а собрании Ассоциации пилотов Ф1 царила гнетущая тишина. Гонщики молча смотрели на плакаты, развешанные по стенам.
"Ты толстый!", "Худей, а то проиграешь!", "Ты не ты, когда не голоден!".
Увидев крайний справа плакат на противоположной стене, Ферстаппен тяжело сглотнул. Там был изображён улыбающийся Марко с руками, разведёнными в стороны и слегка вверх. Надпись над головой гласила: "Диета окрыляет!".
Точно такой же висел на базе Red Bull - на входе в кабинет Марко. Когда Ферстаппен увидел его в первый раз, то хотел было сорвать, но пожалел тратить скудный запас сил. Вместо этого гонщик прижался ухом к двери и прислушался. Там, внутри, соблазнительно позвякивали о тарелку вилка и нож, вкрадчиво шипела газировка, только что налитая в бокал. Голландцу почудилось, что он даже слышит, как смачно расправляется Марко с очередным куском свиной отбивной.
- Друзья, - несмотря на микрофон, голос директора GPDA Джорджа Расселла был едва слышен, - буду краток. Мне ещё на тренировку, три кило лишних, а сил и так почти нет.
- ...три кило... всего-то... счастливчик... мне десять... восемь... двенадцать, - зашелестело с разных углов. Расселл болезненно поморщился: сидеть на пластиковом стуле после длительной диеты было... ну, жёстко. Кажется, в этой части организма сгонять было уже нечего...
- В общем, все мы знаем, зачем собрались, - прошептал Расселл. - Хватит это терпеть.
Он покосился на огромный плакат с перечёркнутым изображением аппетитной пасты и надписью "Догоним и перегоним в весогонке!".
- Они со своими правилами сделали болиды почти на 40 кило тяжелее, а отдуваться нам. Худейте, говорят, чтоб потери отыграть. Так некуда уже... нечем худеть-то.
- Нечем... я уже на рёбрах, как на арфе, играть могу... меня из-за торшера не видно... - снова зашелестело из всех углов.
Макс прикрыл глаза, не видя толку от этих разговоров: как будто Марко вот так возьмёт и прислушается, чего бы тут ни говорили.
Кто-то тряхнул Ферстаппена за плечо - слабенько, на большее сил не было, но и этого хватило, чтобы голландец ощутил себя как в галопирующей по российской глубинке маршрутке.
Вместо растаявшей в воздухе соблазнительной картины стола, уставленного яствами, взгляду Макса предстал плакат с суровым Тото Вольффом, держащим стакан воды. Надпись гласила: "С утра выпил - весь день свободен!".
Сидевший через одного от Макса Даниэль Риккардо поднял руку.
- Льюис, - сказал он, дождавшись тишины, - ты как хочешь, а в этом сезоне я на колено опускаться не буду. Я потом просто не встану. Ты-то привыкший одну траву щипать... а я так не могу, я не муфлон. Меня даже зовут иначе - медоед.
Британец, и в самом деле выглядевший слегка бодрее прочих, вяло махнул рукой. Сейчас его куда больше заботило, почему Боттас носится по базе, как северный олень, словно и не голодает вовсе.
- Предлагаю забастовку... не выйдем отсюда, пока нас не начнут кормить по-нормальному! - для пущей убедительности Расселл опустил кулак на стол. Раздался сухой стук, очень напомнивший удар бильярдных шаров друг о друга. Обвёл взглядом пилотов.
- Единогласно!
- ...А мы и так выйти не сможем, - прошептал Цунода, но съёжившегося на голодовке вдвое японца никто не услышал.
Друзья, спасибо, что дочитали! Ставьте "нравится", комментируйте, подписывайтесь - дальше тоже будет интересно! Хорошего вам дня!
#юмор #юмористический рассказ #формула-1 #спорт #гонки #весогонка #пилоты #формула-1 с улыбкой #макс ферстаппен #льюис хэмилтон
