Откуда взялись сказки Пушкина.
Вот уже 200 лет сказки Пушкина остаются одними из самых популярных произведений для детей и взрослых. Литературные критики рассматривают сказки Пушкина исключительно в качестве художественной выдумки, основанной на рассказах, услышанных поэтом от своей няни – Арины Родионовны.
В 1797 г. Арина Матвеева становится няней в семье Пушкиных сначала для старшей дочери, Ольги, затем и для Александра и Льва. Через няню будущий поэт с раннего детства познакомился с богатым миром народных сказок и преданий. И хотя крепостная няня так и не выучилась грамоте, но любила рассказывать сказки и былины, щедро снабжая их прибаутками, так характерными для простонародной речи. Остроумие и ирония, видимо, заложены были у поэта с детства, иначе непонятно откуда столько сарказма в стихах, посвященных сильным мира сего. Вряд ли этому Александра научили в лицее, куда он попал в 12 лет. Тем более, что основное воспитание он получил от французских гувернеров, в общении с которыми проходило детство юного поэта. Гувернеры научили его читать и писать по-французски и свои первые стихи он написал на французском языке. Его прозвище в лицее было «француз».
Скорее всего, биографию своего героя «Евгения Онегина» Пушкин «списал, частично, с самого себя.
«Судьба Евгения хранила:
Сперва мадам за ним ходила,
Потом monsieur её сменил.
Ребёнок был резов, но мил.
Monssieur abbe француз убогий,
Чтоб не измучилось дитя,
Учил его всему шутя,
Не докучал моралью строгой,
Слегка за шалости бранил
И в Летний сад гулять водил.
В лицее он подружился со многими будущими поэтами, среди которых были Пущин, Кюхельбекер, Дельвиг. Юных дворян обучали профессора и члены академии наук. Система обучения в лицее была самая революционная. Не случайно, трое из учеников лицея вышли на сенатскую площадь. И всё же, несмотря на самые передовые методы обучения, не в лицее Пушкин приобрёл любовь к русскому народному творчеству.
После победы над армией Наполеона русская армия вступила на земли Франции. Заголовки французских СМИ пестрели ужасами, которые ожидают жителей просвещённой страны от мести разъяренных бородатых русских мужиков. В ответ на сожженную Москву, русские медведи должны были сжечь дотла Париж и изнасиловать всех французских женщин. Желая поглазеть на это великолепное зрелище, в Париж съехались женщины со всех окрестностей Парижа. Увы, но соотечественницам Жанны де Арк не суждено было повторить её подвиг и своей жертвой, в очередной раз, спасти Францию. Александр I не отдал приказ (подобно Александру Меньшикову и маршалу Жукову): три дня на разграбление города. К великой досаде француженок. Видимо, последствия охоты на ведьм так отразились на внешности женщин Европы, что, даже изголодавшиеся за два года русские казаки, не соглашались менять свои гастрономические пристрастия, и переходить на дегустацию лягушек. А готовили в своём походном лагере шашлыки, на аромат которых сбежались все собаки Парижа и его окрестностей. И напрасно Генриетты, Лизетты, Мюзеты, Джорджетты крутились возле солдатских лагерей казаков, которые мечтали вернуться к своим Алёнушкам и Аннушкам, любая из которых дала бы фору всем здешним красоткам. Другое дело офицеры.
Дворянских детей наполеоновской эпохи воспитывали в духе поклонения всего западного, особенно французского. Их воспитанием занимались французские гувернёры и воспитатели. Французский язык они знали лучше, чем русский. И французскую литературу. И французскую культуру. И ничего удивительного в том, что русские офицеры тут же подхватили такую часть французской культуры, как театр и литературные салоны.
Если во Франции наличие обаятельной хозяйки было необязательно, то в России салон превратился в место, которое посещали исключительно, если хозяйка была очаровательной, настоящей королевой бала. Одной из блистательных дам, устраивавших салоны, была княгиня Зинаида Волконская.
Знакомая с русской историей, этнографией и археологией, начитанная и харизматичная княгиня, обладавшая к тому же красотой и великолепным голосом, она стала «царицей муз и красоты», создала салон, куда съезжались любители изящной словесности, деятели искусств и обладатели различных талантов. А. С. Пушкин посвятил салону Волконской следующие строки:
Среди рассеянной Москвы
При толках виста и бостона,
При бальном лепете молвы
Ты любишь игры Аполлона.
Царица муз и красоты
Рукою нежной держишь ты
Волшебный скипетр вдохновений….
В России Волконская предалась изучению родной старины, но в Питере её научные стремления возбудили в высшем обществе лишь насмешки, и потому она в конце 1824 г. переехала в Москву. Здесь княгиня очень быстро стала центром всего образованного и даровитого, что было в русском обществе. Сама она принялась за изучение родного языка, которым владела так же слабо, как и всё высокое дворянство той поры. Она изучала отечественную литературу, искала древние корни русского народа; его быт, обычаи, легенды и сказки. Она стала первой женщиной среди членов общества любителей древностей российских при московском университете.
Созданный ею салон посещали очень многие известные деятели литературы, поэты, писатели и художники: Баратынский, Жуковский, Вяземский, Тютчев и многие другие. Княгиня обладала великолепным голосом и пела не хуже оперной певицы. Её красота, эрудиция, знание восьми языков делали её в глазах многих молодых людей объектом достойным восхищения и поклонения. Она с лёгкостью покоряла сердца самых блестящих кавалеров, и сам император Александр I не смог устоять перед её чарами.
Пушкин, поначалу называвший её «царицей муз и красоты», затем называл её ведьмой и в непристойных выражениях писал о ней и её кавалере, итальянском певце Миниато Риччи. Впрочем, именно в это время была написана поэма «Руслан и Людмила». А ведь известно, что именно княгиня Волконская занималась древней русской литературой и преданья старины глубокой зародились в поэтах в её салоне. Возможно, что в портрете колдуньи Наины, Пушкин хотел изобразить княгиню, отомстив, таким образом, за отвергнутую любовь многих его друзей. Но то, что многие поэты и писатели обратились в своём творчестве к народной тематике русской старины под воздействием княгини Волконской, это факт.
И не одни только поэты и писатели стали задумываться о бедственном положении простого народа и беззакониях, творимых над крепостными русскими людьми, по сравнению с другими странами, где рабовладение уже давно кануло в лету. О том, что творилось на вечерах, проводимых в салоне Волконской, и о чём там говорилось, нам поведала хроника жандармского отделения. В августе 1826 года директор канцелярии фон Фок докладывал шефу жандармерии: «Между дамами две самые непримиримые и всегда готовые разорвать на части правительство – княгиня Волконская и генеральша Коновницына. Их частные кружки служат средоточием всех недовольных; и нет брани злее той, которую они извергают на правительство и его слуг».
Сама дата говорит о том, что до неё княгиню Волконскую не трогали и на высказывания посетителей салона не обращали внимания, пока не случились события декабря 1825 года. После этих событий за княгиней Волконской установили тайный надзор. Особое недовольство властей вызвали демонстративные пышные проводы, которые устроила княгиня своей невестке Марии Волконской, отправившейся вслед за мужем в Сибирь. После этого Волконская покинула Россию и уехала в Италию, перейдя в католичество. Она обосновывается в Риме, где продолжает салонную деятельность. Её виллу в разное время посещали Гоголь, Брюллов, Бруни, художник Александр Иванов и вся итальянская знать. О том, какое влияние Волконская оказывала на вдохновение писателей и художников, говорит такой факт, что свою картину «Явление Христа народу» Иванов написал в Италии. А Брюллов, находясь там же, написал «Последний день Помпеи».
Но есть ещё один любопытный факт в жизни Италии и связан он с приездом в эту страну княгини Волконской, о которой кроме любовных мадригалов мало что известно.
В это самое время в Италии началось очень мощное революционное движение. Двумя самыми значимыми фигурами этого движения стали Джузепе Гарибальди и Мадзини. В 1895 г. Этель Лилиан Войнич написала роман «Овод». В котором главные герои представлены в образе Артура и сеньоры Боло.
Сам роман и главный герой вряд ли появились бы на свет, если бы Войнич не познакомилась с русским революционером и литератором Сергеем Степняком-Кравчинским. Этот революционер со стажем однажды заколол кинжалом шефа жандармерии Мезенцева. Ему удалось уйти от преследования, и он переехал в Англию, где с ним познакомилась Этель. Артур-Овод образ собирательный, у которого было много прототипов, но его появление вряд ли было бы возможно без влияния Степняка.
Как мы знаем, Джемма была замужем за Джованни Болла. Тот был лидером Молодой Италии и произносил пламенные речи и не мог не произвести впечатление на молодую девушку. Пожалуй, лучше всего подходит на роль этого пламенного революционера, именно Джузеппе Мадзини. А призывы к активным действиям, связь с простыми рыбаками и реальная борьба против австрийцев, характерны для Джузеппе Гарибальди. Но нас интересует – кто же более всего подходит для прототипа Джимми?
Для историков всего мира, как и для писателей, важно было показать образ героя, храбро сражавшегося против сил тьмы, за освобождение своей страны от чужеземных захватчиков. Женщин в этих «рыцарских балладах» либо нет вообще, либо они показаны всего лишь как красивая огранка настоящему «бриллианту», в лице главного героя. Вроде бы женщины не участвуют в сражениях, не сидят в окопах, не взрывают обер-полицмейстеров, и во всех фильмах показаны в роскошных одеяниях, в которых не только на баррикаду, в карету-то сесть без посторонней помощи не смогут.
В романе «Овод» Э. Л. Войнич показала образ Джемы, обладающей всеми привлекательными достоинствами: красива, образована, умна. Как признавался Мартини: «Вы самая благоразумная из нас; вы не заведёте бесполезных пререканий и не поссоритесь с ним».
Революционная непримиримость Овода и ег о товарищей очень резко выделяется в лучшую сторону на фоне либералов из Молодой Италии, лишь играющих в оппозицию. В романе показано, что мадзинисты придают решающее значение словам, но не действиям. Им хватает духу щеголять патриотическими фразами, стараясь более произвести впечатление на дам салона синьоры Грассини, и более всего на Джемму. Когда дело доходит до конкретных действий, именно Джемма решает ехать с Оводом поднимать восстание. О лучшем спутнике Овод и не мечтал.
«Ведь не секрет, что вы гораздо умнее большинства мужчин, с которыми вам приходится работать, а вы позволяете им превращать вас в какую-то подсобную силу. В умственном отношении Грассини и Галли просто школьники в сравнении с вами, а вы сидите и правите их статьи, точно заправский корректор. У вас твёрдый и здравый ум… на этих унылых заседаниях комитета вы первая замечаете ошибки ваших товарищей».
Джемма в романе типичная католичка, её идеи, так же как и деятелей Молодой Италии далеки от атеизма и материализма. Её душа не знает иной любви, кроме любви к богу и Италии.
Но ведь именно княгиня Волконская стала яростной католичкой и пожертвовала, в конце концов, всё своё состояние католической церкви. Один знакомый, посетивший её в Риме незадолго до смерти, писал: «Прелаты и монахи окончательно разорили её… Её дом, всё её имущество, даже склеп, где лежало тело её мужа, проданы за долги. Она дала обет нищеты, пожертвовала всё своё состояние на благотворительность. Ходили даже слухи, что она простудилась и умерла после того, как отдала нищему свой плащ. В Риме её называли святой и дали одной из улиц её имя».