Пока в Диване готовился законодательный акт признания нового государя, во дворце Топкапы началась подготовка к торжественной церемонии. Народ уже был извещен глашатаями о восшествии на престол нового правителя, а на церемонию стали рассылаться приглашения. Иноземные послы судорожно обсуждали — кого из них пригласят во дворец и гадали — какую выгоду их государству может принести новый султан. Они наперегонки писали письма своим правителям, не подозревая, что копии с них сразу ложатся на стол молодого господина.
Сулейман с улыбкой читал, что о нем написал венецианский посол Бартоломео Контарини: «Высокий, крепкий, с приятным выражением лица. Его шея немного длиннее обычной, лицо вытянутое, нос орлиный. Кожа имеет тенденцию к чрезмерной бледности. О нем говорят, что он мудрый повелитель, любящий учиться, и все люди надеются на его хорошее правление». Подобное описание его вполне устраивало. Раз так пишут иноземцы, значит, с ним уже начали считаться.
В продолжение темы венецианский баило также поспешил сообщить своему сенату о новом султане: «Он истинный турок, в наивысшей мере чтит закон, снисходителен к христианам, плохо относится к евреям, приумножает знания и все делает сознательно, упрям в своих намерениях. Ему двадцать шесть лет, от природы живой, раздражительный, лицом смугл, тюрбан носит надвинутым на глаза, что придает ему хмурый вид».
Нельзя сказать, что ему доставляло удовольствие читать эту переписку, но нравилось, что все эти иноземцы в один голос называли его образованным человеком, указывали на знание иностранных языков, талант поэта и знание наук. Сулейман не мог ни восхититься хорошо налаженной разведкой дипломатов. Еще бы! Как выяснилось, они знали об его знакомстве с кузнецким мастерством и участие в отливе пушек.
Они взахлеб кричали об его любви к ювелирным украшением, страсти одевать кольца по одному на каждый палец. Ведали послы и об его умении изготовлять изделия из драгоценных металлов и камней....
Внезапно, среди всей переписки взор остановился на небольшом послании, запечатанном скромной печатью. Он сразу понял — это письмо от дорогой Хюррем. Будущий султан нетерпеливо сорвал печать и принялся читать. После нежных слов о любви, тоски по нему, радости от предстоящей встречи любимая вдруг попросила его разрешения взять в Стамбул Фюлане-хатун и Гюльфрем-хатун.
По ее мнению, оставлять в Манисе женщин, которая так страдают после смерти сыновей, было бы очень жестоко. Он не удержался и нежно прижался губами к корявым строчкам. Настася еще плохо владела арабской грамотой, зато уже довольно четко излагала свои мысли, что еще раз свидетельствовало об ее уме. Опять же, даже матушка не побеспокоилась об этих наложницах, которых сама для него приготовила, а вот она вспомнила. В ее сердце есть место для всех… И это достойно уважения.
Откуда ему было знать, что пройдет совсем немного времени и он узнает, что дорогую Хюррем весь мир называет Роксолана. Султан будет счастлив — никто до нее не удостаивался подобной чести и внимания со стороны дипломатов и иноземных правителей. Только его ненаглядная...
Публикация по теме. Меч Османа. Часть 57
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке