Жалея людей, командир сделал дополнительный привал. Солдаты с облегчением спрятались в тень редких деревьев, жара стояла неимоверная. Ветер гнал горячий воздух, не принося никакого облегчения. Но лежать в жару или идти – большая разница, выражая благодарность командиру роты, бойцы развалились на чуть зелёной траве.
- И вот этот пёс, - это был голос рядового Уткина, его война покидала по разным фронтам, было ему чего рассказать, а может и врал, но делал это красиво, - стал скрести своими лапами пол. Мы-то шутили, смеялись над ним, мол, не кот ты или кошка, чего ямку копаешь?! А он копает! Сержант наш, цыкнул на нас, палец к губам приложил, ну, понятное дело, все всполошились, а сержант тот, всё за собакой наблюдает. Куда пёс, туда сержант, пёс к земле голову клонит, и сержант за ним. Смешно смотреть было, но, никто не смеялся, уважали сержанта! Вот, значит, остановились они с собакой в одном месте. Пол как пол, доски, красили их когда-то, а, сержант, песок да грязь с них убрал, нож попросил, давай ковырять там что-то, одна доска, возьми, да поднимись. Автоматная очередь как раз по голове сержанта и прошлась! Был человек, и нет человека! Мы, втроём, по гранате туда закинули и дёру из комнаты. А как пыль улеглась, так ещё из автоматов постреляли. Слазили туда двое наших, а там подполье оказалось, десять фрицев сидели, убили мы их всех.
- С собакой-то что?
- Про собаку он говорит, - Уткин опустил голову, похоже, в этот раз он не врал, - сержанта мы боевого потеряли?! И пёс погиб! С сержантом их вместе и похоронили .
Вполуха слушая очередной рассказ Уткина, я вспоминал о доме. Какая приятная сейчас вода в нашей речке! Вот бы сейчас с конями, да со всего маху в воду!
- Лёшкин! Лёшкин! – голос взводного вернул меня в прожаренную южным солнцем степь, - слышишь? Я прислушался. Вроде шумит что-то, а может и, нет.
- Шумит, но ведь не видно ничего, вона, степь до горизонта!
- Вона ему! – взводный передразнил меня, - я к ротному, ты за старшего.
- Есть, - не поднимая своего тела от земли, в нарушении устава, ответил я. Только приладил свой затылок на уже остывшей каске, как различил шум. А ведь и правда шумит, вспомнилось, как трактора на поле колхозное ехали, низиной шли, чтобы землю не портить, а потом разом поднимались. Приподнял голову, ещё раз прислушался, так и есть шумят гусеницы, но где?! Уже несколько бойцов крутили головой, всматривались в степь, пытаясь найти то, что шумит.
- Рота, уйти с поля, за деревья, занять оборону! Наш ротный, капитан Фёдоров, прижимая рукой фуражку к голове, бежал вдоль края лесной посадки. Солдаты подскочили, толкая задремавших товарищей, отбегали за деревья, заряжали оружие.
- Лёшкин, возьми Уткина и этого, забыл…! Взводный упал на землю рядом со мной.
- Понял я, Уткина и этого. Разведать что шумит?
- Да, выполняйте.
- Есть! Кивнул Уткину, одновременно указал глазами на молодого бойца с винтовкой. Уткин, старый вояка, всё понял, кивнув в ответ, дёрнул за гимнастерку бойца. Когда ротный пробегал обратно, мы уже почти пол поля прошли. С нашим приближением шум нарастал, но видно, ничего не было, странно!
Резкий удар мне под колени, заставил присесть, Уткин постарался, этому была причина, третий солдат уже лежал на земле, его говорун наш ещё раньше уложил! Мы находились в десяти метрах от обрыва, вот как раз под нами и шумело. На четвереньках приблизились к краю, а там, танки! Чёрные, кресты на башнях белее белого, новые что ли?! На два раза пересчитав, сошлись с Уткиным, что всего их девять. Пехоты нет, машин тоже. Медленно едут, объезжают канавы. «Шуметь не хотят» - понял я. Дальше, по ходу их движения, пологий подъём на равнину, там они и поднимутся.
- Три, четыре километра и они будут на равнине, - я докладывал командиру роты результаты разведки, - девять штук, пехоты нет.
- Семь километров, когда сверху смотришь, умножай на два. Уткин поправил пилотку, многозначительно посмотрел вверх.
- Старлей. Что у нас против танков есть? Ротный повернулся к старшему лейтенанту, тот только плечами пожал. Он вчера в роту пришёл, из пополнения.
- У меня во взводе противотанковые гранаты есть, три штуки, может и у других чего наберётся.
- Как на ярмарке, коню сбрую собираем! Где говоришь, поднимутся?
- Вот тот бугор, там и выйдут.
- Километр прибавьте, точнее будит! Уткин внёс поправки.
- Так, на равнину их выпускать нельзя, подавят нас как щенят гусеницами, значит надо, чтобы они там, внизу и остались. Тебе взводный их останавливать, остальным действовать сверху, только не палите из всех стволов, чего толку. Собрать все гранаты, делать связки, бегом к бугру.
Уже не пригибаясь, во весь опор, рота бежала к земляному выступу, многие падали, раздирали колени об твёрдую, высохшую землю. Набегу, мой взвод перестроился, оказавшись на правом флаге роты, успели как раз вовремя. Танки остановились, вероятно, командир их, вылез из башни, осматривая склон. Как же был прав Уткин, так и есть, километров семь они проехали.
- Лейтенант, командир, - Уткин подполз ближе, - видите тот ров, вот там они полезут, больше негде. Запереть их там, и делу конец.
- Было бы чем! Взводный просматривал склон в бинокль.
- Так танками их и завалить!
- Как?
- А мне пару гранат, противотанковых, а как рвану первые, так кидайте уже что есть, глядишь напугаем!
- Другого выхода нет. Лёшкин, с ним пойдёшь, четыре возьмите, там с другого взвода принесли.
- Есть, - ответил я за двоих.
Крадучись, пробрались до глубокого рва, когда-то водой его матушка-природа вырыла, вот теперь нам и пригодился.
- Не боишься? Уткин посмотрел на меня, на его губах была едва заметная улыбка.
- Боюсь! Метра три до танка будет, а что если сразу не остановится, на нас попрёт?!
- А мы отбежим, пускай погоняется за нами, его тут так крен возьмёт, что точной стрельбы не будет.
- Вот спасибо, даже как-то легче стало!
- Я здесь останусь, а ты на ту сторону перебеги, как первый встанет, так рви второй. На танк не кидай, целься под гусеницу, мы его потом штыками добьём! Ох уж этот балагур Уткин, никакой серьёзности! Танки зашевелились, тронулись, вот уже первый взбирается на склон. Я улёгся за краем косы, приготовил гранаты. Первый танк неторопливо взбирался на склон, скоро, уже очень скоро, он будет напротив Уткина. Сманеврировав гусеницами, танк выровнялся, водитель танка прибавил обороты, чтобы взобраться на крутой подъём, взрыв под его левой гусеницей напугал меня, я думал, что Уткин ближе подпустит! Танк встал, остальные снизили скорость, но продолжали медленно приближаться к нам. Второй танк объезжая подбитый, пошёл как раз на меня. Не скрываясь, я наблюдал, как он двигается, намереваясь проехать мимо подбитого товарища, повернувшись ко мне боком, тоже прибавил обороты. Размахнувшись, я метнул гранату, раздался взрыв, лязг сползающей гусеницы, всё, встал! Как по команде, у обоих подбитых танков открылись люки в башнях, показались немецкие танкисты, хотели выбраться на землю, одному даже это удалось, сверху раздался залп из винтовок, трое в чёрных комбинезонах лежали на земле. Застрекотали пулемёты следующих за ними танков, только в кого они стреляли?! Заметил, как Уткин выполз из своего убежища, на коленках, быстро передвигая руками и ногами, поспешил за второй подбитый танк. Колонна остановилась, изредка постреливали два пулемёта, наши солдаты не стреляли. Я видел Уткина, не докинуть ему здоровую гранату до третьего танка, и добежать не сможет, пулемётчик его в раз срежет. Вскочив, пробежал мимо танков, даже рукой махнул, привлекая к себе внимание. Третий танк шевельнул башней, а потом, выпустив, столб чёрного дыма, двинулся в мою сторону. Мне так и надо было, я слышал, как свистнул Уткин, одобряя мои действия, а также слышал как пулемёт того танка начал стрелять. Что-то горячее обожгло мне левую ногу, но я был уже в безопасности, в низине, тут меня пулей не взять. Провёл рукой по ноге, так и есть, на бедре кровь, царапнуло! Грохот железа и мотора приближался, на секунду выглянув, определил расстояние, пригнув голову, сосчитал до пяти. Резко привстав, метнул гранату, под танк попал, взрыв, следом ещё один, третий стоит, всё закрыли дорогу.
Сразу несколько пулемётов раскидывали свои пули над моей головой, стало страшно, что они пробьют землю и попадут в меня, пыль стояла такая, что стало трудно дышать, я прикрыл рот рукой. Над головой что-то пролетело, краем глаза заметил самолёт со звёздами на крыльях, наш, истребитель. Зайдя на второй заход, лётчик выпустил длинную очередь по танкам, а что толку, это как кур веником гонять, пугать пугаешь, а убить не можешь! Раздались разрывы гранат, видимо сверху кидали что осталось. Урча моторами, немецкие танки разворачивались, был слышен скрежет метала, сталкивались, видимо, друг с другом. Над головой пронеслось победное «ура», не прошёл враг!
Трое бойцов подняли меня с земли.
- Ранен? Уткин где?
- Там. Скрипя зубами от боли, нет, не потому что болела рана, а потому что мне чуть руки не вывернули мои помощники, я встал на ноги. Осмотрел поле боя, три танка в одной куче – наши с Уткиным, четвёртый коптил чуть ниже, видимо попали в уязвимое место, подожгли. Мне помогли взобраться наверх, один из бойцов разорвав медицинский пакет, бинтовал мою ногу.
- Убавилось мяса у тебя, как резануло!
- Нарастёт ещё! Что с Уткиным?
- Не знаю, а вон, несут. Четверо солдат вынесли тело Уткина, аккуратно положили на землю, кто-то даже снял с головы каску, поминали солдата. Закрыв глаза, попытался сдержать себя, жалко было товарища. Ротный подошёл к Уткину, немного подумав, сказал:
- Вот так нужно бить врага, бить даже голыми руками, душить, грызть. Пусть в броне он, пусть с пулемётами, но смертен, а значит, его можно бить! Солдаты молчали, в тишине нарушаемой дуновением горячего ветра раздалось:
- Мы как-то речку форсировали…! Дружный смех и радостные крики солдат оповестили степь о том, что жив Уткин, жив Герой!
Уже когда подходили к расположению наших войск, над головами пронеслась шестёрка «горбатых», полетели танки добивать.
- Что, капитан, - полковник сам вышел нас встречать , - нашёл себе по дороге работу?! Он крепко пожал руку нашему командиру.
- Так точно. Уничтожено четыре танка, в роте потерь нет.
- Знаю, летуны по рации сказали. Видал «илы», дадут они им сейчас?! Кто отличился?
- Так вот один, второго в медсанбат унесли, контузило, да осколками зацепило.
- Пиши на них представление, я подпишу. Такой подвиг достоин награды! Танки те к нам в тыл шли, представь, чтобы они тут натворили?! Молодец, солдат, Герой!
