539 подписчиков

В чем единство Евангелия от Иоанна и книги Откровение?

12 мая 202112 мая 2021

120

12 мин

Оглавление

Среди особенностей четвертого Евангелия следует отметить то существенное обстоятельство, что ап. Иоанн, в отличие от синоптиков, представляет читателям не «хронологическое» изложение евангельской истории, где события развиваются от «земного» начала к «небесной» кульминации (т.е. к Воскресению и Вознесению Спасителя).

Евангелие от Иоанна берет начало от небесных событий и небесных свидетельств, в которых подчеркивается самая возвышенная и всеобъемлющая суть Нового Завета, — то есть изначально основывается на том, к чему Евангелия от Матфея, от Марка и от Луки приходят к концу своего повествования.

Соответственно, и то обстоятельство, что четвертое Евангелие присоединилось к трем синоптическим не сразу, а спустя несколько десятилетий, имеет весьма знаменательный смысл. Это время требовалось Церкви для того, чтобы, возрастая внутренне, совершить переход от частного к общему и от буквы к сути, и, познав и свое соборное естество, и свою небесную природу, приступить к исполнению вверенной ей глобальной вселенской миссии, определяющей всю дальнейшую судьбу мира и человечества.

Более того, эти сокрытые от человеческих глаз духовные процессы сопровождались и вполне очевидными для первых христиан внешними изменениями. Уже к седьмому-восьмому десятилетию I века «физические» границы Церкви Христовой расширились буквально необозримо: на север — до Кавказа и Западного Причерноморья, на юг — до Египта и Эфиопии, на восток — до Месопотамии и Индии, на запад — до Галлии и Пиренейского полуострова (современной Испании).

А к концу первого века достигали таких пределов, что вряд ли нашлись бы люди, способные их с уверенностью обрисовать.

В то же время, «физическое» сообщение верующих во всей полноте земной Церкви становилось все более и более затруднительным, так как по мере ее численного и «географического» роста такому сообщению препятствовали не только расстояния, но и всесторонняя (т.е. и языковая, и политическая, и культурная, и т.д.) отдаленность друг от друга и государств, и населяющих их народов, а в самом глобальном смысле — целых цивилизаций.

Кроме того, подходило к концу время апостолов и живых свидетелей, имеющих в христианской среде непререкаемый личный авторитет.

Так что то первоначальное единство, которое созидалось и укреплялось через прямое и буквальное сообщение уверовавших из всех народов с церковью в Иерусалиме, становилось все более и более условным, и рано или поздно должно было обрести иные, более совершенные формы.

При этом особую роль в процессе земной «децентрализации» христианства и окончательного перехода Новозаветной Церкви к единству соборному сыграли события, связанные с разрушением римскими легионами города Иерусалима и Иерусалимского храма (70 г. от Р.Х.).

Конечно, с падением города, на улицах которого проповедовал Сам Спаситель, где совершился Его Подвиг, где в день Пятидесятницы Церковь как тело Христово была крещена Св. Духом (Деян.2:14-21, 1 Кор.12:13), где состоялся Первый Апостольский собор (Деян.15:6-29) и т.д., мировое христианство утратило совершенно особенное место поклонения, которое имело в глазах верующих печать сакральности и воспринималось не иначе как «центр мира».

Однако пройдя через эти трагические события, Новозаветная Церковь окончательно освободилась от явной географической и не явной «наследственной» зависимости от ветхозаветного иудаизма (в ее негативном понимании), — ведь рукотворный храм в Иерусалиме все годы новозаветной проповеди оставался не только главным «оплотом» неверия во Христа, но и великим соблазном как для уверовавших иудеев, так и для христиан, обращенных из язычников (т.к. в этом храме по-прежнему проповедовалась необходимость обрезания плоти и ритуального очищения, и приносились жертвы животных, и продолжалось «наследственное» левитское служение, и т.д.).

А как только город и храм были разрушены, — уверовавшие во Христа израильтяне окончательно отделились от неверующих и рассеялись по Иудее и всему миру, распространяя в народах веру в Иисуса из Назарета и в Его Совершенный Завет.

Таким образом, осада и разрушение города Иерусалима возвестили наступление особых времен, когда в христианской среде должны были в полной мере проявиться новые принципы общности, позволяющие преодолевать физически непреодолимые условия и обстоятельства и противостоять любым негативным процессам, которые могли бы привести к повреждению основополагающих истин Благовестия и спровоцировать разобщенность и внутренние разделения.

Именно в это время Церковь Христова, уже познав жестокие гонения, и укрепившись не только апостольской верой и апостольской мыслью, но и апостольским мученичеством (сравн. – Мк.10:39, Откр.12:11), занимала то духовное положение, которое было предопределено для нее Совершенством Божественного Промысла. То есть обретала силы и качества, соответствующие ее вселенской миссии, и возрастала до того уникального соборного единства, благодаря которому она соделается непоколебимой; и засеет свидетельством веры целые континенты и тысячелетия; и останется столпом и утверждением истины до самого последнего дня (1 Тим.3:15).

Что касается самого ап. Иоанна, — он, без сомнения, ощущал и осознавал все особенности этого времени, и поэтому строил свое Евангелие как вселенскую проповедь духовного совершенства христианской веры, не ограниченную описанием новозаветных событий, но способную достигать Самого Источника Жизни и соединять всех пьющих из этого источника «в одном Духе в единое тело» (Ин.10:16, 1 Кор.12:13).

Соответственно, «локальные» и буквальные смыслы происходящего отступают в четвертом Евангелии как бы на второй план, — а основной целью апостольского слова становятся плоды прикосновения новозаветных истин к сердцу и разуму уверовавшего человека (вне зависимости от того, к какому народу, какой культуре и какому времени принадлежит или будет принадлежать этот человек).

Именно по этой причине уже в Прологе к своему Евангелию Иоанн Богослов обращается к слушателям с высоты настолько глобальных и настолько возвышенных смыслов (т.е. смыслов Боговоплощения, усыновления человечества во Христе и т.д.), что с первых же строк возносит свое Евангелие над любыми временами, странами и народами.

(Более того, самое первое утверждение четвертого Евангелия «В начале было слово, и слово было у Бога, и Слово было Бог», Ин.1:1, представляет собой свидетельство о том, что находится за физическими и временными пределами самых первых слов ветхозаветной книги Бытие: «В начале сотворил Бог небо и землю», Быт.1:1)

В качестве наглядных примеров того, как ап. Иоанн отмечает и подчеркивает христологические и богословские смыслы происходящих событий, можно отметить:

авторские пояснения-послесловия ко многим словам и действиям Спасителя (напр., «Но Сам Иисус не вверял Себя им, потому что знал всех и не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что в человеке», Ин.2:24-25);
всеобщее и надвременное «прочтение» ап. Иоанном некоторых слов Спасителя (напр., комментарии евангелиста к пророчеству Спасителя о созидании храма в Ин.2:13-25, или «Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него: ибо еще не было на них Духа Святаго, потому что Иисус еще не был прославлен», Ин.7:29);
вселенские новозаветные смыслы, которые открываются в словах Спасителя как бы «раньше времени», то есть еще до описания тех событий, которые могли бы прояснить сказанное (напр., беседа с Никодимом в Ин.3:3-7, или пророчество Спасителя о временах домостроительства Духа Святого в Ин.14:16-17), и т.д.

Другими словами, авторские цели ап. Иоанна не ограничиваются описаниями буквальных событий, но распространяются далее, к открывающимся через эти события всеобщим евангельским смыслам (к которым принадлежат, например, учение о духовном рождении и суде над миром в беседе с Никодимом, Ин.3:1-21, проповедь о хлебе жизни в Ин.6:27-58, представление целей и смыслов Благовестия исполнением заповедей любви в Ин.13:34-35, и т.д.).

Так что в результате Евангелие от Иоанна выглядит не только и даже не столько историческим свидетельством, — но обретает смыслы и звучание глобальной евангельской проповеди, и даже вселенского манифеста христианской веры.

(В этом контексте можно утверждать, что Евангелие от Иоанна представляет собой полноценный богословский труд, в котором посредством последовательного повествования автор возвещает и утверждает самые возвышенные новозаветные истины.

А поскольку многие ереси к этому времени не просто проявились, но и оформились, и обрели значительное число сторонников, — в некоторых свидетельствах четвертого Евангелия читается явный догматический смысл)

И таким же беспрецедентными по глубине и масштабу богословскими свидетельствами исполнены все три Соборных Посланиях ап. Иоанна, в которых, в частности, говорится:

О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни, - ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам (1 Ин.1:1-2)

Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы (1 Ин.1:5)

Для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола (1 Ин.3:8)

Знаем также, что Сын Божий пришел и дал нам свет и разум, да познаем Бога истинного и да будем в истинном Сыне Его Иисусе Христе. Сей есть истинный Бог и жизнь вечная (1 Ин.5:20)

Что касается книги Откровение Иоанна Богослова, — известно и общепризнано, что ее отделяет от четвертого Евангелия совсем небольшой промежуток времени. Поэтому было бы странно, если бы пребывая в тех же духовных реалиях и в тех же исторических обстоятельствах, ап. Иоанн представлял в этих двух книгах не одни и те же, а совершенно различные и даже не связанные между собой смыслы и свидетельства.

А это означает, что автор Откровения Иоанна Богослова не мог «оставить в стороне» вселенские евангельские смыслы, которые он считал самыми важными и самыми актуальными для всей без исключения Церкви Христовой, и представлять за образами и свидетельствами Откровения только события ближайшего времени, или только «эсхатологические» катаклизмы, отдаленные от его времени на целые тысячелетия, или и вовсе ограничивать пророчества последней книги Св. Писания какими-то кратковременными событиями в отдельных государствах или сообществах.

Напротив, можно утверждать, что ап. Иоанн воспринимает образы и пророчества Откровения в полном соответствии с теми принципами, которые свойственны четвертому Евангелию (то есть в надвременном и вселенском смысле, с высоты Божественного Замысла, в свете всеобщих христианских истин и т.д.).

Конечно, такой «собирательный» и «обобщающий» взгляд не отрицает ни возможности, ни правомерности более узких толкований отдельных сюжетов и образов книги Откровение. Наоборот, некоторые черты прорисованных в ней вселенских процессов просто обязаны проявляться в достаточно очевидных земных событиях и в каждом отдельно взятом историческом времени, — поэтому локальные и «ограниченные» воплощения образов Откровения не просто не противоречат ее всеобщим богословским смыслам, но напротив, и подтверждают, и утверждают их всеобъемлющую суть.

Однако поскольку из некоторых частичных проявлений не собирается вселенская смысловая полнота пророческих свидетельств книги Откровение, — ни одно из локальных исторических событий, взятое по отдельности, не может и не должно восприниматься как единственное и «конечное» исполнение явленных тайнозрителю образов и пророчеств.

В качестве примера подобного «проявления до исполнения», когда справедлива словесная формула «отчасти «да», но в полноте «нет»», можно привести одно из самых цитируемых в богословских дискуссиях утверждений Господа и Спасителя:

Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все (Мф.5:17-18)

Вполне очевидно, что Господь говорит здесь о «законе и пророках» как о смыслах и свидетельствах, которые не утратили актуальности, — и при этом не просто остаются в силе, но продолжают исполняться ежедневно и ежечасно. Однако исполнение всего и во всем в совершенном смысле, когда понятие «исполнение» достигнет значения «заполнения до полноты», «до йоты», «до последней черты», еще не наступило, — и не наступит до самого последнего дня ветхого мира (то есть до того момента, когда всю вселенную потрясет небесный глас «совершилось!», Откр.16:17, Откр.21:6).

Подобным «исполнением отчасти», предполагающим, что все уже происходящее может и должно исполняться далее, представляется и процесс распространения евангельской вести в мире.

В локальном смысле Благая Весть достигает каждого человека «адресно», в каком-то определенном месте и в достаточно узкий промежуток времени. И мы, слава Богу, можем наблюдать, как подобное раз за разом совершается с разными людьми, по разным причинам, в разных обстоятельствах, и т.д., — причем уже не «отступает назад», и остается с человеком всю его земную жизнь, и проследует за ним в вечность (сравн. – Откр.14:13).

В более общем смысле для Евангельской Вести не существует ни временных, ни географических границ, — так что плоды слова истины непрерывно проявлялись и ныне проявляются в любом городе и на любом континенте на протяжении всех новозаветных времен.

Но, при всем при этом, пока не подошел к концу последний день нынешнего века, — и возвещение Евангелия «по всей вселенной» (Мф.24:14), и достижение Церковью совершенной полноты (с исполнением и смыслов, и меры, и т.д.), остаются понятиями эсхатологическими (т.е. не позволяющими утверждать, что все это где-то и/или когда-то исполнилось именно в смысле «окончательно совершилось» и «завершилось»).

А поскольку ни один человек не может «индивидуально» принять Благую Весть, не осознав ее глобального смысла и вселенского масштаба, — любые «частичные», «локальные», «узко-исторические» и т.д. проявления образов и пророчеств книги Откровение в видимом мире возможно рассмотреть только при условии, что христианин верно оценивает истинный духовный масштаб четвертого Евангелия и книги Откровение, а его умственный взгляд настроен на собирательные и обобщающие смыслы мистического процесса Божественного Домостроительства, восходящие ко всей полноте новозаветных времен (которые исчисляются от рождения Спасителя по человечеству и продлятся до дня Его Второго Пришествия).