В своих произведениях Ибсен много пишет о свободе отдельной личности, но его идеалы затрагивают более высшие области. Он заставляет нас понять, каким образом мы осуществляем свое личное освобождение и, говоря словами Джеймса Джойса, “и как нам потрясти жизнь, для того, чтобы она выдала свои тайны”.
Каждый день пьесы Ибсена ставятся на одном из пяти континентов. Он, как никто другой, заставил нас задуматься о наших главных ценностях и правах. Общественные конфликты, с которыми нас сталкивает Ибсен, по-прежнему актуальны. Даже сегодня некоторые его пьесы запрещены к постановке. Части его произведений подвергаются цензуре властями, которые считают, что их содержание спорно или даже представляет настоящую угрозу для установленного порядка. Джойс пишет: “Вы можете спросить себя, кто в наше время имел большее влияние на интеллектуальный мир, чем Генрик Ибсен”.
Влияние пьес Ибсена параллельно совпало с импульсом теософии во второй половине XIX века. Новое влияние духовных возможностей, на которое указывала теософия, затрагивало в Соединенных Штатах, Европе и Индии людей, достигших определенной стадии своего развития. Теперь их задачей было уйти от господства своего “Я” и идти по пути освобождения. Их девизом стало самоосуществление как осознанное претворение в жизнь божественного сознания.
Театр, сцена были мастерской Ибсена. В период с 1848 по 1899 годы он создал девятнадцать значительных сценических произведений, которые оказали огромное влияние на людей. Это влияние распространилось далеко за пределы Норвегии и захватило всю Европу. Его творчество потрясло основы установленного общественного порядка того времени, его пьесы показывали истинный род человеческий: сильный, поднявшийся над трусливыми компромиссами повседневности. В то же время они подвергали острой критике лживость, слабость и продажную беспринципность современного общества. Ибсен говорил о высшей свободе человека, о внутренней свободе, которая принадлежит душе.
В то время сам социальный строй и уклад жизни, в гораздо большей степени, чем сегодня, стремились к сохранению незыблемости своих устоев. В пьесах Ибсена все было подвергнуто испытанию: брак, семья, религия — не было упущено ничто. В пьесе “Нора, или кукольный дом” (1879) он касается больного места своего времени — женского вопроса. “Современное общество — это не человеческое общество. Это общество только мужчин. Если поборники свободы хотят улучшить положение женщины, то сначала пусть они узнают, согласно ли с ними общественное, то есть мужское, мнение. Это то же самое, что спрашивать волков, одобряют ли они новые меры защиты для «овечек». Он срывал маски и клеймил позором проявления трусости и лживости.
“Это выпадает на долю революции человеческого духа!”
Для Ибсена времена французской революции миновали не так давно — он еще слышал ее болезненное дыхание. Но что она принесла в глубоком смысле? Это был один из вопросов, которые он задавал себе. В день поражения Франции от Германии, 20 декабря 1870 года, он написал знаменитому критику Георгу Брандесу: “Мировые события дали мне много поводов для размышлений. Старая Франция разгромлена, и если теперь будет разбита Пруссия, то мы находимся в одном шаге от переломного века. До сего дня мы лишь подбираем крохи со стола революции прошлого столетия”. И затем он трезво констатирует: “Люди хотят только отдельных революций, поверхностных... Но это мелко. Речь идет о значимости и задаче человеческого существования. А это выпадает на долю революции человеческого духа!”
“Столпы общества”
Скандалы и коррупция стали повседневностью и отравили все. “Столпы общества” поддались искушению властью и деньгами; их мысли сосредоточены на том, как сохранить положение. Но что же является истинной опорой общества? Повсюду царит атмосфера холода и безучастия. “Дух истины и дух свободы — вот опора общества”. Человек должен выработать себе такую высоту׳ сознания. От скольких же сетей он должен при этом освободиться! Ибсен сравнивает все европейское общество с внешне исправным пароходом, который твердо держится курса. Однако его пассажиры подсознательно постепенно наполняются страхом.
“Что случилось на борту? Почему все ходят словно объятые страхом? Что парализует мысли и волю, руку и слово? Говорят, таинственный слух ползет от форштевня до кормовой мачты: пароход везет на борту׳ труп”.
Потому что все в этом обществе девятнадцатого столетия — только прогнившая, отвратительная видимость. Все взывает к очищению на всех уровнях, вплоть до духовной сферы.
И совсем неудивительно, что критик Альфред Керр сказал в биографии Ибсена: “Самое лучшее, что нам дал Ибсен — это импульс к истине в столь искусно изолгавшееся время. Импульс к серьезности в столь искусно сглаженное время, желание к продвижению в застойное время и мужество взяться за любой материал, в котором содержится человеческое — все равно, откуда бы он ни приходил!”
Дело жизни Ибсена
Ибсен чувствовал себя призванным. Здесь нет никакого преувеличения: большую часть своей жизни он прожил скорее в бедных, по меньшей мере, в скромных условиях. В 1866 году он попросил короля Швеции и Норвегии о стипендии: “Я борюсь не за беззаботное пропитание, но за дело всей моей жизни, к которой меня призвал Господь, за задачи, важные для Норвегии — пробудить народ и научить его мыслить благородно”.
В многочисленных беседах и письмах он снова и снова пытался привлечь внимание к огромным возможностям в человеке. Он говорил: “Я думаю, что мы все не сможем сделать ничего другого и лучшего, как осуществить себя в духе и истине”. Это не имеет ничего общего с общепринятым способом самоосуществления. То, что с этим желанием можно ступить на новый жизненный путь, он выразил в стихотворении “На вершинах”.
Символический язык показывает, как далеко ищущий должен удалиться от общества, несмотря на все привязанности к людям. Это стремление к свободе достигает цели только тогда, когда систематически устраняются внутренние препятствия.
Творческий период “Бранд”
Чем пристальнее Ибсен наблюдал за окружающими людьми, тем глубже он погружался в процесс самопознания. Вне всякого сомнения, создавая “Бранда”, он писал о том, что было на душе у него самого. При этом он всматривался в свой облик словно перед зеркалом. Он говорил: “Бранд — это я в мои лучшие мгновения”. Здесь он дает отчет самому себе за свою жизненную позицию в этот период времени. В 1865 году в Италии он вдруг почувствовал, что нашел “ясную и четкую форму для того, что хотел выразить”. Содержание пьесы очень понятно (хотя некоторые критики его не поняли); Ибсен изображает протестантского пастора Бранда. Это — воплощенный облик нового человека. Он хочет заменить жалкого бога денег и компромиссов, бога церкви, от которого человек надеется подушить освобождение от грехов извне, на вечного великого Бога внутри человека. Это Бог, который, как мудрость и сила, пронизывает всю Вселенную и от которого человек рожден как его подобие. Бог, который открывается в человеке, только если он оставит все мелочное и эгоистичное, Бог, который требует “все или ничего”.
Только если человек безоговорочно отдается этой внутренней энергии, в нем может развиться божественное. До тех пор, пока он хоть немного зависит от своих привычек и ожидает исцеления от прекрасных идеалов и отношений, перед ним не откроются узкие врата божественного. Все или ничего. Благодаря такой жизненной позиции создается чрезвычайно сильное движение, ибо этим человек вызывает бурю духа. Такое происходит и с пастором Брандом (а так как Ибсен идентифицирует с ним себя, то и с Ибсеном тоже) — наступает предел возможностей. Ведь требуя “все шли ничего” от себя самого, Бранд требует того же и от других. Он требует этого как ветхозаветный бог. И этим он ломает и других, и себя. Бранду следовало бы вместе с другими работать над самим собой, чтобы через понимание и новое содержание жизни проложить путь для высшего. Однако он терпит крах - и не только из-за слабости и равнодушия других, но и из-за черствости к самому себе и к другим.
Но несмотря на это, в конце пьесы кажется, что он начинает понимать свою ошибку. Он понимает, что бог — не только бог бескомпромиссных требований, но и Бог Милостивый. Это вовсе не означает, что речь снова идет о защите церковного бога, которому нужно доверяться, чтобы освободиться от грехов. Внутренняя работа и дальше будет оставаться решающей. Земная природа не достигнет небесного — это закон, и он непоколебим. А рядом с этим законом — бескомпромиссное требование: небесной природы можно достичь, лишь освободившись от земной природы. Но человек должен верить, что ему в помощь, как милость, приходят божественные силы, если он следует принципу “Все или ничего” и передает все свое “Я” образу Бога в своем существе. “Милость”, божественные силы, исполняют работу, которую человек не может выполнить из своих сил.
Пер Гюнт - скандинавский Фауст
“Северный Фауст” в образе Пер Гюнта —в свое время “бури и натиска” — это искатель приключений и лжец, который хотел бы овладеть миром. Его мысли вращаются только вокруг собственного эго. Можно было бы сказать: Пер Гюнт — это человек, который реагирует на “призыв” осуществить истинную, божественную личность на уровне обычного “Я” и ищет исцеления в земном мире. Он покидает любящую его женщину, становится известным, богатым и пользуется уважением в обществе, пробует себя как судовладелец, золотоискатель, ученый и философ. В Александрии он получает титул “Король себялюбцев”. Его преследуют множество желаний. Только одно он не в силах исполнить: он не может проснуться и найти самого себя. И вот в почтенном возрасте, утомленный жизнью, он подводит страшный итог. Ибсен выбирает замечательный символ: старый Пер Гюнт стоит на сцене и задумчиво очищает луковицу — слой за слоем. Каждая оболочка соответствует одной из ролей, сыгранной им когда-то в жизни. Но нет сердцевины. У лука ее нет. Ибсен говорит: “Такой невыразимо бедной душа может в туманной мгле уйти назад в ничто. О прекрасная Земля, прости меня за то, что я так бесполезно бродил по твоей траве. О прекрасное Солнце, ты расточало свои лучи на пустой дом. Ибо там, внутри, не было никого. Хозяин, так говорят мне, никогда не бывал у себя на родине!”
Ибсен ставит этого высокоодаренного, но потерпевшего неудачу человека, без пользы растратившего свои жизненные силы и утратившего свои возможности, перед зрителями.
И это может стать для зрителя мощным побуждением в пустоте старой эгоистической природы, несмотря на эту7 пустоту, хотя бы разглядеть вечную сущность нового, высшего уровня. Пожалуй, он показывает, что попытка реализовать истинное “Я” на земном }7ров- не ведет в пустоту. Божественное “Я” может развиваться лишь тогда, когда уменьшается “Я” земное.
Когда мы мертвыми проснемся!
Эту пьесу — последнюю (1889) - Ибсен написал за шесть лет до своей смерти. Он рассказывает о жизни скульптора, который достиг абсолютно всего и все-таки несчастлив. Подобно Ибсену, через много лет он возвращается в родную Норвегию. Одна из его скульптур называется “Покаяние о потерянной жизни”. При его возвращении появляется его юношеская любовь и ставит его перед зеркалом истины. Что же он видит? Он разрушил свою собственную жизнь и жизнь другого человека. Ведь он пожертвовал всем ради своего разнузданного честолюбия, он предал свои прежние идеалы и покинул любовь своей юности.
Что Ибсен хотел этим показать? Тоску трудно осознать. Но когда мы просыпаемся “мертвыми” внутренне, мы видим потерянное. Мы понимаем, что до этого момента были как бы живыми мертвецами. И это признание может повести к новой жизни. Пути тоски всегда приводят к холоду и полной изоляции. Но тоска по истине, по тому, что является божественным в творении, наоборот, ведет к дружескому единению со всеми людьми на основе новой души.
В завершении, хочется подчеркнуть, в своих пьесах Ибсен описывает необходимость выбора, которым сопровождается падение старой и становление новой эпохи. И речь прежде всего идет не осуществлении желаний или тоске земного “Я”, но о проведении в жизнь образа Божия, каким человек является по своей внутренней сути. И первый шаг в этом процессе — понимание.
