Продолжение. Все оглавление в Части ноль
Глава 5. Организация службы
66. Подготовка офицеров имеет целью постоянное совершенствование знания ими своей специальности и обучение их четкому выполнению обязанностей по занимаемой должности.
Корабельный Устав ВМФ СССР – 78
Разобравшись в предыдущих частях с оружием, кораблями и финансами, зададим себе вопрос: «А кто и как будет обслуживать и применять все это?». С появлением универсальности сложность техники и всех систем возрастает многократно.
С ростом сложности значительно увеличивается и время для изучения и обслуживания, а также объем документации. Если у нас в погребе вместо одного типа ЗУР находится три типа ракет, то для всех них нужен комплект инструкций, приказов, регламентов, планов тренировок и так далее и тому подобное. При подготовке к сдаче задач, стрельбам или выходу на боевую службу офицеры просто утопают в нереальных объемах отработки всех положенных документов и мероприятий.
А была еще и другая напасть. «Для поддержания организации и порядка на корабле назначается дежурный офицер на сутки. …При численности офицеров в двадцать шесть человек [на эсминце пр. 56] к дежурству по кораблю привлекалось семнадцать офицеров. Кроме того, корабли были обязаны выделать офицеров для несения гарнизонной службы в карауле и патруле, и, таким образом, на одного человека, с учетом нахождения части офицеров в отпусках, выпадало в среднем три-четыре дежурства в месяц. А после сокращения штата офицеров… они несли до шести дежурств в месяц, а в летнее время… доходило до шести-восьми. …Независимо от такой занятости на дежурствах, с офицеров в полной мере спрашивалось за выполнение их непосредственных должностных обязанностей» [18, с. 135-136].
О невероятной загруженности корабельных офицеров мы можем прочесть практически в любых биографических произведениях, ну а у меня все это происходило на глазах. А ведь в этой работе речь идет об увеличении нагрузки в связи с появлением у кораблей новых возможностей!
Но, как обычно, я вижу внутренние резервы, использовать которые можно, применив политическую волю. Вот некоторые их них.
Для обеспечения документооборота нужно при штабах соединений (бригад) создать отдел офицеров-методистов по подготовке документации с командой писарей, причем, большой штат этому отделу не нужен — из расчета в среднем по 1-2 человека на корабль. Писарями могут быть и вольнонаемные жены офицеров, среди которых найдутся и выпускницы пединститутов, литературно грамотные и обученные методически. Командиры БЧ и служб под руководством флагманских специалистов создают основу документов и отдают им в работу, освобождаясь от технического исполнения документов и головной боли о пишущих машинках и бумаге (дефицитнейший стратегический материал! [18, с. 258–260]). Документы получат единую форму по соединению, начальник штаба бригады заинтересован подгонять это подразделение, а офицеры кораблей освободятся от части нагрузки.
С гарнизонной службой еще проще — освободить от нее корабельных офицеров совсем. В любом гарнизоне достаточно сухопутных частей, которые как раз и существуют для обеспечения действия кораблей.
По идеологическим причинам в СССР для обеспечения гарнизонной службы не могло быть военной полиции, но эту задачу вполне можно возложить и на части морской пехоты, возрожденной в интересующее нас время (1963 год) и имеющую, кроме других, задачу «оборона пунктов базирования».
С дежурством по кораблю, которое отнимает у корабельного офицера огромное количество времени и сил, сложнее. Мое предложение, которое переворачивает азы организации дежурной службы и требует изменения Корабельного Устава (гл. 18. Дежурство), довольно смелое, но достойно рассмотрения, потому что делает большой прорыв в деле освобождения корабельного офицера от рутины для выполнения им основной задачи, вынесенной в эпиграф к этой главе. Нижеследующие рассуждения касаются только соединений надводных кораблей 1 и 2 рангов.
Итак, дежурство по кораблю для офицеров корабля отменяем. При штабе бригады создаем группу офицеров, которые только тем и занимаются, что несут дежурство на всех кораблях бригады, сдав соответствующие зачеты для всех проектов кораблей. Подчиняются начальнику штаба, должностное звание — капитан 3 ранга. Всегда есть офицеры, не полностью годные для постоянной службы на корабле по моральным (не хочет, не любит корабельную службу и пр.), служебным, техническим качествам и состоянию здоровья. Отдежурив на всех кораблях соединения "по кругу", эти офицеры будут детально знать всю обстановку.
Таким образом, на корабле будет всегда посторонний для данного корабля глаз, который не заинтересован скрывать от командования бригадой замечания по кораблю. Если с мелкими замечаниями, вроде спящего дневального по кубрику, легко может справиться старпом, помощник командира и командир боевой части / начальник службы, то серьезное замечание, например, по живучести или фактам неуставных взаимоотношений, не будет сокрыто командованием корабля от штаба, и будет неминуемо доложено, расследовано и устранено. А это значит, что у командования корабля не будет даже предпосылок к сокрытию замечаний.
Понятно, что нужно решить вопрос организации данной службы при стоянке корабля в чужой базе, в заводе, в базах погрузки боезапаса и прочих местах временного базирования, на боевой службе и так далее. Этот вопрос может решаться путем прикомандирования офицеров (их и так часто прикомандировывают), местной дежурной службой (при наличии сданных зачетов по конкретному типу корабля) и офицерами своего корабля. Самое главное, что львиная доля отработки матчасти, экипажа и документации производится при стоянке в своей базе, и у офицеров корабля для этого полностью развязаны руки.
Предпосылки для создания подобной службы имелись. В прежние времена на кораблях была должность «вахтенный офицер», который, не являясь специалистом (артиллеристом, минером, штурманом и пр.) занимался только организацией дежурно-вахтенной службы и подчинялся вахтенному начальнику, который и отвечал за всю эту организацию. А в советском флоте широко практиковалось нахождение «старшего на борту» почти на каждом серьезном выходе корабля.
В первом случае мы имеем освобожденного от других обязанностей вахтенного офицера, во втором — сторонний пригляд за кораблем, а в моем — объединение этих практик.
Организация подобной службы требует увеличения количества офицеров в бригаде, но кадровые резервы есть.
В гл. 4 я писал об оптимизации и сокращении легких сил и о своевременном выводе из состава флота неходовых и устаревших кораблей — это первый и главный кадровый резерв.
Второй резерв, не столь большой, но очень значимый — корабельные политработники. На корабле пр. 1134 экипаж примерно 300 человек, из них 30 офицеров, из них 7 политработников. В мотострелковом батальоне на 600 человек примерно 30 офицеров, из них 5 политработников. Таким образом, нагрузка 100 человек на одного политработника вполне посильная. Забота о морально-политическом росте экипажа корабля 1–2 ранга пр. 56, 58, 61, 1134 и аналогичным вполне по силам трем штатным корабельным офицерам: замполит, парторг и зам. по комсомолу. Остальных офицеров переводим на берег в штат нашей дежурной службы, принимаем зачеты на допуск к дежурству по кораблям соединения и подчиняем напрямую начальнику политотдела.
Причем, дежурство по кораблям не помешает политработникам исполнять свои прямые политические обязанности: во время дежурства контролировать обеспечение наглядной агитацией, качество конспектов и моральный климат, выявлять неустанные взаимоотношения с прямым докладом начальнику политотдела. В свободное от несения дежурств время они также могут проводить политзанятия, организовывать спортивный и культурный досуг матросов и тому подобное.
То есть качество политработы не ухудшится, политический надзор усилится, а нагрузка на политработников будет более равномерна и рациональна. Однозначно, при таком подходе бунт капитана 3 ранга Саблина на БПК «Сторожевой» в 1975 году неминуемо мог быть вскрыт в зародыше и не допущен.
Партийная работа на кораблях ВМФ СССР была необходима, неизбежна и традиционна, но и ее, при наличии политической воли, можно упорядочить и направить на еще более качественное улучшение боевой подготовки кораблей.
Итак, ряд мер по изменению организации службы может позволить за счет внутренних ресурсов флота:
· упорядочить служебную загрузку корабельных офицеров-специалистов, тем самым дав им возможность лучше отрабатывать усложнившуюся материальную часть и боевую организацию;
· усилить контроль штабов за корабельной службой, особенно в сфере безопасности и воинской дисциплины, свести к минимуму предпосылки к сокрытию должностными лицами кораблей различных нарушений.
И в заключение к этой главе хочу привести три цитаты:
1.«Кристи придерживался теории о том, что способ заставить подводников эффективно действовать на войне состоит в том, чтобы устроить им шикарную жизнь, когда они восстанавливают силы, и не жалел усилий, чтобы убедиться что мы ни в чем не нуждаемся.
Для каждой субмарины, прибывавшей после патрулирования, выделялась пара автомобилей — один для рядового и сержантского состава, а другой — для офицеров. У матросов была гостиница, которая находилась в их полном распоряжении, у младших офицеров — еще одна, а у командиров — пара бунгало в красивом жилом квартале» [9, с. 195].
Ральф Валдо Кристи (1893–1987) адмирал ВМС США, командующий соединением подводных лодок на Тихом океане во время Второй Мировой войны.
2. «Адмирал поинтересовался, как я провожу свободное время и много ли читаю.
— Сколько книг вы прочитываете за месяц? — спросил он.
— Одну–две, — ответил я откровенно.
— Назовите последние четыре, — попросил он.
После того, как я перечислил книги, адмирал немного поговорил со мной о содержании каждой из них. Я понял, что он, безусловно, читал эти книги и хорошо помнит их.
— Калверт , вы играете в гольф? — спросил Риковер таким тоном, как будто речь шла об употреблении наркотиков.
Я робко ответил, что иногда играю.
— Чудесно! Просто чудесно! — сказал Риковер с острым сарказмом. — Жалуетесь, что не хватает времени, и вместе с тем безжалостно тратите его на игру в гольф!» [10, с. 35]
Джеймс Френсис Калверт (1920–2009) — командир подводной лодки USS Skate (SSN-578) ВМС США, которая под его командованием первой в мире совершила всплытие на Северном полюсе 17 марта 1959 г.
Хайман Джордж Риковер (1900–1986) адмирал ВМС США, «отец атомного флота», при нем не было ни одной радиационной аварии на кораблях.
3. Хлястик
Помню всё, как было... Утро в Заозерном.
Никого не видно, только люди в чёрном.
Шесть утра и минус!.. Вся в пару от вздохов
Утопает площадь, что напротив ДОФа.
Здесь почти у сопки, поднимая тонус,
Будет абордажный утренний автобус.
Но попасть во чрево будет больше шансов
У того лишь только, кто пришёл пораньше...
А ещё кто сразу угадал, где двери.
Их внесет рекою, факт давно проверен.
Остальных, трамбуя, должен крик раздаться,
Ну, ещё немного! Выдохните, братцы!
Это как отмашка, чтоб утихли споры.
Наклонившись набок и промяв рессоры,
Медленно отчалил в ядерную зону
Утренний автобус, фыркнув для фасону...
Может и вернётся... Только минус лютый
Сделал долгим часом каждую минуту.
Посмотрев немного на итоги боя,
Многие решают — ждать его не стоит.
Те же, кто остался, прыгают, пингвины
И глядят ушедшим с сожаленьем в спину.
Эх, и нам бы тоже... Сразу б в субмарину...
Только крутит утро старую картину.
Хлястик от шинели, "дипломат" без ручки,
Чёрная перчатка дополняет кучку.
С боем взят автобус, что ушёл на базу....
Я в такой автобус не попал ни разу.
В нём шинель без хлястика, ручка "дипломата",
И вполне довольные за себя ребята.
К завтраку успеют и к подъему флага.
Я ж опять по тундре пёхом, бедолага.
Пять км меж сопок, но шинель в порядке.
Есть альтернатива утренней зарядке!
Жигули промчались... Остановит может?
Было ли такое? Я не помню, Боже...
Кто со мной шагает, неизменно в ногу,
Тоже замерзают к базе, понемногу.
Но не слышен даже мат в замерзшем крике,
Лишь в шинели прячем нос от "мордотыка"...
Вот и проходная. Чуть правей, на сопку.
Штаб, казармы, камбуз... Мне б поленом в топку...
Но глядит печально почему-то око,
Перед пирсом будет пропускник без окон...
Отогреюсь после, на родном железе.
Всё со слов напишет доктор в анамнезе.
Голос командира будет эхом вторить
Здесь и санаторий, и профилакторий...
Через сутки в море. Штурман, жду доклада!
А ему и в радость, большего не надо.
Он с улыбкой вспомнив тот автобус снова,
Бодро так доложит: — БЧ-раз готова! [11]
У нас любили хлопать ладонью по контейнеру с ракетой П-35 «Прогресс» и говорить с гордостью «Вот тут пять детских садов!». Государство, сумевшее заключить «пять детских садов» в один контейнер не смогло обеспечить хотя бы один «уазик» на корабль и пару «пазиков» на соединение, чтоб морские офицеры — элита общества — не чувствовали себя изгоями этого общества. Ведь описанная в стихах ситуация с автобусом и «тропой Хо-Ши-Мина» повторялась и у нас в Шкотово-17 (ТОФ), и практически в любом гарнизоне.
А еще офицер должен иметь возможность полноценного отдыха с семьей, а не сидеть на корабле неделями без «схода». Не в этом заключаются тягости и лишения, которые офицер должен стойко переносить. Они ждут его в море.
На кораблях, мало приспособленных по своей обитаемости для длительных походов, они месяцами ходили на боевые службы, порой, не имея даже порта или базы для отдыха, ремонта и пополнения запасов, довольствуясь часто всего лишь якорными стоянками в «точках».
Например, эскадренный миноносец пр. 56 «Дальневосточный комсомолец» в 1973 — 1974 гг. непрерывно нес боевую службу в Индийском океане, пройдя за 402 ходовых суток 41 388 миль (две кругосветки!).
На фотографиях — военно-морские офицеры 50–70-х годов. В юности они хлебнули военного горя, в молодости восстанавливали страну и флот из пепла, в зрелости выводили советские корабли на океанские просторы.
Вглядитесь в их лица, в их награды на тужурках. Честь им и слава, низкий поклон!
Окончание следует. Часть 9: https://dzen.ru/a/YG7rmRpP3EPr5dl_
p.s. Я прошу офицеров, служивших на кораблях ВМФ СССР, прокомментировать и обсудить мою теорию. Насколько вам было бы легче и эффективнее служить при такой организации службы?
Андрей Костров
