В прошлой статье я рассказал о диких «антропологических днях» Олимпиады 1904 года, которые мировое сообщество постаралось как можно быстрее забыть и сделать вид, что такого никогда не было.
Но данная Олимпиада отличилась не только этим. Было еще много интересных и часто совсем не смешных фактов.
Как я уже писал, из-за удаленности США большинство спортсменов из-за рубежа просто не смогли приехать на эти Игры. Самолеты в то время еще не летали через океан, а плыть на кораблях было не только слишком долго, но и слишком дорого. Поэтому участвовали в Олимпиаде-1904 всего 12 стран и 687 участников. И все бы было хорошо, если бы 533 спортсмена не были из самой Америки.
Ни одна другая сильная страна типа Англии или Франции в соревнованиях не участвовала. Поэтому в подавляющем большинстве дисциплин американцы состязались друг с другом. Так и получились «домашние» американские Игры.
Всего было разыграно 85 золотых медалей, из которых 70 получили, само собой, американские спортсмены. Чтобы понять уровень представительства на Играх, достаточно сказать, что следующими после американцев были кубинцы с пятью золотыми медалями.
Однако победителями Олимпиады в том году были признаны вовсе не 85 человек, как должно было бы быть по правилам и элементарной логике. Целых 390 человек были названы олимпийскими чемпионами 1904 года. Предприимчивые американцы все свои соревнования в этом году просто-напросто называли олимпийскими и раздавали олимпийские медали под эту дудочку направо и налево.
Возможно, из-за этого интерес публики к этим Играм был минимальный. На самых крупных и напряженных соревнованиях никогда не присутствовало больше двух тысяч человек. Состязания проходили в общей сложности 121 день и вошли в историю как самые длинные Олимпийские игры ХХ века.
Еще одна весьма интересная история непревзойденного жульничества произошла на самой олимпийской из всех олимпийских дисциплин — марафонском беге. Это был самый возмутительный забег за всю историю игр. По какой-то причине забег устроили не утром, а во второй половине дня в сорокоградусную жару. Вода выдавалась только через 18 километров после старта, а дороги были грунтовые, из-за чего спортсмены бежали буквально в клубах пыли.
Американца Фреда Лорца судорога остановила где-то на двенадцатом километре дистанции. За ним ехал какой-то зритель, который пожалел бедолагу и открыл дверь своего автомобиля. Лорц сел в машину, проехал на ней еще 16 километров, обогнав всех атлетов, но автомобиль сломался. Отдохнувший спортсмен выскочил из него и побежал дальше, после чего под бурные овации весь в мыле торжественно пересек линию финиша.
Пока остальные не такие смекалистые участники пешкодралом добирались до конца дистанции, Лорц умудрился уже успеть получить золотую медаль из рук дочери президента Рузвельта Алисы и гордо прослушать государственный гимн США, сыгранный в его честь.
Только после этого на дорожке стадиона появился, спотыкаясь и шатаясь (после чего сразу грохнулся в обморок), другой американец — Томас Хикс. А уже за ним на стадион въехал на машине официальный наблюдатель, который и поведал оторопевшим судьям о том, каким именно способом Лорц победил.
Это вызвало бурю негодования у джентльменов, которые, пока действительный чемпион Хикс лежал на земле, уже успели пожизненно дисквалифицировать Лорца и отобрать у него золотую медаль. Пришедший в себя Хикс с удивлением узнал, что он стал чемпионом.
Но настолько ли лучше был окончательный победитель марафона? Если почитать записки его тренера Шарля Люка, то терзают меня смутные сомнения. «За семь миль до финиша Хикс упал в обморок. Тогда я решил сделать ему инъекцию — я ввел ему один миллиграмм сульфата стрихнина и дал запить глотком французского коньяка. Он побежал дальше, но за четыре мили до финиша мне пришлось прибегнуть к повторной инъекции, после чего он походкой, более или менее похожей на бег, кое-как закончил дистанцию». На самом деле к финишу спортсмена буквально за руки дотащили тренеры.
Как говорится: «И эти люди запрещают мне ковырять пальцем в носу».
Ну, и закончим тему одной известной фразой Пьера де Кубертена. Я до сих пор не понимаю, как феминистки еще не надругались над его могилой и светлой памятью за такое, но во время открытия первой Олимпиады в Афинах в 1896 году, когда встал вопрос о допуске к соревнованиям женщин, он сказал буквально следующее: «Другой задачи, кроме как надеть на победителя венок, у женщины быть не может».
Впоследствии женщины все же стали понемногу вливаться в соревнования (на Олимпиаде 1904 года было целых восемь женщин из 687 участников), и сейчас уже даже арабские страны поддались давлению и допустили до Игр своих участниц, что явно сделало соревнования интереснее.
