Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть12 Часть 13 Часть 14 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»
Догорал золотисто-багряный октябрьский вечер. Хуторские сидели за столом во дворе Караваевых. Чуть слышно, ласково шелестели покрасневшие виноградные листья на беседке. Опустела миска с варениками – Татьяна с матерью налепили своих, знаменитых на весь хутор, с картошкой, с творогом, с капустой. Мишку слушали – он про службу в горной дивизии рассказывал. Про тёплую осень говорили…Ульяна Аверьянова со знанием дела что-то шептала на ухо соседкам – успевала и налево, и направо. Торжествующе улыбалась… Дед Иван Большаков – это его бело-серый гусак подружил когда-то босоногих хуторских пацанов, Мишку Демидова и Саню Пересветова – наклонил голову. Пристукнул ладонью по столу, негромко обратился к Ульяне:
-А ты не суди… Не суди девчонку. Как вышло, что случилось у неё – ты ж, Ульяна, не знаешь. Вокруг – не только, что белое и чёрное… посмотри вон… жёлтое есть, красное. И Мишку не суди: он мужик. А для мужика ребёнка вырастить – когда это зазорным считалось…
Ульяна смешалась, оглянулась по сторонам, словно поддержку искала. Заторопилась:
- А я что… а я ничего!
Мать Мишкина, Анна Егоровна, почти не поднимала глаз. Не улыбнулась ни разу… Танюша лишь однажды встретилась с её взглядом… сникла вся от холода в её глазах, на Михаила растерянно посмотрела… А Мишка взял её ладошку, сжал, а потом к губам поднёс… Каждый пальчик целовал – словно они одни сидели в виноградной беседке. А мать вздохнула неслышно, головой покачала… едва заметно улыбнулась. Михаил вышел на крыльцо, покурить. Батя Мишкин, Алексей Степанович, за сыном поднялся. Курили вместе, молчали. Потом батя сказал:
- Ты это, Миш… На мать не обижайся. Думали, по-другому будет… другого счастья хотели для тебя, что ж скрывать… Мать – она отойдёт… И Таньку твою примет. Она её всегда за родную считала, ты ж знаешь… Ане сложилось у вас, как надо… Да вам виднее. Но я тебе скажу, сын… Горжусь я тобой. Уважаю. И… прости нас с матерью.
-Это вы, бать, простите нас… Люблю я Таню. С самого детства.
Отец улыбнулся:
- Да кто ж про то не знает! Что Таньку свою с пелёнок любишь… Вы это... Девчонку растите... но и с сыном не тяните долго.
Мишка вспыхнул:
- Ладно, бать...
Лейтенант Демидов купал дочку сам. Танина мать, Анастасия Петровна, рядом суетилась. Рассмотрела, как уверенно Михаил держит малышку, немного успокоилась, улыбнулась. А Михаил командовал:
- Мам, отвару череды подлейте. Так... – на градусник смотрел: – не горячо.
Анастасия Петровна отворачивалась, слёзы вытирала: матерью зовёт… Без запинки, от сердца, значит… Ну, Мишка...Сам-то ещё почти мальчишка, а что-то такое ласковое приговаривает девчушке... волосиков светленьких губами касается... Поймал материн взгляд, застеснялся. По-лейтенантски заносчиво скрыл стеснительность, улыбнулся:
- Что ж я за офицер буду... если не умею дочь искупать, мам...
А мать вспоминала... как с Анюткой Демидовой они в один день, тоже осенью, родили – она Танюшку свою, Анютка – Мишеньку. Смуглый темноволосый мальчишка был крепеньким и уверенным. И сразу красивым – такой простой и сильной степной красотой. Вспоминала, как кормила их – у Анютки молоко появилось позже, а серьёзному и крепкому мальчишке ждать было некогда... Он так настойчиво грудь просил! И сосал – деловито, основательно, не спеша. Они с Анютой, молоденькие, совсем девчонки, мечтали: а что – вырастут... женихом и невестой будут!.. Да когда ж так в жизни было... чтобы прям по плану...
Пеленал малютку тоже сам – всего один раз посмотрел, как Таня пеленает. С рук дочку не спускал. И ночью с собой рядом уложил.
Мать с Татьяной попытались в кроватку положить девочку, но в Мишкиных глазах такое отчаяние мелькнуло, что не решились забрать у него Алёнку. Так и задремал Мишка – на самом краешке постели... не дышал даже.
Уезжали Михаил с Татьяной и Алёнкой октябрьским утром – ещё не рассвело. Подошли Пересветовы. Мишка нахмурился, но кивнул. Санин отец что-то достал из кармана, протянул Танюше маленький свёрточек. Просто, но с затаённой болью в глазах, сказал:
- Возьми, Татьяна... Дочке это, на счастье. От нас с матерью.
Таня виновато взглянула на Михаила. По-детски руки за спину спрятала:
-Нет-нет, что Вы! Не надо!
Лейтенант Демидов снова строго кивнул – теперь уже Татьяне, жене:
- Возьми... обижать не годится.
Пересветовы, отец с матерью, ночами не спали… Много разговоров в хуторе было про Танькину беременность. Все знали, что с Саней они встречались ещё со школы, а как потом – кто ж про то знает… А тут у Саньки с Дарьей Хохловой такая вдруг любовь-скороспелка вспыхнула… Дело к свадьбе близилось. А Татьяна ходила спокойная, казалось, ничуть не переживала, что Санька на другой женится. Вздыхали Пересветовы: Танюшка – девчонка сильная. Разве ж скажет кому… про отца ребёнка. Разве ж пришла она к ним… к отцу с матерью, сказала, что ребёнок Санькин… И Саня молчал – было ли… не было у них с Танюшкой. Мать высчитывала по-женски… догадывалась, что тогда это было… случилось тогда, когда они с батей в Питер уезжали… зимой. У Сани курсантский отпуск был, и Татьяна на каникулы приехала к своим…Только что ж – догадки… К чему ж тревожить сына догадками… если женился он на другой… И наизнанку выворачивать, полоскать по хутору Танюшкину тайну – кто ж позволил.
Не совсем ладно всё складывается у Сани с Дашкой, тоже видно. Саня сам уехал к месту службы. Но и месяца не прошло, как заявилась Дарья в хутор. К своим даже не зашла, сразу – к Пересветовым. Расцеловала мать с батей, беспечно кружила по дому, что-то рассказывала. Батя с матерью молчали. Даша вдруг осеклась. Перевела глаза с отца на мать.
- Да просто!!! Да просто с дружком Саниным покатались! А вы что подумали?.. Санька пьяный был – в драбадан… Ну, и проехались мы с Мишкой-то. Подумали бы: разве Мишка Демидов позволил бы что…
Усмехнулась, повертела обручальное кольцо на тонком пальце:
- А жена я – Санькина. Жена его – я!
Мать вдохнула:
- А что ж он… муж-то твой, один… служить уехал…Что ж не поехала с ним… жена!
Даша вытянула руку с кольцом, полюбовалась:
- А вот и поеду. Соберусь, и… завтра! – вскинула смелые и уверенные глаза.
И уехала… Ну, и что ж ворошить… Рушить гнездо, что и так пока не сильно крепкое у Сани с Дарьей получилось… Что ж теперь разговоры говорить-то. Съездил батя в город, присмотрел серёжечки золотые – для девочки: будто ягодки крошечные. Дома с женой долго рассматривали подарок, радовались и тревожились – возьмёт ли Татьяна…
… Даша преподавала физкультуру в маленькой школе – здесь, в военном городке. Занималась с девочками художественной гимнастикой. Оказалось, что Даша чемпионка какая-то там… неоднократная даже. Саня мимоходом удивился, но тут же равнодушно отвернулся. А девочки обрадовались, что у них такая учительница физкультуры. Готовы были допоздна заниматься – чтобы красивыми быть, как Дарья Васильевна. И вскоре Дашины ученицы уже уверенно побеждали на разных турнирах и соревнованиях. Дома Даша старалась угодить Сане. И всё не получалось… Картошка оказывалась то полусырой, то подгоревшей… борщ – пересоленным, с твёрдой картошкой и переваренной капустой… Блинчики получались толстыми и резиновыми… В выходные Саня сам готовил – у него получалось немного лучше, чем у Даши.
Виделись чаще всего только по вечерам. И всё чаще Даше не хотелось оправдывать Санино усталое равнодушие тем, что теперь он не мальчишка-курсант, а лейтенант, командир взвода… Правда, ночи давали короткую, хрупкую радость – и Даше, и Сане… А утром расходились молча.
Осенью Пересветов заметил в Дашиных глазах какую-то тревогу… и несмелую радость. Даша ни о чём не говорила, лишь с тайной надеждой взглядывала на мужа, казалось, готовится – или к счастью, или к горькой обиде… Саня устало отмахивался от её взглядов, и ресницы Дашины вздрагивали… А потом она отважилась. В выходной лейтенант Пересветов валялся на диване. Даша подсела на краешек:
- Сань! Давай к озеру сходим. Фотографии сделаем… нашим в Горькую Криницу пошлём.
Саня усмехнулся. Но вдруг неожиданно согласился. Осень стояла затяжная, как часто случается на Сахалине. И прямо звала выйти из дому – тёплая, нежная и светлая здешняя осень… В последние дни в Саниной душе тоже почему-то была какая-то непонятная… светлая нежность. Он поднялся с дивана, а в Дашиных глазах плеснулась радость.
Они бегали по берегу озерца – как школьники. С удивлением прислушивались к здешним звукам и запахам – всё было совсем не таким, как у них в степи. Пересветов догонял жену, подхватывал её на руки, такую лёгкую, стройную… А потом Даша подошла к самой воде… бросала камешки в светлые тихие волны… не поворачиваясь, сказала:
- Пересветов, я беременная… Уже месяц.
И замерла… готовая и к невозможному счастью, и к самой горькой обиде…
Саня подошёл к ней, обнял. Прислушался: к той светлой нежности, что все эти дни была в его душе, сейчас добавилась новая… но эти нежность и радость были другими, отдельными… кроме неё, Пересветов точно знал, была ещё одна, неясная… далёкая. Скорее, предчувствие этой далёкой, неясной радости, что тайно свершилась где-то… И эти две радости не объединились… не стали одной, так и оставались – по отдельности… Впрочем, всё это промелькнуло в Санином сознании каким-то туманным мгновением… Он целовал Дашины волосы, а по лицу её катились слёзы. Ей показалось, что свершилось счастье. А лейтенант Пересветов уже следующим утром был вежливо-равнодушным – как обычно. Правда, стал приносить фрукты, сам мыл полы, покупал продукты. Не задерживался на службе. Дашенька однажды спросила:
- Пересветов! Ты имя придумал для сына?.. Чтобы звучало: как там?.. – Александрович!..
Саня улыбнулся:
- А если дочка будет?
И в глазах Саниных – такая надежда… что дочка родится… Дашино сердце медленно покрылось колючим инеем…
А в первые дни лета родилась девочка. Слабенькая, недоношенная – накануне Дарья Васильевна возила своих красавиц на соревнование по художественной гимнастике. Живот до восьмого месяца почти незаметным оставался. Даша по-прежнему спортивные брючки носила… а широкая футболка совсем скрывала живот. На соревнованиях переволновалась – Ксюшка Леонова ногу подвернула, Дарья Васильевна девчушку на руках в раздевалку отнесла… А ночью кровотечение началось. Саня в наряде был.
Преждевременные роды проходили очень тяжело. Даша измучилась от боли, обессилела совсем… Вдруг страшно острой стала обида на Саньку… на его холодную вежливость и заботу. Плакала Даша не от боли, а от обиды горькой этой. Боль – это что… Даша – спортсменка, сильная и выносливая… А обида просто заливала её – холодной и горькой водой… из их далёкой Горькой Криницы…
Когда прибежал Саня, Дашу уже перевели в палату. Она отвернулась к стенке, тихо плакала. Акушерка смотрела растерянно: Даша даже не взглянула на дочку… Девочка была совсем крошечной, слабенькой, но Пересветову разрешили на неё посмотреть. Малютка еле слышно, как-то очень горестно всхлипывала-вздыхала – видно, ей было тяжело… Серьёзный, совсем седой врач чуть заметно улыбнулся, кивнул головой: всё хорошо будет! Справимся, лейтенант!
Саня взял Дашину узкую ладошку, тихонько поцеловал её:
- Даш! Всё хорошо будет!
Даша повернулась:
- Что… будет хорошо, Пересветов?– Приподнялась на локте: – Я… её видеть не хочу! И… называй её, как хочешь! Думаешь, я не знаю… как ты назовёшь её?
Саня замер – сам удивился: оказывается, он тоже давно, с самого начала, знал, что дочку назовёт Татьяной, Танюшей… Танечкой – единственным на свете именем…
Какая-то надежда промелькнула в Дашиных глазах: она ещё ждала, что Саня предложит ей самой выбрать имя для дочки. Но Пересветов не отказался от того, что с самого начала знал – дочь он назовёт только Таней.
Врач что-то говорил, объяснял про послеродовую депрессию – так бывает… пройдёт. А Пересветов холодел: так должно было случиться… ничто не проходит бесследно… Счастливые дети рождаются от любви. А он любил... и любит только Таню. И виноват он один – перед Таней, перед Дашей... и перед этой крохой только он виноват: наверное, она чувствовала его вежливое равнодушие к Даше. Сжимал руками виски, сдерживал стон: только бы маленькой легче стало… только не дышала бы она так прерывисто, не всхлипывала бы так обречённо и горько…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть12 Часть 13 Часть 14 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»
