Случайно услышал фрагмент телефонного разговора на автовокзале. Пожилая женщина кому-то в трубку рассказывала, что она пожила полтора месяца у «Юрика», теперь отправилась к «Вовику». Поживет к него, сколько поживется.
Рядом с ней средних размеров чемоданчик и хозяйственная сумка. Я не удержался и спросил. В форме предположения задал вопрос: правильно ли я понял, что она от сына к сыну переезжает? Неудобно было спрашивать. Но она не обиделась.
Оказывается, что я в моем предположении оказался прав. Женщине семьдесят пять лет. Она отказалась от своей квартиры, в которой много лет прожила с мужем. После его кончины от жилплощади, как она выразилась, «избавилась». Деньги разделила между сыновьями. Избавилась она и от домашнего скарба. Часть вещей – в церковь, часть на помойку, что-то просто раздала. Освободилась, короче говоря.
И теперь ее жизнь складывается из переездов. У Юрика в квартире у нее комната, и у Вовика тоже комната. Один живет в Полевском, другой в Челябинске.
Сейчас она отправилась ко второму сыну. Мое изумление было велико. Женщина это заметила. И сказала, что ее решение «путешествовать» только на первый взгляд кажется необычным. Она не чувствует себя бездомной, не чувствует и нахлебницей. Пенсия есть, и просить у детей ничего не надо. С невестками отношения хорошие. И внуки ее любят.
Приедет к одному из сыновей. Комната уже ждет. Начинает жить. Занимается своими делами, никому не мешает, в семейные дела сыновей не вмешивается. В «ее комнатах» дети установили телевизор: можно в общую комнату не выходить. На ночь, извиняюсь, - ночная ваза. Личные вещи – пожалуйста.
Все днем на работе, а она занимается своими делами. Вечером поужинает и в 10 часов спать. Двери в комнатах хорошие: они почти звуков не пропускают.
Поживет месяц или пару месяцев. Почувствует что-то похожее на скуку, соберет свой чемоданчик – и к другому сыну. Ощущение дороги – ощущение жизни. Потому что цель появляется - сменить обстановку.
Приедет ко второму сыну, и ей, вроде бы, рады. И начинается немножко другая жизнь. И ей это не в тягость.
Она сказала, что у нее нет тяжести на душе. Напротив, ей намного стало легче жить. Как будто груз с плеч свалила. И такой образ жизни не позволяет засидеться на одном месте, то есть отяжелеть не позволяет.
Если вдруг заболеет, то у одного из сыновей подольше задержится. Ничего страшного. Подлечится, окрепнет – и на автовокзал. В путь-дорогу.
Летом она меньше ездит. Живет у одного из сыновей в саду на воздухе. Неважно, у которого из сыновей. А осенью снова переезды.
А дальше она сделала признание. Сказала, что помирать будет там, где «сляжет». А если почувствует немощь, особенно умственную, то в дом старости отправится. Это ее, как она выразилась, «не напрягает».
Объявили посадку. В автобусе народа было мало. И мы сели рядышком. Спрашиваю, не боится ли она, путешествуя, подхватить вирус ковида? Посмотрела на меня ясными глазами и ответила без всякой рисовки: «На всё воля Божья».
