.
.
Образные и иносказательные библейские свидетельства отмечаются и обсуждаются не только в богословских и святоотеческих трудах, но и в самих священных текстах, — так что наличие в Св. Писании возвышенных небуквальных смыслов никогда и никем не оспаривалось. Но поскольку сюжеты и видения книги Откровение относятся к самым сложным для уразумения священным текстам, — признания наличия в панорамах Откровения иносказательной образности явно недостаточно для того, чтобы свободно определять прорисованных в этих панорамах новозаветные смыслы.
Поэтому несмотря на то, что небуквальные библейские свидетельства рассматриваются и обсуждаются в самых разных и весьма многочисленных трудах и публикациях, — с учетом того обстоятельства, что в основе видений и сюжетов книги Откровение лежат образы и иносказания, есть смысл провести разговор на эту тему «с самого начала», то есть от самых простых и при этом основополагающих понятий и утверждений.
Итак, рассуждения об образно-иносказательных библейских свидетельствах можно начать с замечания, что в самом общем случае слово любого человеческого языка представляет собой символ, смысл которого воспринимается («читается») слушателем только потому, что этим символом обозначено уже определенное, общепризнанное и известное каждому носителю этого языка человеческое понятие.
Ап. Павел называет такие понятия «значением слова»:
Сколько, например, различных слов в мире, и ни одного из них нет без значения. Но если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец (1 Кор.14:10-11)
.
Однако чем сложнее понятие, обозначенное тем или иным словом; чем менее определенным является это понятие в среде носителей языка; чем больше в этой среде людей, не знакомых с этим понятием, и т.д., и т.п., — тем сложнее передать смысл этого понятия через стандартный и общеизвестный словесный символ.
А поскольку духовные понятия не осознаются всеми носителями языка только по той причине, что они принадлежат одному народу или языковому сообществу, но предполагают определенное индивидуальное просвещение, подразумевающее личную причастность слушателя к соответствующим этому понятию знаниям и опыту (которые, по понятным причинам, не являются общедоступными), — прорисовать такие понятия общеупотребительными словами очень и очень непросто.
При этом достаточно очевидно, что человек не может узнавать и усваивать новые для себя понятия, если на начальном этапе никто не может хотя бы отчасти обозначить ему, о чем вообще идет речь, и направить его на путь осознания новых, возвышенных, недоступных ему ранее смыслов. Тем более с учетом того, что если использовать для этой цели только «приземленные» слова и понятия, — человек «прочитает» в этих словах стандартные и общеизвестные смыслы, которые создадут иллюзию понимания и не позволят ему рассмотреть в сказанном нечто большее, чем то, что знает и разумеет весь окружающий мир.
Так что общеупотребительные значения слов (так называемые «мирские понятия») способны сколь угодно долго удерживать пребывающих вне Церкви в узах разумения, не выходящего за рамки ранее приобретенного и уже усвоенного такими людьми «житейского» опыта.
Кроме того, многие понятия, связанные с невидимой (духовной) реальностью, не имеют прямых аналогий в окружающем человека видимом мире. Поэтому до тех пор, пока собственный опыт слушателя ограничен исключительно внешней (т.е. видимой и осязаемой) «природной» сферой, — только словесными описаниями донести до него чуждые его личному опыту возвышенные смыслы практически невозможно.
Так, например, некоторые притчи Спасителя при всей их простоте остались для многих недоступными (напр., Мф.13:11) по той простой причине, что такие люди не пожелали выходить за рамки уже имеющихся у них знаний, опыта и «сердечной чувственности», — и в результате, будучи вполне вменяемыми, то есть способными осознавать подобное себе, не смогли вознестись умом и сердцем к тому бесподобному, о котором свидетельствовал миру Господь и Спаситель.
Другими словами, применительно к возвышенным христианским понятиям слова человеческих языков отнюдь не самодостаточны, поскольку обозначают некий предмет или действие только символически (формально), и нуждаются в верном «внутреннем» разумении соответствующих им смыслов со стороны слушателя. Но если сам объект или явление не знакомы этому человеку опытно, и недоступны ему чувственно, — его субъективные представления о значении произнесенных слов могут оказаться далекими от того смысла, который вкладывал в эти слова автор произнесенного текста.
Поэтому «готовых» к употреблению слов, способных передать истинный смысл духовных понятий так, чтобы каждый, кто услышит предложенные ему словесные определения, гарантированно достигал верного разумения предмета обсуждения, в некоторых случаях просто не существует.
При этом для верующих людей очевидно, что каждая книга и каждый эпизод Св. Писания свидетельствует, кроме всего прочего, и о сокрытой от человеческих глаз духовной реальности. А поскольку полноценно описать эту невидимую реальность обычными словами по вышеупомянутым причинам очень и очень сложно, — священные тексты свидетельствуют о ней в том числе небуквальным языком символов, образов, притч и иносказаний. Причем именно образные (отвлеченные, иносказательные, аллегорические и т.д.) способы представления неочевидных возвышенных смыслов позволяют не только обозначить новые, пока не известные человеку понятия, — но и минимизировать «внутреннюю зависимость» слушателя от ранее сформированных, родственных по смыслу, но «приземленных» человеческих понятий («земных аналогов»).
Так что полноценный разговор о смыслах священных текстов возможен только при условии, что наряду с буквальными в обязательном порядке рассматриваются их иносказательные, образные, аллегорические и т.д. значения.
(Поскольку в образах и иносказаниях отвлеченные возвышенные понятия достаточно очевидно отделены от тех «инструментов», посредством которых они прорисованы, — неразумно перенести все свойства и качества буквальных предметов-образов в область небуквальных возвышенных смыслов практически невозможно. И, при всем при этом, опираясь на некоторые соответствия между самим образом и тем понятием, на которое указывает этот образ, человек может относительно свободно, то есть независимо от своего «земного» знания, формировать представление о ранее незнакомых ему возвышенных смыслах, — и шаг за шагом приобретать разумение, выходящее за рамки уже имеющегося у него практического и чувственного опыта, сравн. – 2 Пет.3:18, Фил.1:9, Кол.1:10).
Более того, разумение созидательной сути небуквальных библейских свидетельств позволяет и понятие «Церковь Божия» воспринимать не только в общеупотребительном смысле, — но видеть в Церкви Христовой особую мультиязыковую наднациональную среду, в которой принят и определен целый ряд основополагающих духовных понятий. Причем внутри Церкви эту систему понятий осознают и разделяют все ее члены, — а за внешними пределами Церкви, в словесной символике «человеческих» языков, христианские духовные понятия или имеют искаженные (т.е. «мирские», «плотские» и т.д.) смыслы, или считаются неопределенными (т.е. не имеющими существенного смысла).
А если согласиться с определением Церкви как особой среды, в которой сформирован и сохраняется истинный смысл основополагающих христианских понятий (сравн. – 1 Тим.3:15), — нужно согласиться с тем, что смыслы книги Откровение известны не только апостолу Иоанну Богослову, но и всей Церкви Христовой. Ведь в противном случае придется признать, что пророческое слово книги Откровение по каким-то невероятным и необъяснимым причинам не совершило то, для чего было послано, — то есть не достигло сердца и разума своих адресатов и не открыло им то, «чему надлежит быть вскоре» (Откр.22:6), сравн.:
…слово Мое, которое исходит из уст Моих, - оно не возвращается ко Мне тщетным, но исполняет то, что Мне угодно, и совершает то, для чего Я послал его (Ис.55:11)
.
И это при том, что в первом же стихе первой главы книги Откровение утверждается:
Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре. И Он показал, послав [оное] через Ангела Своего рабу Своему Иоанну (Откр.1:1)
(Здесь можно отметить, что понятие «показать», в отличие от «показывать», не ограничивается формальной стороной процесса, но имеет совершенную форму, то есть подразумевает соответствующее восприятие со стороны «смотрящего».
А поскольку слова, адресованные Господом Своей Церкви, например, «…вам дано знать тайны Царствия Божия…» из Мк.4:11 и Лк.8:10, не могут оказаться неверными или не исполненными, — утверждение, что Господь что-то «показал», Церковь воспринимает как свидетельство, что показанное не просто увидели, но осознали и уразумели на таком уровне, чтобы свидетельствовать об этом «даже до края земли»)
Другими словами, если рассуждать не как неверующие, но как верующие, — сказанное в Откр.1:1 и в Откр.22:6 следует воспринимать именно в христианском смысле, то есть с полной уверенностью в том, что слово Откровения не возвратилось к Господу «тщетным», но совершило вверенную этому слову миссию (Ис.55:11). И в результате все члены истинной Церкви Христовой хотя бы отчасти видят и осознают те пророческие смыслы, которые были «показаны» им через свидетельства книги Откровение, исходящие от Самого Господа и Спасителя.
Более того, все вышесказанное означает, что в последней книге Св. Писания, как и в любой другой части апостольского наследия, нет и не может быть таких смыслов, на которых Церковь не утверждалась бы сама, и о чем она в нужный момент не свидетельствовала бы внешним (к слову, только такое разумение в полной мере соответствует евангельскому определению, представляющему Церковь Христову не только «домом Божьим», но «столпом и утверждением истины», 1 Тим.3:15).
Поэтому насколько бы сложными не выглядели отдельные свидетельства книги Откровение, — православные христиане могут и должны быть уверены в том, что они потенциально способны «узреть» в этих образах те смыслы и истины, на которых утверждается и которые возвещает миру Истинная Церковь Христова.
(Здесь очень важно, что подобное ви́дение становится возможным для человека только при условии верного разумения основополагающих евангельских истин и утвержденности в христианской вере.
Кроме того, человеку необходимо принимать и разделять всю систему христианских понятий, — то есть иметь верное представление о духовной реальности времен Нового Завета и осознавать соответствующие этой реальности состояния мира и человечества.
Причем такими разумениями нужно «запасаться» заранее, еще до начала размышлений над книгой Откровение, — ведь сама книга не содержит буквальных научений и толкований, а в неочевидных образах и иносказаниях невозможно рассмотреть те смыслы, которые недоступны человеку безотносительно книги Откровение. Т.е. несмотря на то, что при определенных условиях человек способен разглядеть «за завесой образности» Откровения то, что ему хотя бы отчасти, но известно, — никто не способен «открыть», уразуметь и «изучить» через такую завесу то, что ему в принципе неизвестно)
Вместе с тем, новозаветные смыслы и истины Откровения должны встретиться в человеке не со стеной суеверий, и не со скальпелем праздного любопытства, — а с открытыми для таких смыслов дверями его собственных ожиданий и устремлений, сравн.:
И они сказали друг другу: не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание? (Лк.24:32)
.
То есть восприниматься не только и не столько умом, сколько «душой и сердцем».
(Сформулировать более конкретные определения христианских внутренних состояний, как и описать принцип вознесения умом «от бренного к горнему», не представляется возможным, — поэтому и общепризнанной универсальной «технологии», позволяющей гарантированно достигать верного разумения образных смыслов Св. Писания, просто не существует. Это, как и многое другое в христианстве, вверяется не «библеистике», и не «герменевтике», и не «экзегетике», — а единству веры и чистоте помышлений под судом разума и совести каждого конкретного человека)
При этом существуют и более конкретные убеждения и навыки, при отсутствии которых уразуметь пророческие смыслы книги Откровение практически невозможно. И в первую очередь это касается осознания того обстоятельства, что библейские свидетельства утверждаются не только на буквальных понятиях, — и что Св. Писанию свойственен определенный возвышенный символизм, без обращения к которому ни одно толкование не может считаться полноценным.
(Как уже отмечалось в начале публикации, в самом общем смысле эта особенность библейских текстов никаких недоумений не вызывает. Каждый уверовавший человек воспринимает определенные свидетельства Св. Писания не только буквально, но и образно, — так что и сам факт наличия в священных текстах образов и иносказаний, и возможность восприятия именно образного (а не буквального) смысла в качестве полноценного, а порой и главного, не отрицают даже самые убежденные буквалисты.
Более того, почти все при этом осознают, что при образном прочтении библейских свидетельств буквальный смысл рассматривается как вторичный, а не как первичный, — или буквальный смысл вообще не рассматривается как «настоящий» смысл, то есть все утверждение изначально воспринимается как иносказание.
Соответственно, и в отношении книги Откровение мало кто сомневается в том, что представленные в ней события прорисованы не буквально, а иносказательно, — а все более-менее серьезные библеисты называют образное разумение книги Откровение если не единственно верным, то по крайней мере абсолютно необходимым и обязательным для рассмотрения)
Так или иначе, при переходе от теории к практике перед теми «исследователями», которые рассчитывают истолковать последнюю книгу Св. Писания усилиями собственного ума, тут же возникает множество неразрешимых в рамках обычной логики локальных и глобальных вопросов. И в результате вместо простых, понятных и логичных утверждений подобные «умственные труды» порождают бесчисленное количество вариантов искаженного и прямо неверного толкования как библейских образов вообще, так и образов Откровения в частности. Причем печальное первенство в бессмысленности и бесплодности «самодеятельных» толкований принадлежит тем, кто представляет возвышенную библейскую образность неким подобием человеческих шифров, где одни «земные» понятия обозначены другими такими же, — а задача толкователя сводится к тому, чтобы догадаться, что чем названо, т.е. каким-то образом «декодировать» написанное.
(Очевидно, что создатели обычных человеческих шифров не обязаны объяснять, почему буква «а» обозначена у них, например, символом ȫ, — однако применять настолько примитивную и абсолютно формальную схему к иносказаниям книги Откровение категорически неправильно)
Подобная «линейная дешифровка» легко узнается по отсутствию в итоговых утверждениях не просто логической, но возвышенной библейской связи между буквальными смыслами священных текстов и их предполагаемыми иносказательными значениями.
Другими словами, «формально декодированные» толкования никак не связаны с новозаветными смыслами и истинами, и не следуют в русле всех прочих свидетельств Св. Писания, но представляют собой искусственно «прикрепленные» к текстам Откровения научные или псевдонаучные представления, политическую или религиозную позицию и иные «земные» пристрастия самого толкователя.
(Так, например, существует бессчетное количество толкований, согласно которым «зверем из моря» следует считать или СССР, или США, или Евросоюз, а «вавилонской блудницей» — католическую церковь, Ватикан и папский престол.
А еще одним весьма показательным примером подобного неверного подхода является отношение к «начертанию зверя» как к некоему «компьютерному коду», который будет в буквальном смысле наносится каждому человеку «на чело… и на руку», Откр.20:4, при том, что «маркировка» всех подряд одинаковым буквальным числом никакого «компьютерного» смысла не имеет)
И хотя опровергнуть каждое из великого множества неверных толкований не представляется возможным, — в самом общем смысле можно отметить, что подобные надуманные умозаключения «приземляют» возвышенные вселенские свидетельства книги Откровения и заключают их в рамки общеизвестных и достаточно примитивных земных понятий (таких как страны, континенты, военные конфликты, политические системы, геологические и технологические процессы, астрономические явления, исторические традиции и т.п.).
Кроме того, если бы книга Откровение действительно называла «таинственными именами» общеизвестные и общедоступные понятия, — ее Божественными тайнами следовало бы считать не сами смыслы, а всего лишь те «шифры» и «коды», которые применялись для их передачи.
А это означает, что все без исключения толкования, в рамках которых образам и видениям Откровения «приписываются» некие узкие и ограниченные смыслы, не достигающие уровня возвышенных христианских истин, неверны уже по самому подходу (т.е. принципиально, вне зависимости от итоговых умозаключений). Более того, весьма показательно, что многие самодеятельные «дешифровщики» книги Откровение записывают себя в «избранные», то есть представляют себя людьми, которые имеют в своем кармане ключи к «божественным шифрам» и всего лишь за признание своего «духовного авторитета» открывают неразумному народу те тайные смыслы, которые многие века оставались недоступными для всего мирового христианства.
При этом подлинно христианское отношение к иносказательным смыслам священных текстов утверждается на разумении, что библейские свидетельства не скрывают реальность за какими-то общеизвестными, но «зашифрованными» понятиями.
Все без исключения библейские иносказания не «ограничительные», а «созидательные», и всегда посвящены чему-то более возвышенному и более значимому, чем те буквальные понятия, посредством которых в священных текстах обозначены небуквальные новозаветные смыслы.
Другими словами, образно-иносказательные смыслы Откровения Иоанна Богослова не сокрыты, а неочевидны, то есть не препятствуют осознанию реальности, и не ограничивают доступ к возвышенным христианским понятиям, но напротив, побуждают человека вознестись умом и сердцем на тот духовный уровень, которому эти смыслы принадлежат.
Более того, и новозаветные иносказания в целом, и неочевидные свидетельства книги Откровение в частности, выступают для членов Церкви Христовой не «замком», а «ключом», — или, если угодно, своеобразной «духовной лестницей», при помощи которой человеческий ум, просвещаемый Самим Господом, получает возможность шаг за шагом приобщаться к смыслам и истинам Небесного Иерусалима.
И, тем не менее, христианский подход к последней книге Св. Писания предполагает не только признание и осознание свойственной Откровению созидательной образности, направляющей взгляд христианина «от бренного к горнему», но и рассмотрение целого ряда отвлеченных возвышенных понятий, которые принято называть «библейскими устойчивыми образами».
(То есть, как бы упрощенно это не звучало, нужно иметь «под рукой» общий для всех священных текстов «словарь новозаветных образов», к которым вслед за другими книгами Св. Писания обращается и книга Откровение Иоанна Богослова. Причем именно постоянство смыслов и значений, свойственных библейским устойчивым образам, служит той «земной» ступенью, опираясь на которую христианин может подходить к свидетельствам книги Откровение как разумный созерцатель, двигающийся вдоль основных смысловых линий книги не наугад, а путем определения непонятного через понятное.
С другой стороны, если человек отрицает или искажает иносказательные смыслы библейских устойчивых образов, — никакого пути к разумению свидетельств книги Откровение ему проложить не удастся. Поскольку непонятное ни при каких условиях не осознается через настолько же непонятное, — тем, кто не видит и не признает общих для всех священных текстов образных смыслов, не смогут выйти за рамки собственных мирских знаний или затеряются в бесконечной пустоте человеческих фантазий)
Поэтому именно библейским устойчивым образам будут посвящены несколько следующих публикаций.
.
...............................................................................................................................................
Спасибо за Вашу поддержку!
Продолжение см. в статье: Как созидаются панорамы смыслов книги Откровение?
Предыдущая статья: Два различных свидетельства книги Откровение
Полный список публикаций канала с краткими аннотациями (обновляется)
#толкование апокалипсис Откровение Иоанна Православная Церковь #как понять Откровение Иоанна #роль образов и иносказаний в Библии #образы и иносказания в книге Откровение #как созидается христианское разумение духовных понятий