Здраствуйте все, я инвалид 1 группы. Сегодня я опубликую рассказ своего деда Петрова Андрея Дмитриевича. Разрешение на публикацию дал его сын Петров Михаил Андреевич.
В конце сентября занятия в школе вошли в рабочую колею. Четвертные планы у всех учителей приведены в порядок, а рабочие готовили в вечерние часы и даже ночами, так что выходные дни они отдыхали. Проводили их кто как мог, без каких- либо принуждений со стороны начальства школы. Виктор Алексеевич и Евгений Сергеевич не сидели, закрывшись в доме. Они часто бродили по селу и в его окресности. В прошлый выходной они взбирались на сопку, которая поднималась от крыльца дома. Она будто мозолила им глаза. Поэтому они не могли к ней привыкнуть и смотреть на нее равнодушно. Она будоражила их сознание, вызывая какое-либо дествие по отношению к себе. В прошлый выходной они взбирались на ее вершину. Тогда им хотелось узнать что там, по ту сторону. Им казалось, что там по ту сторону вершины, такой же спуск, как и на эту сторону. Но когда они забрались на ее вершину, раскинулась равнина, покрытая реденькими дубочками, переходящими в густой лиственный лес. Хотя они и побывали на вершинн этой сопки, но тогда им и в головы не приходило мысли, чтобы узнать ее высоту. Такая мысль присшла позже, в один из выходных дней в конце сентября.
-Мы уж побывали на ее вершине,- сказал Виктор Алексеевич, указывая взглядом на сопку,- но мы не знаем ее высоты... Мне кажеться, высота ее достигает двести метров?
Разговор, затеянный Виктором Алексеевичем на эту тему, понравился Евгению Сергеевичу. Он загорелся желанием измерить ее.
-Измерить эту сопку мы сможем!,-воскликнул Евгений Сергеевич.-Сможем хоть сейчас!
-Но как, мы ее измерим?- усомнился Виктор Алексеевич.
-Сделать это проще-простого!Возмем барометр и с помощью этого прибора измерим. Тогда уж точно будем знать, какова ее высота. При подьеме на сто метров атмосферное давление падает на один милиметр...
-Ну чтож, попробуем,- согласился Виктор Алексеевич.
Они забрали барометр, висевший в учительской комнате и поднялись на вершину сопки. Евгений Сергеевич посмотрел на шкалу барометра и весело заявил:
-Давление упало на один милиметр. Высота- сто метров!
Виктор Алексеевич усомнился:
-Не может быть. Сопка значительно выше...-Так только кажется!Барометр показал точно! В этом не сомневайся....
Друзья не торопились возвращаться. Не то им спускаться лень, не то их притягивал чудесный вид окружающей местности. Река Амур широкой лентой уходит в сторону Марьино. Три скалистых утеса, отчистившиеся от утреннего тумана,гордо и безпрестанно жмут реку, словно стараются сбить течение в сторону, сделать в реке излучину... Там, вдалеке, вода в реке блистит от солнечных лучей, будто само солнце купается в том месте. Буйный летний наряд леса, покрывающего склоны сопки, ближние распадки, тихо -тихо увядает. На дубняках листья зарумянились на темно-коричневые, коричневые и светло-коричневые тона. На дубочках листья, хотя и отмирают, но не отрываються от своих родителей- так и зимуют на ветвях. Листья осин и берез приобретают желтые и светло желтые тона. При малейшем ветерке, они отрываються от ветвей и колеблясь и кружась в воздухе, тихо и покорно ложаться на землю. Только гордые ели, пихты да кедры не принимают участия в осенних похоронах летнего наряда древесной растительности. Они гордо возвышаются над всеми другими деревьями гордясь своей вечно зеленой окраской... Вид осенней природы навивает тихую еле заметную грусть. Может это была ностальгия по лету? Им не хотелось спускаться вниз.
Неторопясь, они продвигались по вершине сопки и вскоре подошли к обрыву. Сопка круто, не менее, чем на девяносто градусов, разворачиваеться в право. И обрыв ее отвесным валом уходит в глубь тайги и сопок. Внизу широкая пойма речки которую называют Лагарчик. Они оказались в таком месте, откуда просматривалась и вторая половина села. Но они не стали любоваться чудестным видом,открывшимся в эту сторону. Их внимание привлек каминистый обрыв на углу хребта. Их поразил утоптанный грунт на самой вершине обрыва. Здесь они увидели несколько старых окурков, это указывало на то,что тут бывают люди! Это они поняли мгновенно.
-До нас тут кто-то бывает,-заметил Виктор Алексеевич.-Иначе откуда эти окурки?
-Да люди здесь были,- поддержал Виктора Евгений Сергеевич- Но что они здесь делали?
-Возможно любовались природой? Посмотри, отсюда видно во все стороны; -не унимался Виктор Алексеевич.
-Кто знает... -Задумчиво произнес Евгений Сергеевич.
-Наверное Наташа могла бы поведать об этом? Она местная, поэтому многое могла бы рассказать о том, кто тут бывает.
-Наверное, Наташа может рассказать. Но кое -что мы и сами можем выяснить. Мы уже знаем, что тут бывают люди. Но зачем они сюда приходят?
-Может быть ученики заглядывают сюда, чтобы покурить?
-Но это глупо,- не соглашаеться Евгений Сергеевич.-Чтобы покурить, они и в селе найдут укромный уголок. Здесь что то другое....
-Может сюда приходят заниматься любовью? Место очень удобное. Здесь и днем никто не застукает!-Это предположение Виктора Алексеевича оказалось довольно сильным, против которого Евгений Сергеевич не нашел аргумента, чтобы опровергнуть.
-Возможно, ты и прав. Для этого здесь и на самом деле удобное место...
-Наверное так оно и есть.
Поразмышляв о том, о сем полюбовавшись видом села, поймой Лагарчика и противоположным склоном сопки, у подножия которой раскинулось с десяток домиков и прилегающим к ним разных хозяйских построек, они намеривались покинуть это место. Но в последнее мгновение перед уходом Евгению Сергеевичу пришла в голову сумасбродная мысль, которую он тут же высказал:
-Возможно, кое-кто из холостых парней или молодых мужчин под хмельком, или без этого затевали пари..
-Забраться на эту сопку в этом месте?
-Ну, конечно!
-Такое пари могут заключать только сумашедшие,-возразил Виктор Алексеевич. -Надеюсь, что здесь-то таких нет. Да и те, которые были, их этим летом всех поарестовывали. Ведь в селе более сорока человек арестованы. Кто же из оставшихся мог забраться на эту вершину?!
Евгений Сергеевич не отступал. Он горячо доказывал, что тут проходили состязания. Кому-то хотелось показать свою храбрость и ловкость.
-Смотри, утес-то не совсем отвестный. Еле заметный но наклон имеется!Во многих местах выпячиваються камни, за которые можно цепляться руками...
Речь Евгения Сегеевича побудила интерес и у Виктора Алексеевича. И они вместе стали изучать обрыв. После некоторых исследований они пришли к заключению,что без всякой альпинисткой оснащенности они преодалеют этот стометровый каменистый обрыв. И они загорелись желанием забратся на эту почти отвесную скалу. Спустившись с сопки, они оставили барометр в школе и пошли к обрыву. Они остановились у подножия обрыва и вновь изучали скалистый/каменистый обрыв,но теперь уже с низу. По вертикали подъема заметно вырисовываются три выступа. Нижняя площадка метров тридцать от подножия сопки. Вторая примерно, на середине подъема. И третья почти под самым верхом. Снизу им казалось, что на каждом выступе имееться узенькая площадка, на которой можно будет передохнуть и двигаться дальше, вверх. До каждой из площадок придеться добираться по нагромождению мелких и крупных камней. А самая верхняя часть подъема вообще мало просматривалпсь. После предварительного исследования они поняли, что забираться на эту скалу будет трудно и опасно. И Виктор Алексеевич запротестовал:
-Я отказываюсь от такого мероприятия!Не хочу рискоаать! Давай забудем о глупом намерении..
Но не таков Евгений Сергеевич! Он упорно настаивал на том, что подъем не опасен и что они сумеют преодолеть его без риска для жизни.
-Отсюда мы не можем увидеть все выступы и шероховатости. Но когда будем там, заметим их. Это же совершенно ясно!
-Нет! Я отказываюсь от этой авантюры. Лезь один, если тебе так хочеться испытать острые ощущения...
-Ну, что ты уперся! Я уверяю тебя: мы запросто заберемся на эту сопку, здесь, по этому обрыву... в крайнем случае,вернемся, если невозможно будет продвигаться вверх...
Из всего,что наговорил Евгений Сергеевич, эта мысль оказалось самой убедительной. Она повлияла на Виктора Алексеевича так, что и он изъявил желание следовать за ним."Если почуствую, что подниматься вверх станет невозможно, вернусь, спущусь вниз", размышлял он.
-Хорошо, ты убедил меня, начнем штурм-, сказал Виктор Алексеевич, и сам не зная для чего, потуже подтянул брючный ремень.
Евгений Сергеевич только и ждал согласия. Он словно сумашедший, ринулся на приступ каменистого обрыва. Виктор Алексеевич хотя и неохотно, последовал за ним. "Если невозможно будет продвигаться в вверх, вернусь",эта мысль колотилась в его голове до тех пор, пока еще не начался подъем. Затаив дыхание, он карабкался вверх, следом за Евгением Сергеевичем.
Первая половина скалистого обрыва оказалась не столь уж трудной. Здесь множество каменистых выступов из камней, сгрудившихся в беспорядке по обрыву. Здесь можно было уцепиться за острые или гладкие булыжники. Поэтому хотя и медленно Виктор Алексеевич добрался до второй площадки, которая, примерно, на половине обрыва. Казалось бы, ему следовало радоваться,а он приуныл: вторая половина подъема предстоит значительно сложнее первой. Но предстоящие трудности Виктора Алексеевича не остановили. Передохнув на средней площадке он полез дальше, вверх, стараясь не отставать от товарища.
Продвинувшись еще на не колько метров, Виктор Алексеевич уперся в огромный камень, вертикальная стена которого оказалась гладкой, словно отпалированной. На нем он не мог увидеть ни одного выступа, за который мог бы уцепиться. Поэтому подниматься дальше он посчитал невозможным. И он замер, приклеевшись ладонями к гладкой поверхности камня, перегородившему ему путь. Он не увидел и такого места, на которое можно было бы переставить ноги. "Все, на этом мое восхождение заканчиваеться",-подумал он и решает спуститься вниз. Он смотрит вниз, стараясь обнаружить камень, на который мог бы поставить ноги. Крутизна склона почти вертикальная. И высота, на которой находился, поражают его воображение. Он неожидал такого! Ни единого выступа он не обнаружил. Возращение оказалось невозможным. Он понял, что спуск во много раз труднее и опаснее, чем подъем. Это он тут же понял. Сердце неприятно заныло. Он почуствовал как кровь в его организме перестает пульсировать, руки и ноги каменеют, кожа на голове холодеет, словно к ней приложили ледянную глыбу. Ему казалось, что и весь он превращается в такой же булыжник, который составлял материал этой скалы. Он понял, что вниз ему не спуститься. План, который воодушевил его на этот подвиг, бесжалосно сорвался. Он так же понял, что поодвигаться вверх, не сможет. И ужас, которого ни разу еще не испытывал в своей жизни, овладевает им. Словно перед раскрытой пастью лютого зверя он оказался. Что же делать? Может кричать на помощь? Но кто его услышит?
В таком состоянии он находился несколько мгновений, которые показались для него вечностью. Но вот, он поднимает глаза вверх и метрах в пяти видит над собой Еагения Сергеевича, трепыхающегося, словно огромная черная птица в петле. Тот упорно продвигался вверх."Если сорвется, то собьет и меня, так оба и погибнем",- думает Виктор Алексеевич.
Но сколько времени можно стоять нешевелясь в таком месте, откуда нет выхода ни вниз, ни вверх? Ноги от перенапряжения задрожали, руки распятые на огромном гладком камне, теряли чуствительность. Панический ужас усиливался. Наступает самая критическая секунда в его жизни. Может это последняя? Но тут он вновь поднял глаза вверх и видит дружка, который находился уже повыше, чем в первый раз. Это замечает Виктор Алексеевич."Поднимается",- отметил он про себя и тут же сделал вывод:- продвигаться можно!" Конечно же можно! Если Евгений Сергеевич сумел преодолеть это место, то , следовательно, и он сумеет это сделать. Напряжение в организме слабеет. Он чуствует тепло по телу, чуствует, что он весь мокрый от пота. Мысли заработали более рационально. Он смотрит в левую сторону от камня, смотрит в правую. Он отыскивает такое местечко, на которое он мог бы переступить ( наступить). И о, радость! Он замечает в метре от себя камень, примерно на полметра ниже того, на котором стоял. С того камня открывался путь к продвижению вверх. "Так, повидимому, поступил Евгений Сергеевич". И он осмелел, чуствует как к нему возвращаются преждние силы. "Главное, без паники,- уговаривает он себя.-Если Евгений может подниматься,то и я смогу: чем я хуже"... И он преодалевает трудное место и устремляется вверх. "Главное, без паники... без паники..."-уговариаает он себя.
А вершина еще очень далеко. Продвижение идет медленно."Хотя бы до вечера забраться... Если ночь застанет, что тогда? На ощупь-то невозможно лезть... Но пока еще есть время, до захода солнца сумею достич вершины... Евгений-то уже под верхом. Ему еще малость напряжения, и он на верху. Вот бы веревку ему... Он тогда сумел бы помочь и мне..." Некоторые места поддавались сравнительно легко. Это он чуствовал. Тогда в голову его приходили дерзкие мысли:"Если не смотреть вниз, то наверное, можно забраться и на тысячу метровую сопку. Альпинисты покаряют высоты и в пять километров и еще выше... Альпинисты... Если бы мне их снаряжение?.." Тут мысли его возращаються к их разговору, который состоялся между ними. Виктор вспомнил те веские доводы Евгения Сергеевича, которые втянули его в эту страшную авантюру."Если продвигаться вверх окажеться невозможно, вернемся, спустимся вниз. Как бы не так! Если вверх еще как-то продвигаться можно, то вниз это сделать ни в коем случае нельзя. Это я испытал на собстаенной шкуре. Вот как жестоко можно ошибиться, когда не имеешь опыта..."
Уже под вечер, когда солнце опустилось к гористому горизонту, они достигли вершины. Егений Сергеевич достиг вершины примерно на пол часа раньше. На последнем метре на самом верху, он помог Виктору Алексеевичу, подхватив его за воротник пиджака. Виктор Алексеевич по-пластунски отполз от края обрыва и, повернувшись к товарищу сказал:
-Прибыл с того света... Привет, дружок!
-Привет, коллега! Как чувствуешь себя?
-Превосходно! Посмотри, много ли седых волос на голове появилось?
