Интереснее, ярче всего духовный облик человека семнадцатого столетия - в "Житии протопопа Аввакума". Потому, что написал эту книгу сам Аввакум. Едва ли не единственная во всей житийной литературе автобиография.
Но - не единственная книга Аввакума Петрова. Всего известно более сорока его сочинений.
Что мы знаем об этом человеке из краткого упоминания в учебнике истории? Только то, что он был ярым приверженцем старой веры, и врагом патриарха Никона. Но Никона поддержал сам царь Алексей Михайлович - и после многолетней ссылки, в забытом самим богом Пустозерске, неистовый протопоп был сожжён. Вместе с двумя единомышленниками. В деревянном срубе.
(К слову, такой способ сожжения считался гуманным: жертва погибала не от огня, а раньше - от дыма. Задыхалась.)
Но писать ему не запрещалось - и незадолго до страшного конца Аввакум вспоминает свою жизнь.
Отец был "привержен винному питию", зато мать - праведница. Самое сильное впечатление детства - умершая корова. Мысль:"Я тоже умру!" словно осветила тьму, сделав жизнь - стремлением к цели. А цель - правда.
И когда мать объявила, что хочет его женить, он задал единственный вопрос: можно ли с этой женой жить по правде? Оказалось, можно: мать и выбирала девушку честную, и с характером. Не беда, что это - бедная сиротка.
Став попом (именно так Аввакум свою должность и называет), слушая исповеди своих шестисот прихожан, иные из которых отягчены грехом блудным, сам, "врач треокаянный", воспалялся, но спасала молитва. Нелюбострастный, нестяжательный, независтливый поп очень не нравился начальству.
Но сдержанная неприязнь перешла в открытую вражду после того, как начальник Ефимий "силой взял себе вдовью дочь". На требование Аввакума вернуть девицу домой начальник приказал своим людям избить мятежного попа. Перестарались - избили до потери сознания. Ефимий, увидя это, испугался - и вернул девочку матери. Не простил своего поражения - решил сжить Аввакума со свету. Дом у него отнял, стрелял в него - а пищаль волей божьей дважды дала осечку. Тогда, потеряв голову от бешенства, начальник вцепился зубами в руку Аввакума, "огрыз, яко пёс". Но на все его, мягко говоря, слова, Аввакум отвечал только: "Благодать в твоих устах да будет". Нравы духовенства - залюбуешься!
Кончилась история неожиданно: заболел начальник, покаяться решил. Аввакум не стал ему высказывать всего, что хотелось - вылечил. С божьей помощью, конечно.
И это только начало повести. Таких начальников - в каждом остроге, в каждом городишке. Если есть возможность безнаказанно издеваться - исполнители найдутся всегда. Запереть без еды - это в порядке вещей. Действительность и видения, случалось, сливались до полной неразличимости - вот как это могло быть, чтобы к голодному узнику явился ангел с хлебом и миской щей?! Дверь оставалась закрытой - но это не диво, для ангела замки - не преграда. Диво то, что щи были настоящие - и очень вкусные.
Всегда найдутся добрые люди, которые помогут. Все ведь знали, за что именно сослан мятежный протопоп, и сочувствовали многие.
И ничто не могло заставить Аввакума отступиться от борьбы за "старую веру" - писал и писал обличения и воззвания. До последнего дня.
В частности, его возмущала новая манера иконописи: под влиянием европейской живописи и в эту "святая святых" начал проникать реализм. Люди стали похожи на людей. Но ведь икона - это окно в ДРУГОЙ мир, где не красивая плоть важна, а красивая душа! Изображать святых, а уж тем более Христа, следовало с "члены тонкостны", а не с "ножками - стульчиками". Чтобы всё внимание - на лица. Взгляд - в глаза.
И за всеми частностями (двоеперстное или троеперстное крестное знамение) нельзя было упускать из виду главное: должна ли церковь становиться служанкой государства? Нормально ли власти небесной оказаться в подчинении у власти земной?!
И как же он умел убеждать, если именно под его влиянием (после нескольких личных бесед) вернейшими сторонниками Раскола становились даже царские родственники! Боярыни Морозова и Урусова - наиболее известные, но не единственные.
А семья? Протопопица Анастасия Марковна поддерживала мужа даже там, где он готов был отступиться: "Я тебя благословляю - обличай блудню еретическую! А о нас не тужи." "О нас" - это ведь и о детях, разделивших с родителями и ссылку, и земляную тюрьму. Двоих похоронили.
Но только раз и пала духом жена - когда пришлось идти пешком из одного острога в другой. Зимой, по льду. Упала - да и говорит: "Долго ли ещё муки сей будет?!" И ответил Аввакум: "До самой до смерти, Марковна". Протопопица взяла себя в руки - встала: "Добро, побредём ещё"...
Но никакие беды не помешали Аввакуму увидеть мощную, богатырскую красоту Сибири. Увидеть - и восхититься. И с похвалой отозваться о хороших людях, которые помогали, чем могли. И даже с любовью рассказать о чудесной курочке, которая вместе с ними кашу клевала, и так выручала его детей - по два яичка на день давала!
Захочется ли теперь, через несколько столетий вникать, в чём протопоп был прав, в чём - нет? Но не устаёшь восхищаться мощью и великодушием, силой и нежностью, русского характера.
А встреча с царём была не одна - но разговора так и не не получилось. Похоже, царю "другая правда" казалась началом конца государства.
Масштаб "катастрофы" не мог не ужасать государя Алексея Михайловича: в Раскол ушло не менее четверти населения. А сочувствовали раскольникам, кто тайно, кто явно, но практически ВСЕ!
И, казнив Аввакума, власть создала святого. Сама подарила знамя своим противникам.
