Есть чувство, что Козловского в России стали ненавидеть постфактум. Если на Петрова негатив полился в тот же момент, когда кинотеатры захватили одинаково сомнительного качества картины с Александром в главной роли, то масштабное присутствие Козловского в кинематографе России 2010-х в моменте никого не смущало. Это был повод посмеяться, не более — Данила объективно неплохой актер, который очень харизматично играет самого себя, но почему-то раз за разом «продает» тебе образ. Вроде бы, Харламов из «Легенды 17» не сильно отличается от Макса из второго «Духless», но в обоих случаях ты видишь разных героев, а не одного Козловского.
Данила при этом признает, что снялся во многих проходных картинах — сильное утверждение, учитывая, что многие нынешние «юзеры» его считают очень самовлюбленным. Для широкой же публики Данила почему-то был своим: тем, кто выглядел так, как массовый зритель воспринимал успешного прогрессивного россиянина, но от героя к герою передавал национальные черты — особенно, конечно, это видно в соседствующих «я нормально» и «не дурак ли я», отображающих свойственную русским людям тягу страдать и копаться в себе, но никому это не показывать. Данилы было много, но это не бесило. Даже когда за год вышло четыре крупных фильма, в трех из которых Козловский был на главной роли и в одном играл вспомогательного героя, это не особо напрягало, потому что провалился из этой четверки только «Викинг». Но провалился с треском.
Шлейф от «Викинга», а точнее от обзора BadComedian, пополз за Козловским дальше, собирая на себя пыль, конечно, смешных шуток из интернета. От него можно было бы избавиться, не выйди «На районе» Зуевой, который от «Викинга» отличался только бюджетом и который вызвал поток грязи и издевок. Из-за «На районе» публика будто не заметила хороший режиссерский дебют Козловского в «Тренере» и отличную роль в «Довлатове». Для аудитории Бэда и Super VHS Козловский внезапно стал бесталанным актеришкой. Я это заметил, побывав в Телеграм-чатах упомянутых каналов: если не закончить разговор на том, что собеседник называет Козловского херовым режиссером и актером, то оказывается, что и большинство его ролей «критик» не видел, и «Тренера» не смотрел, а футболом в жизни не увлекался. Сказали, что агитка — он и повторил.
С таким весом «народной любви» Козловский взялся за «Чернобыль». Говорят, взялся примерно в то же время, когда HBO готовил свой сериал. Козловский в этом проблемы не видел. Будь я на его месте, может, тоже воспринял бы это как забавный челлендж: очевидно, что у американского сериала про техногенную катастрофу в СССР и российского полнометражного фильма будут разные перспективы на событие. Работы можно поставить рядом, но не нужно сравнивать — цели-то разные. Увы, публика этого не понимает.
Чернобыль, такое чувство, разделил критиков на две группы: тех, кому фильм понравился, и тех, кому не понравился совсем. С аудиторией вопрос пока труднее — лента в прокате всего пару дней — но пока картина такая: есть три категории, в первой из которых те, кто фильм посмотрел и кому он понравился, во второй — те, кто посмотрел и не впечатлился, а в третьей (самой многочисленной) — великие мастера искусства не смотреть, но осуждать. Я могу понять всех, кроме последних. Если вы, читатели, из тех, кто под тизером любого российского фильма пишет: «дождусь обзора у Бэда» — советую пересмотреть ценности. Российское кино не поправится, пока вы не начнете поддерживать хорошие картины.
Что нужно понимать про «Чернобыль»
«Чернобыль» Козловского не похож на «Чернобыль» HBO и, главное, не пытается быть на него похожим. Для меня это было главным плюсом ленты еще со времен первого трейлера. Нам не нужен второй пересказ хронологии катастрофы, когда можно сделать ее первую человеческую рефлексию. Как заметил Антон Долин, фильм Данилы Козловского получился более Голливудским, чем сериал HBO: в нем есть герой, который может делать все. В данном случае все, что в реальности делали не только разные люди, но и разные ведомства: взаимосвязь всех советских служб в российском «Чернобыле» есть, но все-равно проходит на фоне главного героя. Козловский, по сути, играет художественно дописанную версию пожарного, историю жены которого описали Алексеевич в книге и Мэйзин в сериале. Можно ли воспринять это как недостаток — конечно, если вам хотелось документальности. Фильм начинается с титров о том, что сюжет основан на реальных событий, но показывает вымышленных героев — прогресс для российской индустрии, которая вечно играет в псевдодокументальность.
Претензии на голливудскую стилистику и в характерах героев, и в картинке никак не мешают картине быть более очеловеченной историей. Позапрошлогодний хит HBO — это исследование причин и последствий взрыва, местами разбавленное историями о том, как сложно отстреливать собак и терять любимых. Для меня самый трогательный момент сериала — сцена, в которой Людмила описывает умирающему мужу-пожарному (тому самому Алексею) Красную площадь, которую якобы видит за окном. В «Чернобыле» Козловского этого нет, зато есть потерянная любовь и умирающий ребенок (в этот момент где-то в России один журналист Юра уронил кодекс запрещенных приемов), которого герой пытается спасти.
С «семьей» Алексея связана еще одна интересная особенность картины Козловского: в ней нет напускного героизма. Никто (почти) не идет на смерть ради абстрактных людей, которые в Киеве готовятся к первомайским шествиям. Герой Козловского соглашается действовать ради лечения сына, военный Борис — ради того, чтобы радиация не дошло до супруги в Москве. В фильме Козловского нет ни патриотизма головного мозга, ни клюквенных формальностей, вроде бесконечного повторения слова «товарищ». Да и эпоха воссоздана точнее: было здорово, когда HBO фоном включали «Черного ворона», но «Кино» у Козловского выглядит органичнее. Да и мечта попасть на концерт Пугачевой звучит здорово, особенно, если вспомнить, что в 1986-м Алла Борисовна выступала для ликвидаторов в поселке под Припятью. Все это российскому зрителю позволит сильнее ощутить привязанность к героям и, следовательно, больше им сочувствовать, что в какой-то момент может нивелировать ощущение бессмертности Алексея. А еще со зрительскими чувствами умело играет оператор Ксения Середа: операторская работа — это, возможно, сильнейший и наименее оспариваемый элемент фильма. Если сделан «Чернобыль» по-голливудски, то снят на Оскар. Визуально фильм Козловского мне понравился даже больше, чем сериал Мэйзина. В том числе за счет операторской работы, цветокорра и интересных находок, вроде отсылки на «Сталкер» Тарковского.
«Чернобыль» Козловского не идеален. В нем много неровностей, но есть главные герои, которые связывают несколько событий в единый сюжет. Он не кричит, кто и в чем виноват каждую минуту, чем расстраивает фанатов сериала HBO, но местами сильно описывает ситуацию, как когда один из героев, которого называют по-детскому наивным за то, что он хочет высказать верхушке все, что думает о системе, допустившей катастрофу, признает, что он — ребенок, а советская власть — его родитель, который, видимо, воспитал в нем веру и наивность, а потом тотально разочаровал.
У Козловского не выдающаяся любовная линия, но мне непонятно замечание Егора Беликова о том, что Алексей домогается своей пассии. Казалось, что видеть везде харрасмент — фишка других культур, но, видимо, тренд добирается и до необъятной.
Ну и да: «Чернобыль» Козловского не необходимый фильм. Как и «Чернобыль» HBO не необходимый сериал. Пора перестать мыслить о кино и сериалах категориями, вроде «зачем он нужен» и перейти в плоскость оценок результатов. На выходе получился неплохой кинотеатральный блокбастер о национальной трагедии. Если вам он не нужен и смотреть картину желания нет, можно просто не покупать билет. Но тогда и оценки картине давать не стоит: концепция «не читал, но осуждаю» должна была умереть еще в прошлом веке, когда опубликовали роман «Доктор Живаго».
