Вообще, на моем канале ну очень много моего мнения. Если пересказываю чужое мнение – то соглашаюсь либо спорю. А остальные оценки – мои. Написав статью «Как современники встретили новаторский балет Григоровича «Легенда о любви» я поняла, что сама-то лично не сказала почти ничего, а хочется. Поэтому и родилось продолжение – эта заметка с таким банальным, но необычным для меня названием.
Воспоминания… О балете «Легенда о любви» я впервые узнала читая (фотографии завораживали!). Впервые увидела его – поначалу фрагментами, когда его возобновили в Большом театре в 2002 г. А затем смотрела записи из него и Мариинского театра. Вживую пока не видела, но собираюсь. Видео прилагать не буду – надеюсь, вы сами неоднократно видели, или найдете.
Давайте сначала о музыке Арифа Меликова, пока не забыла. Она меня тогда, при первом знакомстве, сразу удивила, но как-то так своеобразно. Со своим небольшим тогда опытом я сразу поняла: не классически-балетная она. Отдельные мелодии-лейтмотивы легко запоминались. Но как-то смущала неяркость (малозаметность) оркестровки и сильная привязанность к сценическому действию. На концертной эстраде такую музыку не исполнишь. Но надо ли? Необычная, далекая от шедевральности музыка (чисто мое мнение) тем не менее словно бы сама предполагала необычную хореографическую лексику, далеко ушедшую от классики и в то же время ею остававшуюся (оксюморон?). Так что удачно встретились Меликов и Григорович, уже поставивший один необычный балет.
Григоровича же и Вирсаладзе мало интересовал историзм – в костюмах, хореографии, он схематичен и набрасывается штрихами. Дотошность в этом – это больше дело драмбалетное, а от него они как раз и бежали, ибо очень быстро хореодрама как направление достигла пика и далее становилась малоплодотворной, но еще не умирала. А танцевальный симфонизм отказался прочнее. Он шел от лебедей Льва Иванова, от танцсимфонии Лопухова (раннего творчества которого Григорович не видел, но с балетмейстером общался и считал его своим кем-то вроде отца в творчестве). Балет-симфония – это и есть жанр «Легенды о любви». Реализма и иллюстративности очень мало, хореография не изображает, а выражает.
Надо воздать должное и сценаристу Хикмету, и Григоровичу, воплощавшему сценарий несколько по-своему. Им действительно удалось создать легенду о любви. Многообразие любви в одном спектакле поражает: любовь между женщиной и мужчиной, взаимная и нет, любовь к родным людям (сестер друг к другу), любовь к родине в лице ее народа. Первое и третье в искусстве распространено, второе – единично. Ну а чтоб все это так переплелось… Небанальный сценарий. Любовный четырехугольник, правда, с малозаметным четвертым углом, отчего он на сцене – треугольник, любовь сестер друг к другу (взаимная ли?), любовь Ферхада к своему народу – тоже неочевидная, ведь сколько есть чувств похожих на любовь – жалость, например. Вроде бы нет в этом балете такого вида как любовь к искусству, что есть в «Каменном цветке», первом балете Юрия Николаевича. Хотя это вроде подразумевается – Ферхад у нас художник, точнее, дословно, рисовальщик. Не показывая прямо эту любовь, хореограф зато дает «художественный» взгляд: В. М. Красовская считает, что зритель видит Ширин как бы глазами Ферхада: то газелью, то звездой, то водой, которую он должен добыть из иссякшего источника… У меня нет причин ей не верить.
Ферхад – личность возвышенная. Выходная хореография его, взмывающая в небеса, показывает нам его, думаю, и как готового на подвиг. Бедняга, он еще не знает на какой, и как неотделим он будет от страдания. В финале балета крылья этого Икара изрядно опалены…
Его образу трудно не быть гораздо бледнее по сравнению с двумя сильными женскими образами. Объективно так и есть, и далее все уже зависит от конкретного исполнителя.
Ширин, познавшая порог смерти, но оставшаяся жить, жаждет жизни, причем жизни полнокровной. И ее трудно в этом упрекнуть. Наверняка она жила в предчувствии любви, и увидев Ферхада, она вскоре смело возвращается к нему чтобы познакомиться. Какие тут мысли о сестре? Не до них, всё сметено.
Чувствует ли Ширин угрызения совести по отношению к сестре, судьба которой из-за жертвы (уродства) плачевна? По замыслу балетмейстера – да. В знаменитом, моем любимом их (Ширин и Ферхада) адажио 2-го акта, им завещано, что Ширин грызет совесть и разрывает страсть, и это должно отражаться в мимике – точнее, ее почти отсутствии. Противоречивые чувства!
Но всё же Ширин становится всё решительнее от любви, они даже бегут. Есть мнения, что она эгоистична. Такую позицию можно принимать или нет, но результат един: такова она или нет, а троица все равно обречена страдать. Потому что такова легенда. Ты жива благодаря сестре, и вдруг тебе бы досталось всё, а ей – ничего, кроме страданий? Нарушено равновесие. Вот только уравновесились они трое в страдании. Жаль. Есть ли надежда, что Ферхад пробьет гору? Боюсь, что нет. По-моему, не зря изначальная пьеса называется «Ферхад и Ширин». Потому что…
Потому что Мехмене-бану – самый, как это ни удивительно, простой образ легенды. Простой для понимания, в смысле. Женщина совершила благородный поступок, а в ответ получила от судьбы не благодарность, а страдания. Делая добро, не надейся получить от судьбы его же, об этом говорит не одна легенда и не один миф... Судьба, или случай – жестоки.
Мехмене-бану страдает, ревнует, мстит, опять страдает, болезненно мечтает...
А потом возвращается к ней ее благородство, и она готова вернуть Ферхада сестре. Да только, оказывается поздно...
Я думаю, что трагедия Мехмене-бану немного не в том, о чем легко можно подумать: что у нее нет шансов, потому что лицо ее обезображено в результате добровольной жертвы. Это она как женщина так думает, но так ли видит зритель? Нигде не подразумевается, что Ширин красива. Да, не обезображена, но ей не обязательно быть красавицей, хоть она и сестра красавицы-царицы. Вспомним первую встречу этой троицы: темнота, камерный оркестр, мы заглянули в их души. Любовь с первого взгляда! От красоты ли проистекает эта магия? Как глубока идея об Амуре, который, просто пролетая мимо, запустил свои жестокие стрелы. Да вот только амурчики от многочисленного их использования в старых балетах стали банальностью… А она думает, что это из-за не-красоты... Но на то это и легендарная любовь, что она безрассудочна и бескомпромиссна. И ни за что Мехмене-бану не задержит взор на том, кто ее тайно и смиренно обожает несмотря на обезображенность. Легенда! Любовь до гроба.
Но, думаю, Визирь выдержит, переживет, и не станет четвертым страдальцем этой истории до конца своих дней. Недаром же он персонаж второго плана.
Есть в балете и пятый герой, формально из второго плана – Незнакомец из первого акта, который может поймать уходящую из Ширин жизнь, но только путем красоты ее сестры. Мутный персонаж. Он вообще от светлых или темных сил? Совершил благо или беду? Без него никак – ведь он это все заварил.
Спектакль в северной столице завершается так: народ возносит Ферхада на пьедестал своих рук как героя, а Ширин и Мехмене-бану движутся назад – уходят из его жизни, горестно думая, что насовсем. Декорация-книга закрывается – легенда поведана. В Москве народ к этому времени покидает сцену, а Ферхад, попрощавшись с сестрами, уходит в гору, и страницы книги, как дверь, закрываются за ним. Я стою за первую концовку, вторая, на мой взгляд, обеднена.
Балет «Легенда о любви» при всей своей многоплановости понимания очень четко сценически воплощен. Ни одной лишней сцены, длинноты, все подчинено замыслу. История рассказывается не назидательно и однозначно, а запускает мысли в полеты о высоком и в тоже время не таком уж сложном для понимания, это близко зрителям, вневременно. Легенда, рассказанная Мастерами!
Спасибо за внимание! Как всегда рада обсудить в комментариях.
И, если еще не читали, не забудьте прочесть статью с использованием критики тех времен: «Как современники встретили новаторский балет Григоровича «Легенда о любви»
