Знал-ли Пушкин глаголицу… Доподлинно известно, что светоч нашей поэзии читал в церкви на церковно-славянском языке. Также его всерьёз интересовало « Слово о плъку Игоревѣ », текст оригинала этого памятника письменности. Стало быть, и старо-славянский язык был поэту не в диковинку. Александр Сергеевич Пушкин (1799 – †1837) и Владимир Иванович Даль (1801 – †1872) были сверстниками. Пушкин старше Даля только на 2½ года. При знакомстве и первом общении Пушкин принялся расспрашивать Даля, над чем тот работает. Услышал в ответ рассказ о многолетнем коллекционировании слов, которых собралось уже тысяч двадцать.
— Так сделайте словарь! – воскликнул Пушкин, – позарез нужен словарь живого разговорного языка! Да вы уже сделали треть словаря! Не бросать же теперь ваши запасы!
— Уже намереваюсь составить «Словарь живого великорусского языка» и кроме слов включить туда множество пословиц и поговорок, – отвечал Владимир Иванович.
— Что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей! Что за золото! – возликовал Пушкин. Помолчал… Затем продолжил:
— Ваше собрание не простая затея, не увлечение. Это совершенно новое у нас дело. Вам можно позавидовать – у вас есть цель. Годами копить сокровища и вдруг открыть сундуки перед изумлёнными современниками и потомками!
Отчего в Оренбурге установлен совместный памятник Пушкину и Далю? В 1833 году поэт приехал в Оренбург для сбора материалов по истории восстания Емельяна Пугачёва. Город Пушкину показывал чиновник особых поручений губернской канцелярии, знакомый и друг поэта, Владимир Иванович Даль. Пушкин быстро собрал свидетельства о Пугачёве, доверительно поговорив со многими участниками событий. Но сделать это без помощи Владимира Даля ему бы не удалось.
Репрессированные за поддержку Пугачёва, жители края опасались каждого нового человека. Большинство из них были старообрядцами. Александр Сергеевич с длинными ногтями на руках был принят ими за антихриста. А Даль уже снискал большое доверие местного населения. Он и помог другу наладить откровенные беседы с жителями. Пушкин узнал много такого, чего в архивах найти было невозможно. В словаре В.И.Даля глаголица упоминается не единожды. Значит, как минимум оба друга имели представление о древней славянской глаголитической системе письменности.
Моё переложение стихов Пушкина на глаголицу можно посчитать за правку его поэзии. Хотя Константин Георгиевич Паустовский, по воспоминаниям своего сына, правил стихи Александра Сергеевича, ничуть не сомневаясь. Не стану предаваться сомнениям и я. Ведь Пушкин писал стихи в дореволюционной орфографии: с буквами «ять», твёрдыми знаками и прочими забытыми ныне премудростями. Значит, мы читаем своих классиков не в авторском, а в искажённом и выправленном виде. Отчего бы не взглянуть глазами Александра Сергеевича на его творчество сквозь толщу веков?! Пожалуй, попробую сотворить такое совместно с гением.
Использование вместе с Пушкиным диакритических знаков духовного настроения разберу по фрагментам. В первом четверостишии нам понадобилось всего лишь три значка. Диакритик возвышенного (торжественного) чувства над словом «старинных» распространяет своё воздействие на диапазон из трёх слов «картин старинных мастеров». Это не сложно ощутить при желании. Слово «суеверно» в третьей строке по смыслу своему требует акцента. Стоит тут слегка притормозить и представить в уме это самое суеверие. Последнее слово «знатоков» в четвёртой строке уже имеет изначальную ироническую окраску. Камора делает из лёгкой иронии юморную гиперболу.
В начале XIX века люди жили ещё неспешно. Поспешали, но не спеша. Пушкин высокую ценность такого уклада прекрасно понимал. А нам, сегодняшним важно слово «медленных» (трудов) прочесть с включённым умозрением. Во второй строке титло над словом «зритель» трепетно приуготовляет к ослепительному сиянию святости в строчках следующих. Слово «облаков» в третьей строке непременно нужно увидеть в уме. Иначе не обнаружатся там – трепетно высоко – «пречистая» (Богородица) и божественный «Спаситель» из четвёртой строки.
В первой строке конечного фрагмента «разум» (в очах) очень даже достоин, чтобы его умозрительно немного поразглядеть. Титла над словами: «кроткие», «Творец», «Мадонна» по праву должны пробудить в читателе трепет душевный. Божественные имена как можно произносить без трепета?! Сделанный выше поэлементный разбор явно мешал целостному восприятию поэзии в традициях глаголицы. С ударениями и духовными диакритиками. Поэтому полюбуйтесь… Ведь красиво смотрится и ясно произносится.
Откуда они взялись – диакритики духовного настроения? Оказывается, они живут и процветают в современных богослужебных и молитвенных текстах на церковнославянском языке. В одной, взятой для иллюстрации цитате из Деяний святых апостолов, оказались все четыре исследуемых нами духовных диакритических знака.
Все четыре духовных диакритика
Камора
В слове из заглавия «Деяния» можно назвать камору знаком множественного числа. Однако зачем он потребовался, если само слово имеет окончание множественного числа? Ведь в единственном числе это было бы: деяние… Диакритик камора, скорее всего, выражает неисчислимость дел и поступков, совершённых апостолами во время проповеди. А также необъятность духовного значения подвигов этих святых людей.
Титло
В словах «Святых» (апостол), «Духом святым», – титло внятно указывает на трепет душевный, с которым должно прочесть это святое звание, а также Имя третьего лица Святой Троицы.
Торжество
Автор Деяний – апостол Лука начинает книгу с обращения к Феофилу, заказчику своего весьма пространного текста. Феофил, по исследованию святителя Иоанна Златоустого (смотреть: «Беседа на Вознесение Господа нашего Иисуса Христа»), находясь в высокой должности игемона был обращён ко Христу проповедью Луки. Также, кроме катехизации Феофила, Лука ставил далеко идущую цель: предоставить достоверное, без искажений обозрение жизни и деяний Иисуса Христа, которого упоминает в первом же предложении вместе с Феофилом. Поэтому в единое с буквой «О» придыхание под каморой апостол Лука (или его переводчик) вкладывал серьёзную торжественность момента при начале чтения такой важной для них с Феофилом книги.
Умозрение
В слове «оньже» употребление единого с буквой «О» внутристрочного умозрительного диакритического знака предлагает вообразить (увидеть умом): в какой именно день – день Вознесения Своего, Христос дал повеления апостолам, которых избрал – и тогда с ясным пониманием продолжить вдумчивое чтение.
