сильно поврежден зенитной артиллерией врага, к тому же его атаковали сразу 3 истребителя.
В представлении к награждению указано: «т. Занько умело отражал их атаки, а когда отказал пулемет, то он применил ракетницу и попал в атакующего, чем сбил того с боевого курса.»
Орденом Славы 2-й степени Федора Петровича наградили в октябре 1944 года за бои по освобождению Европы. На завершающем этапе войны в апреле 1945 года, когда его 75-й гвардейский штурмовой авиаполк громил врага на его же территории, Занько был удостоен и ордена Славы 1-й степени и еще одного ордена Красного Знамени!
Имя нашего славного земляка, кавалера 8 орденов Занько Федора Петровича по праву вписано в числе лучших летчиков, штурманов и воздушных стрелков штурмовой авиации Военно-Воздушных Сил Красной Армии, опубликованного на сайте «Красные соколы нашей Родины», а в негласной иерархии воздушных стрелков Федор Занько вошел в список первых тридцати!
Жизнь Федора Занько в послевоенное время
После демобилизации в 1946 году Федор Петрович вернулся к мирному труду в родных местах, работал в колхозной кузнице, располагавшейся в деревне Воронь. Создал семью с местной медсестрой Евдокией Ивановной.
Там же ныне проживает их дочь Галина Федоровна. Она и поведала, что отца в деревне звали уважительно «Занько–орденоносец», по значимым праздникам приглашали в сельсовет, где собирались ветераны войны и труда, частым гостем он был и в Заозерской школе. А вообще-то, будучи, как и большинство фронтовиков, человеком скромным, Федор Петрович никогда не превозносил свои боевые заслуги, больше рассказывал об однополчанах–гвардейцам. Пока было здоровье, он ездил на встречи однополчан в город Лиду Гродненской области.
Умер Федор Петрович Занько в 1979 году, 9 мая, в День Победы.
В Лепельском музее хранится одна-единственная его фронтовая фотография, датированная 1945 годом. Там же находится рассказ о нем под названием «Эпизоды боевого пути доблестного экипажа Тараканова Н.Н. и Занько Ф.П.».
В районном Доме культуры бережно хранят портрет героя-земляка, написанный местным молодым художником Алексеем Лещевым, автором проекта «Жить, чтобы помнить!»
Но не слишком ли это мало, чтобы, сохраняя память о доблестном воине–герое, воспитывать на его примере у нынешних поколений любовь к Родине и готовность ее защищать?
Автор статьи: Владимир Касьянов