Ко всеобщим восторгам, в наш город приехал цирк с силачами, лошадками, мимами, акробатами. Цирк устраивал шоу от Рима до Улан-Батора, от Москвы до бамбуковой родины Лао-Цзы.
Появились на площади лавочки и шатер, ощущением счастья наполнился город утренний. Танцевал зазывала чечетку, мукой напудренный. Так смеялся старательно клоун, что грим потёк.
Дети даже не шли по земле, а летели над. Вырываясь из рук, словно птицы, просили всякое у податливых мам. И замученные овсянками, покушались на сладкую вату и лимонад.
Город пах как сплошной человеческий мандарин. Город обнял свой цирк, ко всеобщему ликованию, словно ветра имбирного произошло вливание в его тихие улицы, грустные фонари.
Началось представление. Музыка, яркий луч распадался на пятна. Как будто безумный сеятель всё бродил по рядам неприкаянно, моисеево, превращаясь в бумажные звёздочки на полу.
Лопнул мыльный пузырь, и цветастый шатер исчез. Всё исчезло: шуты, акробаты с эквилибристами. Люди просто сидели. Деревья шуршали листьями, вспоминая то время, когда они были лес.
Во вселенной растерянных лиц и открытых ртов толстячок прокричал возмущённо: "Верните деньги нам". Это было одно коллективное наваждение. Очень здорово сделанный морок для городов.
Свистнул рак на горе — подмигнула ему гора. Ни с того, ни с сего, ко всеобщему удивлению, улыбнулся мальчишка в страховочных наколенниках, широко улыбнулась веснушчатая сестра.
Улыбнулись их мама и папа, и следом все. Вдруг запел соловей, как в раю с золоченной лирой, и старый дед неожиданно вспомнил, как он жонглировал. Дед слегка помоложе — как ездил на колесе.
Мать семейства наклеила блёсточки на лицо. Дама с клюшкой подумала: "Эх, а чего мне маяться", — и достала из сумки два шарика с Микки-Маусом и пригоршню шипучих малиновых леденцов.
А потом неприступный чиновник решил: "Ну что ж", — и напялил парик, позабыв о моральном облике. Так смеялся курносый волшебник верхом на облаке. Заразительно, долго смеялся и вызвал дождь.
И волшебник скомандовал тучам "парад-але". Он придумал шатер — и все стали друг другу Сантами, он придумал гастроли — и все стали чудесатыми.
Колдовал, ворожил, ни секунды не пожалел.
Я не знаю, что дальше, а впрочем, не в этом суть. Говорят — на рассвете с жонглерами и факирами цирк отправился в путь от Австралии и до Кирова. Посмотри же на облако — видишь кого-нибудь?
