Религия была запретной темой, но при этом постоянно актуальной.
«Я был в космосе, но не видел Бога», — сказал Юрий Гагарин, первый человек в космосе, после возвращения из своего исторического полета. Советская пропаганда использовала это в своих целях: наука превосходит религию, и поэтому светское советское общество должно преуспеть и в идеологической войне.
Однако в реальности бороться с верой оказалось гораздо сложнее, даже в рядах советских космонавтов.
«Я видел его»
После возвращения Гагарина из космоса он присутствовал на торжественном приеме в Кремле. Там, как сообщается, произошло шутливое общение между новым иконой Гагарина и советским лидером Никитой Хрущевым.
Согласно анекдоту, авторство которого приписывается различным источникам, Хрущев спросил Гагарина, видел ли он Бога в космосе. «Конечно, я его видел», — насмешливо ответил Гагарин.
Ответ Хрущева был таким же ироничным, как и ответ Гагарина: «Я так и знал! Но никому об этом не говори».
На самом деле, существуют противоречивые свидетельства об отношении Гагарина к религии. С одной стороны, в его книге «Дорога в космос», ярко продемонстрировано его отвращение к религиозным верованиям:
«Полет человека в космос нанес сокрушительный удар церковникам. В потоках писем, идущих ко мне, я с удовлетворением читал признания, в которых верующие под впечатлением достижений науки отрекались от бога, соглашались с тем, что бога нет и все связанное с его именем — выдумка и чепуха»
Когда журналист в Рейкьявике спросил Гагарина, который находился в международном турне, молился ли он перед полетом, космонавт пылко ответил: «Коммунисты никогда не молятся Богу».
Однако некоторые источники утверждают, что первый человек в космосе был скрытым верующим, который не хотел рисковать своим положением перед советскими властями и поэтому не отстаивал свое истинное мнение.
Другие советские космонавты, однако, не скрывали, во что они верят.
«Почему я верю»
Советский космонавт Георгий Гречко стал убежденным верующим во время Второй мировой войны. Ему было всего десять лет, когда нацистская Германия вторглась в Советский Союз, но воспоминания об ужасах войны привели его к Богу. Позже он объяснил это следующим образом:
«Почему я верю? Я стал верующим во время войны. В доме было много религиозных книг. Да и жить хотелось. Папа был на фронте, мама — в блокадном Ленинграде, а я — в оккупации. Жизнь зависела от прихоти немца… Тогда, во время войны, все верили в Бога, потому что понимали, что больше никто тебя не защитит от смерти. В детстве я верил. Я верил, что родился, чтобы стать космонавтом. И когда по наивности, по страсти, по глупости я делал что-то, чтобы сойти с этого пути, я подозревал, что мой ангел-хранитель сурово наказывает меня. Он довел меня до отчаяния. А потом, самым невероятным образом, он заставил меня вернуться на свой путь», — делится воспоминаниями Гречко.
В советский период вера не одобрялась государством. Космонавты — люди, которые находились на переднем крае технологической гонки с Западом и поэтому олицетворяли собой советскую систему — проходили строгий отбор. В то время, при советской власти, было бы немыслимо, чтобы верующего человека отобрали на ответственную роль космонавта.
Однако, поскольку религиозные настроения оказалось трудно искоренить, власти иногда игнорировали личные убеждения космонавтов, если они не выражали их публично.
После распада Советского Союза некоторые из ранее считавшихся официальными атеистами получили возможность открыто заявить о себе, не опасаясь негативных последствий. Алексей Леонов, первый космонавт, совершивший выход в открытый космос и, таким образом, один из пионеров советской космической программы, однажды высказал свое отношение к религии:
«Без веры в нашем деле трудно, почти невозможно. Космонавт, отправляющийся на орбиту, должен знать, что все будет в порядке. Это сейчас можно получить благословение у священника, сходить в церковь, как многие и делают. Раньше этого не было…»
Общепринятая сегодня среди российских космонавтов норма — брать в космос иконы или освящать космический корабль перед запуском — в СССР была бы немыслимым оскорблением советской идеологии.
