У меня на работе есть стена, на которой висят всякие разные мои дипломы и награды. На ней давно уже нет места, поэтому многое лежит просто в ящике стола. Но есть еще одна виртуальная стена, где висят награды другого плана. Те, когда я в чем-то был первый в нашей стране. Там тоже хватает уже красивых рамочек.
Судя по отзывам современников и людей, которые проработали в банках десятки лет, я пока единственный человек, перед которым Сбер не только извинился, но и которому совершенно добровольно выплатил компенсацию за моральный ущерб.
Хочу рассказать сегодня еще одну историю — о том, как я первый в нашей стране получил компенсацию после ДТП с трамваем. По сей день многие считают это невозможным, а я умудрился сделать это еще в далеком 1994 году.
Дело было 2 января 1994 года. Ехал я на отечественных «Жигулях» по улице Руставели. Утром был сильный дождь, а к вечеру грянул морозец -10 градусов. Обычное дело для Питера. Можете представить, во что превратилась дорога?
И вот еду я себе не очень быстро, ибо скользко ужасно, и вдруг из трамвайного парка под знак «Уступи дорогу» вальяжно выкатывается трамвай и, не глядя на дорогу (а зачем, ведь трамвай всегда прав!), перекрывает всю дорогу.
Выезжать он начал метров за пятьдесят до меня, совершенно уверенный, что я заторможу и его пропущу. Справа и слева зеленые полосы с очень высокими поребриками (в не таких культурных городах, как Питер их называют бордюрами), на которые не вспрыгнуть, впереди трамвай, а под колесами зеркальный лед.
Ловушка в полном смысле этого слова. Я, конечно, тормозил как мог, чтобы дождаться, когда трамвай освободит хоть пару метров дороги, но он был длиной в два вагона и особо не спешил освобождать. Поэтому вошла моя машина мордой в задние колеса второго вагона. Не хватило какой-то пары метров.
Пока приехали гаишники, там еще машина в трамвай легонько вошла и одна затормозила мордой в багажник предыдущей. Это я к вопросу о том, что они как раз уже видели, что трамвай стоит, так и то не смогли затормозить, а уж для меня это было полнейшей неожиданностью.
Ремонт мне встал в 4,5 миллиона рублей (до деноминации «Жигули» стоили миллионы, впрочем, сейчас уже тоже). С этой справкой я отправился в трамвайный парк и попросил оплатить мне ремонт, т.к. трамвай двигался под знак «Уступи дорогу» и был в корне не прав, не учтя погодные условия и не пропустив транспорт по главной дороге.
У директора трамвайного парка были такие глаза, будто он увидел говорящую собаку. От возмущения он даже стал заикаться, краснеть и говорить разные слова, смысл которых заключался в том, что трамвай всегда прав, никогда никому еще не платил и платить не будет. Я предупредил его, что у него есть месяц на официальный ответ, после чего я пересчитаю сумму по курсу доллара (тогда была такая практика, очень действенная, кстати).
Естественно, меня послали далеко и надолго. В то время курс доллара рос куда быстрее, чем успехи трамвайного дела, поэтому через два месяца я появился на пороге директора и вежливо объяснил, что согласно заключению дознавателя ГАИ, виноват трамвай, курс доллара удвоился и теперь я ожидаю выплаты в восемь миллионов.
Видимо, к тому времени директор нутром почуял серьезность момента и даже проконсультировался с каким-то юристом, который дал ему «дельные» советы. Среди них был совет обратиться в суд, куда меня и послали. Я пожал плечами и сказал, что вернусь с суммой в 12 миллионов, ждите.
Дабы подать в суд, нужно было заключение дознавателя, за чем я и отправился в ГАИ. Дознаватель со мной с самого начала дружил, т.к. даже менты понимают, что ссориться со стоматологами — полный зашквар, а потому поспешил мне помочь и направился в архив.
Потом с удивлением вышел в коридор и сказал, что не нашел папки с нашим делом. Начали искать, копать, и выяснилось, что кто-то (на самом деле, представитель трамвайного парка) решил, что он самый умный, и втихаря заказал экспертизу, не пригласив на нее меня, что является грубейшим нарушением закона.
Я прикинул, у кого в бюро судмедэкспертизы в последний раз болели зубы, позвонил ему и спросил, на какой стадии дело. Там ответили, что уже вот-вот закончат, что приходили бравые трамвайные руководители и очень просили дать размытый ответ, сделав обоюдку. В рутине и спешке они бы так и сделали, но когда выяснилось, что дело не совсем чисто, пересмотрели его еще раз и сказали, что вообще-то там чистейшая вина трамвая и они абсолютно честно и правдиво безо всякого тумана это опишут в заключении. Что и сделали.
С этим заключением я появился в кабинете директора трамвайного парка третий и последний раз. Положив перед ним на стол бумагу от экспертов, где русским по белому было написано, что виноват трамвай, выехавший под знак «Уступи дорогу», я добавил к ней в третий раз пересчитанный по курсу доллара счет, где, как я и обещал, стояла цифра 12 миллионов. К ней добавил 500 тысяч за моральный и физический ущерб, т.к. у меня болел большой палец правой руки после аварии, я сделал снимок, и там был то ли вывих, то ли легкий перелом.
Разговаривать с директором долго я не стал. Просто положил сверху повестку в суд и сказал, что сегодня это стоит 12,5 миллионов, а если он доведет дело до суда, то я удвою сумму. Развернулся и пошел на выход. То ли говорил я очень убедительно, то ли директор был не совсем дурак и уже к тому времени понял, что не с тем связался, но у дверей меня остановили и попросили подойти в такой-то кабинет, в бухгалтерию.
Вышел из бухгалтерии я с большим мешком денег, т.к. пятитысячных купюр тогда еще не было, а 12,5 миллиона сотнями и полтинниками весят довольно много. С тех пор трамваи на моем пути больше не вставали, а на улице Руставели у выезда из трамвайного парка появился светофор, который можно наблюдать и поныне.
Теперь и вы знаете, в честь кого поставили этот светофор!
