Пластинку Аллы Пугачёвой «Зеркало души» (1978) я впервые услышал ещё маленьким мальчиком. Как ни странно, наибольшее впечатление на меня тогда произвели не такие популярные хиты, как «Не отрекаются любя» или «Песенка про меня», а песня «Сонет».
Конечно, в 10 лет трудно осознать всю глубину любовной трагедии, отражённой в этой песне. Зато моё воображение тут же захватила мрачноватая мелодия и предельно драматичное исполнение.
О том, что текст «Сонета» принадлежал Шекспиру, а музыка – самой певице, я узнал уже позже. Как и то, что это был лишь один из сонетов английского классика, а именно – «Сонет №90» в переводе Самуила Яковлевича Маршака. Приведу этот перевод полностью (он нам ещё понадобится).
Уж если ты разлюбишь - так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!
И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь
Дождливым утром - утром без отрады.
Оставь меня, но не в последний миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,
Что это горе всех невзгод больнее,
Что нет невзгод, а есть одна беда -
Твоей любви лишиться навсегда.
Пугачёва была отнюдь не единственной, кто положил глаз на этот перевод.
Например, бардовской публике хорошо известна версия 90-го сонета, написанная Сергеем Никитиным ещё в 1973 году. Хотя в музыке обеих версий наблюдалось определённое сходство (речь не идёт о плагиате!), по настроению и манере подачи они отличались довольно сильно. «Сонет» Никитина напоминал старинную балладу и исполнялся, пускай и горько, но при этом сдержанно (кстати, мне этот вариант тоже понравился).
Вариант же Пугачёвой вышел больше эстрадным и звучал практически на грани отчаяния - даже какого-то театрального отчаяния. И - самое главное - певица исполняла «Сонет» не от мужского, а от женского лица, что неизбежно привело к правке текста, а местами - и к нарушению логики оригинала.
Там, где у Шекспира было:
...Оставь сейчас, чтоб СРАЗУ Я постиг,
Что это горе всех невзгод больнее,
Что нет невзгод, а есть одна беда -
ТВОЕЙ любви лишиться навсегда.
у Пугачёвой стало:
Оставь меня, чтоб СНОВА ТЫ постиг,
Что это горе всех невзгод больнее.
Что нет невзгод, а есть одна беда,
МОЕЙ, моей любви лишиться навсегда!
То есть, если в оригинале страдания падают только на плечи героя-мужчины, то в версии Пугачёвой, героиня мстительно намекает мужчине - мол, ещё пожалеешь, что меня бросил. Как там было в песне КОРОЛЯ и ШУТА? "Тогда поймешь, кого ты потеряла...":) В итоге «Сонет» у Пугачёвой стал не только женским, но и немного нарциссическим.
На этом редактирование текста не завершилось.
Алла Пугачёва:
«В 90-м сонете Шекспира в переводе Маршака есть строка:
"Пусть долгая не разрешится ночь..."
А на музыку ложилось так:
"Пусть долгая не разродится ночь...".
Могла я позволить себе такую вольность? Решилась на нее лишь с благословения шекспироведов, ссылавшихся на вольность переводов».
Вообще-то, правка странная. Если певица опасалась, что «разрешится» будет слышаться, как два слова — «раз решится», то и в новом варианте эта цезура (пауза) сохранялась. Более того - я в детстве слышал именно «Пусть долгая не раз родится ночь» вместо «Пусть долгая не разродится ночь»... Кстати, о том, что в оригинале ночь была не "долгой", а "бурной" Пугачёва вообще запамятовала.
И это ещё не всё.
Дело в том, что положить сонет на музыку не так-то просто. Эта поэтическая форма состоит из четверостиший (катренов), но завершается либо двумя трёхстишиями, либо (как в случае с 90-м сонетом) – одним двустишием.
Если Никитину удалось вписать двустишие в музыку без изменений, то Пугачёвой пришлось повторить одни и те же строчки несколько раз:
Что нет невзгод, а есть одна беда,
Что нет невзгод, а есть одна беда —
Моей любви лишиться,
Моей любви лишиться,
Моей, моей любви
Лишиться навсегда!
Через год после выхода на диске версия Пугачёвой прозвучит в художественном фильме "Женщина, которая поет" (1979), где певица исполнила главную роль.
А в 2007 году музыкальный фрагмент пугачёвского «Сонета» (вот это «а-а-а») какими-то путями попадёт... в песню американского рэппера 50 Cent «Piggy Bank».
На этом можно бы было и закончить, если бы не одно "но"...
Русские шекспироведы сразу скажут вам, что, хотя переводы Маршака хороши с поэтической точки зрения, они далеко не точны, а порой даже искажают изначальный посыл оригинала.
Я - не шекспировед и не знаток английского языка (тем более, что в случае с Шекспиром простого знания языка недостаточно). Поэтому просто положусь на мнение людей более компетентных.
M. Л. Гаспаров "Сонеты Шекспира — переводы Маршака" (СПб.: Азбука, 2001):
«Во-первых, хотелось указать на следующее. Сонеты Шекспира в подлиннике читают у нас сотни любителей, но сонеты Маршака - миллионы. Если эти миллионы будут составлять свое представление о стиле Шекспира по стилю Маршака, они окажутся в затруднении. Спокойный, величественный, уравновешенный и мудрый поэт русских сонетов отличается от неистового, неистощимого, блистательного и страстного поэта английских сонетов.
...Об идеологии Шекспира по переводам Маршака судить можно, но о стиле Шекспира - никогда. Сонеты Шекспира в переводах Маршака - это перевод не только с языка на язык, но и со стиля на стиль. Читатель об этом должен быть предупрежден».
Для начала приведём англоязычный оригинал 90-го сонета:
Then hate me when thou wilt; if ever, now;
Now, while the world is bent my deeds to cross,
Join with the spite of fortune, make me bow,
And do not drop in for an after-loss:
Ah, do not, when my heart hath 'scoped this sorrow,
Come in the rearward of a conquer'd woe;
Give not a windy night a rainy morrow,
To linger out a purposed overthrow.
If thou wilt leave me, do not leave me last,
When other petty griefs have done their spite
But in the onset come; so shall I taste
At first the very worst of fortune's might,
And other strains of woe, which now seem woe,
Compared with loss of thee will not seem so.
А вот попытка подстрочного перевода от А. Шаракшанэ. Хотя почему переводчик перевёл "hate" (возненавидь), как "отвернись" мне не очень понятно.
Что ж, отвернись от меня, когда пожелаешь, но лучше сейчас -
сейчас, когда мир вознамерился быть во всем против меня;
объединись со злобой Фортуны, заставь меня согнуться,
а не стань последней потерей.
Не приди, когда мое сердце избежит этой нынешней печали,
в арьергарде побежденного горя;
не добавь к бурной ночи дождливое утро,
оттягивая предназначенную мне погибель.
Если желаешь бросить меня, не бросай меня в последнюю очередь,
когда другие, мелкие бедствия уже нанесут свой ущерб,
но приди с первым натиском бед, - так я испробую
сразу наихудшую силу Фортуны,
и другие горести - которые теперь кажутся горем, --
по сравнению с потерей тебя уже не покажутся таковым.
Далее приведу слова Арсения Загаевского, который разбирает перевод Маршака и предлагает свой – альтернативный:
«В первом четверостишии Маршак вместо hate говорит «разлюбишь», а это несколько другое. Я уже писал о том, что строки Шекспира, как правило, гораздо конкретнее и приземленнее, чем получается у его переводчиков. Не «разлюбишь», а возненавидишь, достану, мол, я тебя совсем.
Далее. “World bends my deeds to cross”. Это не совсем «мир со мной в раздоре». Можно быть в раздоре, не прогнувшись, как говорится, под изменчивый мир, а показав ему средний палец. Тут другое: мир меня смял, унизил, загнал в тупик. Чего уж теперь, давай и ты тоже.
Во втором катрене «боль сумею превозмочь» - неполный перевод. У Шекспира сначала “scope with the heart” и только потом “conquer”; это должно быть понятно всем, испытавшим продолжительную физическую боль (например, после операции) - ее можно оценить и как бы с ней договориться.
В этом же куплете выражение «бурная ночь», вообще говоря, означает в русском языке кое-что другое, а не конкретное “windy night”, тут смысл довольно сильно искажён. А ещё в обоих первых четверостишиях упущен призыв Шекспира к своему другу хладнокровно не добивать его: “drop in for an after-loss” и «linger out a purposed overflow”.
В третьем куплете Шекспир на самом деле хочет постичь не то, что «это горе всех невзгод больнее», а то, каким страшным может быть удар судьбы во всей его красе и силе. Такой, если хотите, мазохизм.
Ну и, наконец, в завершающем двустишии не то, чтобы «нет невзгод, а есть одна беда», а всё, что сейчас кажется серьезными проблемами, по сравнению с твоим уходом перестанет таковыми казаться».
Вот как-то так. Почему у Маршака это прозвучало по-иному, неизвестно - то ли сам он так видел, то ли его литературный секретарь Познер неправильный подстрочник дал (как правильно подметили мои читатели, это очень странный пассаж, ведь Маршак прекрасно знал английский язык и не нуждался в чужих подстрочниках - С.К.). В любом случае, повторюсь: перевод Маршака - просто шедевр как самостоятельное стихотворение. Но, на мой взгляд, это всё же больше Маршак, чем Шекспир.
Ниже - моя скромная попытка.
Противен я тебе - скажи теперь,
Ведь я и так растоптан и поруган.
Не после: добивать меня тебе ль,
Когда совсем я буду загнан в угол?
А если боль измерю сердцем мудрым
И примирюсь с ней - не усугубляй
(Как ветреную ночь ненастным утром)
И в спину мне удар не направляй.
Не оставляй меня, когда напасть
Пустячная своё докончит дело -
Уйди сейчас, чтоб злого рока власть
Почувствовал я сразу до предела.
И, потеряв тебя, пойму тогда,
Что прочие невзгоды - ерунда.
Ну, и в завершение - несколько других переводов того же «Сонета».
Перевод М. И. Чайковского:
Коль хочешь быть врагом мне - будь им ныне,
Когда гоним я роком и людьми.
Примкни скорей к враждебной мне судьбине,
Но медленной отравой не томи!
Когда душа печали сбросит гнет,
О, не буди подавленную муку!
За бурей вслед пусть дождик не идет...
Не замедляй решенную разлуку,
Покинь, - но не последним, умоляю,
За меньшими печалями вослед,
Нет, сразу порази! Тогда познаю
Тягчайшую из выпавших мне бед.
И горе, что считаю ныне горем,
Покажется мне каплей рядом с морем!
Перевод Евгения Фельдмана:
Возненавидь, – но в нынешние дни,
Да, в эти дни всеобщей неприязни,
Когда судьба мне ставит западни,
Поторопись назначить время казни.
И не давай мне горя превозмочь,
Пускай оно поглубже занозится,
Пускай под утро ветреная ночь
Не дождиком – потопом разразится.
Не завершай толпу ничтожных мук,
Нет, я хочу, чтоб с самого начала
Моя судьба твоим уходом, друг,
Предел моих страданий отмечала,
Чтоб все потери, что ещё остались,
В сравненье с этой – мелочью казались.
Перевод В. Бетаки:
Ну что ж, возненавидь, но пусть – сейчас,
Когда меня готов сожрать весь свет,
Стань злом, со злом судьбы соединясь,
Но – не последней каплей в чаше бед,
Чтоб всю вражду судьбы преодолев,
Я не был смыт последнею волной,
Чтоб не сменился бурной ночи гнев
Днём, мёртво моросящим надо мной.
Ну что ж, покинь меня, но не тогда,
Когда иссякнет кладезь бед моих:
Пусть самая последняя беда
Меня ударит раньше всех других –
Ведь всё, что горем кажется теперь,
Пустяк перед потерей из потерь!
Больше переводов 90-го сонета см. здесь.
***
Если вам понравилась эта статья, и вы не хотите пропустить новые, подписывайтесь на мой канал, ставьте лайки, делитесь своими впечатлениями...
Автор: Сергей Курий
