История серийного производства и применения советских танков сопровождения Т-50, или почему неудача с ним оказалась запрограммированной
В своё время самым массовым классом советских танков стали малые танки, которые вскоре стали называться танками сопровождения, а далее общевойсковыми танками. Эти танки изначально предлагались самыми массовыми, что, в общем-то, и получилось. Сначала МС-1 (Т-18), а затем Т-26, стали наиболее массовыми танками Красной Армии. Боевых возможностей Т-26 вполне хватало для задачи сопровождения пехоты, а сравнительно небольшая скорость компенсировалась тем, что машина являлась более стабильной орудийной платформой, нежели БТ. За счет того, что после резкой остановки Т-26 почти не качало, этот танк мог вести прицельный огонь гораздо эффективнее БТ, которого довольно ощутимо качало. Кроме того, Т-26 был в 1,5 раза дешевле, да и выпускался он в больших объемах.
Главная проблема состояла в том, что "общевойсковой" танк очень сильно запоздал с точки зрения сменщика. Даже на середину 30-х годов Т-26 еще смотрелся очень неплохо, но чем дальше шло время, тем более проблематичной становилась ситуация вокруг данного танка. Сменщик, в лице колесно-гусеничного танка Т-46-1, так и не состоялся, поскольку машина оказалась слишком сложной и сырой. Еще более сырым оказался уже второй по счету сменщик - СТЗ-34/СТЗ-35. Пока шли все эти процессы, выпуск Т-26 продолжался, машина стала более технически совершенной, но советско-финская война наглядно показала, что машина явно задержалась. Броневая защита уже не выдерживала никакой критики, а резервов для усиления брони давно не осталось. В сложившейся ситуации было принято решение о запуске программы разработки танка сопровождения нового поколения. Начались работы в начале февраля 1940 года. КБ завода №174 разработало проект танка Т-126, а КБ Кировского Завода танк Т-211. Обе машины ждала неудача, кроме того, в Советском Союзе шло активное изучение немецкого танка Pz.Kpfw.III Ausf.G, который купили весной 1940 года. 19 ноября 1940 года вышло постановление Комитета Обороны при СНК Союза ССР №427сс, согласно которому завод №174, а также Кировский завод, изготовляли по 2 образца танка Т-50. Танки эти требовалось закончить к 15 января 1941 года.
С заданием на разработку Т-50 лучше справились на заводе №174. Пока Кировский Завод тянул с разработкой, его конкуренты энергично работали над машиной, больше того, наверху особо и не сомневались, кто выиграет. Сборка двух образцов Т-50 закончилась в самом конце декабря 1940 года, а на испытания их предъявили 12 января 1941 года. Казалось бы, всё идет по плану, но реальность оказалась не самой приятной. Машина оказалась сырой, в частности, наблюдался перегрев масла в коробке передач, а траки начинали рваться спустя 300-400 километров пробега. В результате 17 февраля 1941 года испытания Т-50 прекратили. С завода №174 потребовали устранения дефектов, что, естественно, влияло на сроки запуска машины в серию. Между ГАБТУ КА и руководством завода №174 (прежде всего с С.А. Гинзбургом, который на заводе отвечал за общее руководство работами по машине) шла бурная переписка. Несмотря на такое состояние дел, а также не особо обнадеживающие результаты испытаний, которые продолжались, на заводе №174 шла подготовка к серийному производству танка. 16 апреля 1941 года, постановлением Комитета Обороны при СНК №1025-420с Т-50 был официально принят на вооружение Красной Армии. Она стала последним советским танком нового поколения, принятым на вооружение до начала Великой Отечественной войны. Как раз с началом войны и связывают то, почему Т-50 так и не стал по-настоящему массовым танком. На самом же деле проблем гораздо больше, и не все они связаны с войной. Об этом и поговорим в традиционно большом пятничном материале.
Без статуса самого массового танка
На начало 1941 года танки сопровождения всё еще считались наиболее массовым типом бронетанковой техники. Согласно штатам на мирное время, предполагалось иметь 13802 танка сопровождения, а по штатам военного времени - 15872 танка данного типа. Учитывая, что на начало 1941 года имелось 9987 Т-26, перспективы для выпуска Т-50 выглядели весьма обширные. Но это лишь в теории. На практике предполагалось, что за весь 1941 год будет сдано всего 500 таких танков. Это меньше, чем любого другого танка нового поколения. Однозначным лидером по выпуску являлся Т-34, который постепенно заменял в войсках колесно-гусеничные танки семейства БТ. Их по штатам требовалось 4200 штук. На втором месте находился тяжелый танк прорыва КВ, которых, по штатам, требовалось 2100 штук. К концу 1941 года также ожидалось получить разведывательные танки-амфибии Т-40, которыми предполагалось заменить Т-37А и Т-38.
Пока опытные образцы Т-50 наматывали километры испытательных пробегов, на заводе №174 шла работа по подготовке серийного производства машины. Несмотря на крайне неоднозначные результаты испытаний, было понятно, что танк в серию пойдет, поэтому уже в марте 1941 года на заводе шли масштабные подготовительные работы. Среди них, к слову, значились и работы по производству мотора В-4. Собственно говоря, о крайне сложной ситуации с моторами знали заранее, поэтому говорить о бедном заводе, не дождавшемся моторов из Харькова, надо с массой оговорок. На всякий случай стоит напомнить, что моторами для Т-26 завод обеспечивал себя сам. Естественно, ожидалась такая же ситуация и с В-4. Вот только никакой спешки относительно мотора не наблюдалось от слова вообще.
Согласно отчету о подготовке производства Т-50 на 15 марта 1941 года, к тому моменту почти никакой работы по В-4 заводом не велось. Объяснялось это тем, что якобы завод №75 готовой документации по В-4 не имеет. На самом деле всё прозаичнее: в Ленинграде знали, что за 1941 год их ожидает выпуск всего 500 танков, при этом там рассчитывали получить из Харькова 500 моторов В-4. И лишь 100 моторов предполагали выпустить, за 1941 год, собственными силами. Да и рассказы про документацию выглядят, так сказать, в пользу бедных. Как указывал старший военпред ГАБТУ КА на заводе №174 военинженер 1-го ранга Бынков, мотор В-4 на 80% состоял из деталей В-2. Поэтому жалобы на завод №75 выглядели чистыми отговорками.
Собственно говоря, и по другим направлениям ситуация выглядела крайне любопытно. На 1 апреля 1941 года Отдел Главного Конструктора сдал 48 из 49 групп чертежей. Узким местом остался трак, с которым имелись большие проблемы по надежности. Между тем, настойчивость Гинзбурга насчет быстрого запуска Т-50 в серию слегка расходилась с тем, как сам завод готовился к данному мероприятию. На 15 марта из 1400 приспособлений для производства было готово всего всего 183, причем к 1 мая их предполагалось сдать 1100 штук. При заявленной кооперации с заводом №183 и ЗИС документация на приспособления шла с завода №174 крайне медленно. Также имелись проблемы со стороны 8 ГПИ (ныне Трансмашпроект, Санкт-Петербург), который подрядили выпускать чертежи для изготовления приспособлений, а на практике к 15 марта он не выпустил ни единого чертежа. Сложная ситуация была и по штампам. При таком подходе завод сам себе создавал проблемы. О каких моторах идет речь, если подготовка производства шла такими неспешными темпами? По состоянию на 1 апреля Бынков прямым текстом писал, что в текущей ситуации выпуск Т-50 мая-июня 1941 года если и состоится, то производится машины будут, так сказать, индивидуально.
Дополнительно масла в огонь подливал Ижорский Завод. Согласно постановлению Комитета Обороны при СНК №1025-420с, в апреле 1941 года завод должен был поставить 10 комплектов корпусов и башен, а за май - еще 25. Между тем, к 22 мая 1941 года ни одного корпуса и башни Ижорский Завод не поставил, посему планы о выпуске первых Т-50 в мае пришлось забыть. Ижорский завод бомбардировали письмами о том, что именно он является главным тормозящим фактором в программе Т-50. Но на самом деле это попытка переложить проблему с больной головы на здоровую. По состоянию на 6 мая из 1538 приспособлений в производство спустили 1100, а изготовили 289. Из 539 штампов спустили в производство 412, а изготовили 139. Из 1239 деталей по заводу №174 изготовили 739, из них большинство не трудоемкие. К середине мая было готово 405 приспособлений, 144 штампа и 875 деталей. Поэтому жалобы на Ижорский завод выглядели слегка так любопытно. При этом испытания нового трака, к 15 мая, снова провалились. Надо ли говорить, что к началу июня ситуация выглядела не сильно лучше? Деталей на 6 июня имелось всего на 5 комплектов машин.
Согласно договору, в мае сдавалось 10 танков, а в июне 20. Из них большинство линейных, лишь 5 июньских радийных. Стоимость машины составляла 298 тысяч рублей, это всего на 100 тысяч меньше Т-34. Разумеется, к 1942 году ценник снизился бы, но не столь и сильно. Впрочем, это всё лирика, потому что ни в мае, ни в июне 1941 года завод не сдал ни одного танка. К 3 июля ситуация выглядела ахово. Из 3093 приспособлений в производство спустили 2815, а готово 1074. Из 1036 штампов в производство спустили 903, а готово оказалось 303. Вспомогательного инструмента спроектировали 1355, спустили в производство 1212, а сдали 862, плюс много чего подобрали с производства Т-26. К этой дате в сборочном цеху находилось 10 корпусов и 9 башен. 2 машины проходили заводской пробег, у них выявились проблемы с коробками передач, а также пришлось менять погоны башен. Серийные торсионы только отрабатывались, система охлаждения оказалась до конца не отработанной, указывалось на отсутствие смотровых приборов. Моторов при этом имелось всего 3 штуки. При этом о производстве мотора В-4 на заводе №174 как-то перестали говорить с весны.
На этом фоне доклад генерал-лейтенанта танковых войск Я.Н.Федоренко от июня 1941 года, в котором он планирует выпуск 14 тысяч Т-50, выглядит несколько наивно. Этот доклад очень часто цитируют, намеренно забывая несколько нюансов. Во-первых, 14 тысяч - это поставки 4000 Т-50 в 1942 году и 10000 этих же танков в 1943 году. Во-вторых, за тот период ожидалась поставка 12000 (4500+7500) танков КВ, плюс 23 (8000 + 15000) танков Т-34. То есть Т-50, в любом случае, не становился основным советским танком. Им однозначно являлся Т-34. В-третьих, четко видно, что завод №174 даже с программой 1941 года не справлялся. Уже до начала войны второй площадкой для выпуска Т-50 предполагалось сделать московский завод №37. Там об этом знали, и даже поначалу не препятствовали подобному решению. Но ситуация первой половины июля 1941 года наглядно показала: если действовать по этому плану, то завод №37 попросту перестанет выпускать танки. Именно поэтому и появилось то самое письмо Астрова и Окунева, которое положило начало истории Т-30 и Т-60.
По итогу можно констатировать, что завод №174 во многом стал архитектором катастрофической ситуации с Т-50. Организовывать выпуск мотора В-4 им никто не мешал, кроме как собственные соображения на тему "как облегчить себе жизнь". По ряду направлений работы откровенно затянули, поэтому даже наличие моторов не решило бы проблему с выпуском. Хорошо, если к осени 1941 года удалось основные проблемы с выпуском, да и то, такое отношение к организации производства моторов у себя имело бы ряд последствий. Да чего там о моторах говорить, если боковые смотровые приборы механика-водителя имелись только на опытных экземплярах танков? На серийных Т-50 вместо смотровых приборов стояли заглушки, то есть механик-водитель смотрел только вперед. За июль 1941 года предполагалось сдать 40 танков, из них 10 радийных, но на самом деле сдали, с грехом пополам, 15. В августе предполагалось сдать 60 Т-50, из них 20 радийных, но до эвакуации сдали 35 штук. На этом ленинградское производство Т-50 прекратилось.
Следует отметить, что ни в июле, ни в августе 1941 года проблему с траками изжить не удалось. Поэтому танки принимали с 2 комплектами траков. Делались послабления по торсионам, не отработали до конца систему охлаждения, количество смотровых приборов в командирской башенке сократили до 6, да и боевая масса составляла уже 14 тонн. Между тем, еще в июне 1941 года предполагалось усилить толщину брони лба корпуса, а также лба и бортов башни до 50 мм. Это подняло бы боевую массу до 14,5 тонн. Такое усиление однозначно привело бы к обострению проблем с траками и системой охлаждения, но проверять это уже не довелось.
Таким образом, утверждение про "лучший легкий танк", как часто именуют Т-50 в публикациях, дается скорее авансом. По факту машина была сырой, причем наличие существенных проблем с траками и системой охлаждения вызывает массу сомнений насчет дальнейших модернизаций. Страдающим бронетанковой маниловщиной следует напомнить, что для решения аналогичной проблемы с ходовой частью на Т-70 пришлось проводить ее существенную модернизацию. Ну а вместе с идеями про пушку помощнее, а также броней покрепче, этим гражданам надо сразу рисовать и новую систему охлаждения. Штатная, как можно заметить, работала на пределе.
Просто легкий танк
Из 15 танков Т-50, сданных за июль 1941 года, все оказались радийными. Ко 2 августа 14 из них оказались направлены в действующую армию. Первыми из них стали 3 танка, направленные 16 июля в ЛБТКУКС (Ленинградские броне-танковые курсы усовершенствования командного состава РККА имени тов. Бубнова). Надо сказать, что завод №174 старался отслеживать судьбу своих машин, поэтому о том, как состоялось боевое применение танков из полка ЛБТКУКС, известно и из их документов. Как указывалось в заводской переписке, к 15 августа в полку уже не имелось ни одной машины данного типа. Один Т-50 получил попадание в нижний лобовой лист корпуса и сгорел, второй попал в болото, откуда его не смоли вытащить, третий пропал без вести вместе с экипажем. Случилось это входе боев 8 августе 1941 года за деревню Пелеши.
В большем объеме (11 штук) танки данного типа оказались в составе 2-го танкового полка 1-й танковой дивизии. Первый танк, отправленный отдельно 21 июля 1941 года, оказался потерян в бою 24 июля в районе Петрозаводска. Судьба данного танка (серийный номер К-11217) оказалась интересной. Машина была захвачена финнами, ее утащили в тыл, позже танк получил экранировку корпуса и башни, регистрационный номер Ps.183-1. Ныне эта машина находится танковом музее, что в Пароле.
Основная же масса Т-50 из состава 1-й танковой дивизии действовала немного дольше. Пиком их боевой деятельности стало использование в оборонительных боях 11-15 августа 1941 года. По итогам 3 танка сгорело, еще 3 выделили разведбату и они попросту пропали без вести. В дальнейшем было безвозвратно потеряно еще 2 машины, 1 подбита и эвакуирована. Согласно поступившим на завод данным, идея с установкой двух спаренных пулеметов в башне себя оправдала. А вот броневая защита, особенно кормовой части, оказалась недостаточно сильной. Также отмечались случаи поражения танков в кормовой лист. По большому счету, машины в этих боях никак себя не проявили.
Примерно то же самое случилось и с танками из состава 150-й танковой бригады. 13 августа 1941 года в Кубинку отправили 9 Т-50, из них в 150-ю ТБр ушло 8 штук. Это была единственная отправка данных машин не в ленинградские части. Девятая машина осталась, на некоторое время, в Кубинке, где ее использовали в опытах по нанесению камуфляжа. Далее танк оказался в составе 22-й танковой бригады, скорее всего, во всё том же зимнем камуфляже. Надо сказать, что в документах бригады машина, как и имевшийся тогда же опытный образец А-20, получился "мигающим". То есть поступил, побыл, исчез. Куда - неизвестно.
В случае с танками из 150-й ТБр ситуация оказалась очень похожей на то, что происходило под Ленинградом. Каким-то образом танки не отличились, действуя скорее на подхвате у остальных боевых машин. При этом шли жалобы на работу трансмиссии. Пик применения этих танков пришелся на октябрь 1941 года, по итогам боев сгорело 4 танка, подбито и отправлено в ремонт 3, позже восстановлены. К концу месяца в составе бригады Т-50 уже не имелось. Вместе с тем, минимум один танк бои под Глуховым пережил. Речь идет о машине с серийным номером К-11232. В ноябре 1941 года эта машина оказалась в Чкалове (Оренбурге), куда эвакуировали завод №174. Ее отремонтировали, далее она попала в Чкаловское танковое училище, а позже оказалась в 488-м ОТБ.
На Ленинградском фронте Т-50 достаточно массово применялись осенью-зимой 1941 года, прежде всего в составе 84-го и 86-го отдельного танкового батальона. Далее эти машины находились уже в единичных количествах. В конце 1942 года эти танки (4 штуки) находились в составе 220-й танковой бригады (туда входил 84-й ТБ). Участвовали ли они в прорыве блокады Ленинграда - однозначного ответа нет. После 13-го января, в документах бригады, эти машины уже не значились.
Пропавший без особого сожаления
Несмотря на то, что производство Т-50, после начала эвакуации завода №174, прекратилось, эта машина всё еще находилась в планах ГАБТУ КА. Для начала, малые танки Т-30 и Т-60, производство которых налаживалось на заводе №37, ГАЗ им. Молотова и других, не являлись адекватной заменой Т-50. Во-вторых, база этой машины всё еще рассматривалась для САУ. Даже под самый конец 1941 года, когда было уже очевидно, что с машиной всё очень плохо, план на 1942 год составлял 1500 танков - 600 радийных и 900 линейных. Правда, если посмотреть на объемы заказов Т-60, цифра в 1500 танков выглядит слегка забавно. Кстати, в сентябре 1941 года заказ был еще больше - 5000 танков. Но по ходу пьесы стало появляться понимание - осетра придется урезать.
Организовывать производство Т-50, помимо завода №174 в Чкалове (это была уже вторая площадка завода - сначала его увезли в Челябинск) , предполагалось в Барнауле и Кургане. Также в Барнауле предполагалось строить завод по выпуску дизельных моторов В-4. Наконец, в Омске организовали завод №173, подчинявшийся заводу №174. В общем-то, размах выпуска танка впечатляет. Также организовывалось и корпусное производство, включая завод №180 в Саратове. Шли работы по упрощению танка, а также модернизации его конструкции. В частности, выпущенные в Чкалове танки получали усиленные опорные катки. Существовал проект башни танка без командирской башенки. Самое же главное, что со скрипом, но выпуск танков в Чкалове начался. По состоянию на 23 декабря 1941 года военпредовский пробег прошло 9 танков, словно сдали 6 машин. Но уже тогда ощущался кризис о ряду узлов и агрегатов. Естественно, главной проблемой был мотор, но не хватало коробок передач. А еще был один момент, который, в истории Т-50, многие не учитывают. Главным смежником завода №174 на тот момент являлся ЧКЗ, которому и так хватало забот с КВ-1. В сложившейся ситуации надо было уже выбирать между КВ-1 и танком, который имел весьма туманные перспективы. Кроме того, уже имелся Т-60, а на производственных мощностях завода №173 было возможно выпускать что-то более существенное. Поэтому неудивительно, что 6 января 1942 года Сталин подписал постановление ГКО №1114сс "О прекращении производства танков Т-50 в связи с организацией производства танков Т-60 и о подготовке Омского паровозоремонтного завода к организации производства танков Т-34".
Формально Т-50 заменялся Т-60 с усиленной броней, по этому поводу Гинзбург разразился целым ворохом писем. Но они были уже бесполезными. Каких-то объективных причин оставлять Т-50 на производстве попросту не осталось. Завод №174 сдал 10 танков в декабре 1941 года, 8 в январе 1942 года, еще 5 в феврале и 2 в марте. Корпуса Т-50 позже завод №180 использовал для бронесаней. Что же касается чкаловских Т-50, а также трех ремонтных машин, то они попали в состав 488-го ОТБ. Батальон воевал на Северном Кавказе с октября 1942 года.
Надо сказать, что как-то особо себя батальон также не проявил, вместе с тем, судьба танков из его состава оказалась довольно бурной. Во-первых, это были самые "долгоиграющие" Т-50. К началу 1944 года на территории БТРЗ №66 (Тбилиси) находилось 10 танков данного типа, плюс 1 они отремонтировали. В дальнейшем часть танков также была введена в строй, правда, уже не воевала. Во-вторых, один из танков 488-го ОТБ ныне является единственным Т-50, сохранившимся в России. Это та самая машина с серийным номером К-11232, которая успела повоевать в составе 150-й танковой бригады. Ныне машина находится в экспозиции парка "Патриот", недавно ее поставили на ход.
В заключение стоит сказать, что Т-50 во многом попросту не повезло. Во-первых, начавшаяся война разрушила все планы по выпуску машины. Во-вторых, на 1941 год танк был еще слишком сырым, требовался минимум год на его доводку. В-третьих, немалая часть вины за происходящее лежит на заводе №174, который подошел к организации выпуска крайне специфично. В-четвертых, при всех плюсах Т-50 к началу 1942 года сложилась такая ситуация, что он оказался попросту лишним. Т-60, при всех минусах, являлся танком, не отъедающим ресурсы у производства Т-34 и КВ-1. С Т-50 ситуация была совсем иной. Упомянутая площадка в Барнауле стала заводом №77, который выпускал моторы В-2. А они требовались куда больше, нежели В-4. Да и использование ресурсов ЧКЗ, в самое неподходящее время, сыграло свою роль. Поэтому организация выпуска Т-34 на мощностях завода №174 являлась наиболее правильным решением. Толку от этого танка, согласитесь, как-то побольше будет. Ну а тему аналогичного Т-50 танка поднимали потом еще не раз, правда, уже без каких-то существенных результатов.
Список источников:
ЦАМО РФ
РГАЭ
РГАКФД
SA-KUVA
Фотоархив автора
Предыдущие статьи по советским легким танкам 1938-45 гг и машинам на их базе:
Проект советского танка сопровождения пехоты Т-127, предлагавшегося как более легкий вариант Т-126 (СП-126)
К 80-летию начала испытаний танка сопровождения Т-50, созданного КБ завода №174 для замены Т-26
История легкого танка Т-50, который создавался силами конструкторов Кировского Завода
История разработки огнеметной версии танка сопровождения Т-50
История легкого танка Т-50, ныне находящегося в парке "Патриот"
История появления опытного легкого танка ГАЗ-70, принятого на вооружение как Т-70
Рассказ о легком танке Т-70, находящемся в экспозиции Музея отечественной военной истории
История советского легкого танка Т-70Б, модернизированной версии Т-70
Зенитные танки Т-70 (зенитный) и Т-60 (зенитный) конструкции И.В. Савина
Опытный образец легкого танка, который первым получил обозначение Т-80
История легкого танка Т-80, последнего советского легкого танка военного периода
Статья по зенитному танку ЗУТ-37 на базе Т-70
Проект 20-тонного легкого танка И.В. Гавалова, прорабатывавшийся в конце 1944 го