Начало - Глава 1 , Глава 2 , Глава 3 , Глава 4 , Глава 5 , Глава 6 , Глава 7 , Глава 8 , Глава 9 , Глава 10 , Глава 11 , Глава 12 , Глава 13 , Глава 14 , Глава 15 , Глава 16 , Глава 17 , Глава 18 , Глава 19 , Глава 20 , Глава 21 , Глава 22 , Глава 23 , Глава 24 , Глава 25 , Глава 26 , Глава 27 , Глава 28 , Глава 29 , Глава 30 , Глава 31 , Глава 32, Глава 33
В палате, которой предстояло надолго стать Ленкиным домом, лежало ещё пять человек. Девушка с трудом выдержала несколько часов дружного общения про несчастные случаи и неожиданно обнаруженные страшные заболевания. После обеда, под предлогом поиска лечащего врача, Ленка подхватила какие-то журналы и перебралась в коридор. Вскоре она действительно поймала доктора и договорилась с ним, что ночевать сегодня будет дома. Тот особенно не возражал. Зато удивилась соседка:
— На носу операция, а ты станешь по городу разгуливать! А вдруг инфекцию подцепишь?
Девушка только отмахнулась — ладно ещё днем, но оставаться в этих жутких стенах ещё и ночью… Но главное, вечером надо навестить Серёжу, она ведь обещала. Он так ждет её и даже не подозревает, что теперь они не скоро увидятся. Ленка не видела смысла отменять операцию и рушить договоренности. Перестать быть хромой — вот лучший для него подарок. Белозерцев, возможно, встанет на ноги раньше неё, а чем она может помочь ему за это время? Носить продукты? Мелихов принесёт… Поддержать морально? Когда они поженятся, она, как и решила, будет отдавать ему все силы своей души. А сейчас… Ленке слишком плохо самой. Вот когда всё закончится…
И что тогда? Никакой радости от того, что она будет здорова, как все, девушка уже не предвидела. Как и вообще больше никакой радости в жизни. Но отступать уже некуда, операция, и правда, запланирована уже на среду. Анализы она сегодня сдала, осталось только сделать во вторник кардиограмму. Всё должно быть готово к концу завтрашнего дня.
Ленке была не по душе эта спешка, она снова мучилась сомнениями. Ещё не известно самого главного, а уже назначена дата! Собирались через неделю, а провели все обследования за один день. И надо же — как нарочно, встретить Чернявского! Словно кто-то подавал предупреждающий знак… Да нет, ерунда это всё — какое там совпадение? Конечно, как только случилось несчастье, Марк сразу вызвал профессора — ничего удивительного. Если подумать, анализы у Чернявского заняли по общему времени примерно столько же. Так чего тянуть, как правильно сказал нынешний доктор?
Девушка накупила Серёге фруктов и соков и уже в семь вечера была у него. Парня перевели в отдельную палату, как небо и земля отличающуюся от той, где числилась сейчас сама Ленка. Здесь всё было, как дома — телевизор, холодильник, уютный торшер, ковролин.
— Пришла! — обрадовался Серый. — Иди, иди ко мне скорее. Ну, Леночка…
Он полусидел, полулежал на специальной подпорке, и вид у него казался вполне бодрым. Шрамы хорошо обработали, и девушка подумала, что они совсем не будут его портить. Разве что придавать ещё более угрожающий вид.
— Ага, привет! — она быстро и деловито поцеловала его, ускользнув из объятий, что, в принципе, не составляло большого труда — одной рукой парню было не дотянуться. — Серёж, вот смотри: это убираю в холодильник, не забудь, срок годности до пятницы… Сок, если откроешь и сразу не выпьешь, тоже попроси убрать.
— Потом всё объяснишь. Завтра ведь придёшь?
— Не приду, Серёж… Не обижайся… Я, вообще-то, сама из больницы отпросилась. Наверное, теперь буду не раньше, чем… Не знаю, когда буду…
— Что с тобой? — испугался Серый. — Почему из больницы?
Ленка вздохнула и присела на краешек кровати — поближе к его ногам.
— Только обещай, что никому не расскажешь! — строго сказала она. — Ни Марку, ни Виктору, ни… Игорю.
— Ну, обещаю! Говори скорей!
— Серёж… Я ложусь на операцию. С ногой. Так что, может, скоро буду, как все, понимаешь?
— Ни фига себе… — присвистнул он. — А почему так неожиданно?
— Вовсе не неожиданно. Просто никому не говорила, вдруг не получится?
— Чернявский будет делать, да? А я думал, там что-то не срослось.
— Нет, не он, — помотала головой девушка и вдруг сообразила.
— Подожди… — она подозрительно уставилась на парня. — А ты откуда знаешь про Чернявского? Марк обещал никому не говорить.
— Ну… как тебе сказать? Мы все знали.
— Кто это — вы? — испугалась Ленка. — И… Мелихов знал?
— Ну… Ладно, чего уж там. Гоша хотел оплатить операцию. Чернявский должен был задурить тебе голову. Ну, теперь-то уж дудки! Теперь я сам всё оплачу… Займу, перезайму — удавлюсь, но оплачу. А ты где, кстати, бабки такие взяла?
Девушка растерянно молчала. Всё перепуталось у неё в голове. Она вспомнила статью в газете — значит, всё это было не на ровном месте?
— Но зачем Игорю платить за меня? — тихо проговорила Ленка.
— Ну, не знаю… — взгляд у парня стал какой-то бегающий. — Вроде как Марк подзуживал его — мол, обещал помочь девушке, а призовой зажал… Он же у нас гордый, Мелихов.
— Призовой я сама не взяла… Он же экономил на всём — после Ольги-то?
— Ну, так он и подписался на Консалеса! — ляпнул Серый и прикусил губу. — Ну, то есть не только из-за этого, конечно.
Она молчала, не в силах ничего понять. А Белозерцев быстро переменил тему:
— Так ты мне не объяснила — откуда бабки на операцию?
— Я не у Чернявского оперироваться буду… — автоматически ответила Ленка. — Я нашла в десять раз дешевле.
— А где же?
— В обычной больнице. Там тоже профессионалы, не хуже, только опыта больше, — повторила она слова Мани.
— Уверена? Что-то мне это не нравится. Чернявский не взялся, а эти взялись?
— Серёж… Здесь всё нормально. Просто я нашла, где дешевле. Не заставляй меня жалеть, что рассказала!
— Лен! Давай подождём с этим, а? Вот выпишусь, сам во всём разберусь, что там за врачи, и кого удавить, если что не так.
— Ни в чём ты не будешь разбираться! — рассердилась девушка. — Это моё решение. Будешь лезть — поругаемся. Навсегда.
Беспокойство Серого отражало её собственные страхи, и она только сильнее злилась на него из-за этого.
— Я же боюсь за тебя… — покачал головой он.
— Ничего… Как будет — так будет…
— Что-то мне не нравится твоё настроение!
Парень хмурился и смотрел на нее со всё возрастающей тревогой.
— Зря я тебе сказала, — Ленка встала. — Думала, поддержишь, а ты панику сеешь. Всё, Сереж, я лучше пойду.
В эту минуту дверь палаты распахнулась, и на пороге появился Мелихов. Красные точки на его лице были заклеены специальным пластырем. Голова по-прежнему обмотана бинтом. А синяк на щеке побагровел. Увидев девушку, Игорь замер.
— Я попозже зайду, — произнёс он быстро.
— Нет, подожди, — торопливо окликнула его она. — Я уже ухожу…
Ленка сама не ожидала, что решится позвать его. Отвратительная сцена изгнания все ещё стояла у неё перед глазами. Но девушка не испытывала сейчас ни обиды, ни ненависти. Она так соскучилась по нему за этот месяц… И ей вдруг подумалось, что, возможно, она видит его сейчас в последний раз.
Но ещё больше девушка удивилась, что он послушно остался.
— Серёга, привет. Ты как? — Мелихов подошёл к кровати.
Парень только молча пожал плечами. Вид у него стал какой-то странный, но Ленке не могла смотреть сейчас на Белозерцева. Игорь тоже перевёл взгляд на неё. Она думала увидеть в них привычное отторжение, но нашла пытливый вопрос, настойчивый и тревожный. Казалось, вот-вот, и Дракон задаст его вслух. Он, действительно, спросил, но это было совсем не то:
— Как у тебя с работой? Ира выполнила обещание?
— Да, всё замечательно.
— Интересно на новом месте?
— Ага… Начальница очень хорошая, ей скоро в декрет, но всё равно отпустила меня сейчас…
— Отпустила куда? — не понял он.
Девушка поняла, что чуть не проговорилась.
— В отпуск… — исправила оплошность она.
— А, понятно, — выражение глаз у Мелихова изменилось, в них появилась привычная злая насмешка. — У тебя же свадьба на носу?
До свадьбы, судя по состоянию жениха, было ещё далеко. Но Ленка предпочла не развивать тему.
— Что теперь Консалес? — спросила она. — Ведь это настоящий форс-мажор. Бой будет или уже нет?
— Думаю, зависит от меня. Могу отказаться. Но, думаю, перенесу на следующий год.
— Конечно! Тебе надо восстановиться… — обрадовалась девушка. — А ты ездил к Настёне?
— Ездил… Я, собственно, прямо от неё, — нехотя ответил Игорь.
— Как она? Как настроение?
— Переменное. После твоего приезда — ничего, даже весёлой казалась. Рисунки твои показывала…
— Да? — Ленка смутилась.
— А сейчас снова раскапризничалась. «Забери меня, забери…» С детьми дерётся…
— Она никак не ладит с ребятами, — расстроилась девушка. — А что Алевтина Ильинична говорит?
— Говорит, ребёнок не садовский… А по-моему, чепуха. Как же она дальше будет с людьми общаться, в школе, к примеру?
— Просто ей нужны близкие люди, тогда она и посторонних станет иначе воспринимать. А сейчас они для неё — будто враги… Игорь, ты ведь будешь теперь её забирать? Тренировки закончились?
— Не знаю… Пока не стоит, наверное. Ей там лучше.
— Как это? Почему? — изумилась Ленка.
— Потому что у меня дома пусто! — неожиданно резко произнёс Мелихов. — И в душе — тоже. Мне нечего дать сейчас ребёнку.
Он помолчал, не отрывая глаз от девушки. Она тоже не опустила взгляд, хотя совсем растерялась.
— Ладно, вам надо попрощаться. Серый, я лучше позвоню, — первым произнёс Игорь.
Поставил на столик пакет с гостинцами, ссутулился и вышел из палаты. Ленка ещё несколько секунд смотрела ему вслед, а потом опомнилась и повернулась к Серёге. Парень лежал, отвернувшись к окну, закрывая лицо локтем здоровой руки.
— Серёжа, ты что? — испугалась девушка и метнулась к нему.
Белозерцев повернул голову. На глазах у него были настоящие слёзы. Некоторое время он смотрел мимо неё, вверх, так, чтобы они закатились обратно.
— Серёж… Я обидела тебя? Пожалуйста, не молчи… — Ленка в панике пыталась поймать его взгляд.
— Я не женюсь на тебе, — сказал он вдруг. — Ясно тебе? Не женюсь!
— Чем же я не угодила? — попробовала улыбнуться девушка, но вместо улыбки вышла только жалкая гримаса.
— Думал, смогу… — Серый словно разговаривал сам с собой. — Оказалось, нет… Я вижу — ты правду сказала. Ты только о нём и будешь… когда он здесь — только на него и смотришь. Да не вынесу я этого, Лен!
Она молчала.
— Только не говори, что это не так… — добавил он.
Но его глаза, голос просили совсем о другом.
— Это так, — тихо сказала Ленка. — Но я дала тебе слово, дала добровольно. И обратно не возьму.
— Да ты, небось, решила, что я помираю… — усмехнулся Белозерцев. — А я вот выжил… Теперь сама думаешь — куда меня сплавить…
— Бред! — выкрикнула девушка. — Я знала, что ты не помираешь!
— Да не важно всё это… — обречённо произнёс парень. — Нет, Лен, ничего не выйдет. Дурак я невезучий!
Ленка судорожно хватала ртом воздух, пытаясь подобрать нужные слова. А потом не выдержала, села к нему и неловко дотронулась до его руки.
— Серёжа… Ты прав… — призналась она. — Ничего не выйдет, я знаю. Но если ты скажешь, я готова попробовать.
Он только замотал головой.
— Не надо мне твоего подвига…
Девушка вздохнула и нерешительно придвинулась ближе.
— Серёжа…
— Да ладно, всё, закрыли тему, — он снова отвернулся.
— Серёжа! Пожалуйста… — тихо попросила Ленка, — не уходи от меня совсем. Ты мне очень нужен. Я не собираюсь пользоваться тобой. И не о чём не стану просить. Просто будь и всё, ладно? Я люблю тебя… просто по-другому.
— Угу… Останемся друзьями, — горько скривился Серый. — Всё, Ленк. Иди домой. И знаешь что — позвони мне из больницы, как там и что.
— Серёж!
— Позвонишь?
— Хорошо…
Девушка встала и приблизилась к нему, не зная, как быть — поцеловать ли его на прощание или нет, но парень смотрел в окно и даже не пошевелился. Испытывая огромное облегченье и проклиная себя за это, Ленка на цыпочках, словно он заснул, вышла из палаты. Ей было до боли жаль Белозерцева. Но в лёгких впервые за эти сутки появился воздух. Теперь она хотя бы снова могла дышать — так, как хотела сама.
***
Во вторник в три часа дня пришёл врач — в руках у него была пачка Ленкиных анализов.
— Ну-с, так, посмотрим, — доктор быстренько пролистнул несколько бумажек. — Ну, что, всё замечательно. Значит, готовим тебя на завтра.
— А кардиограмма пришла? — замирая, спросила Ленка.
— Пришла… — врач снова открыл какую-то бумагу и быстро в неё глянул.
— И что там?
— Да всё нормально. Небольшая тахикардия. Наверное, волнуешься перед операцией? Дадим тебе на ночь таблеточку…
«Чернявский тоже говорил про тахикардию, значит, всё правильно, всё под контролем», — успокаивала себя девушка. Но сделала над собой усилие и спросила:
— А УЗИ сердца делать не будем?
— А зачем? — удивился доктор. — Я по кардиограмме и по пациенту всегда вижу, надо ли что-то ещё проверять или нет. Опыт… В общем, так… Готовим тебя на двенадцать часов, ложись сегодня пораньше, почитай книжечку, успокойся. Всё будет хорошо.
И он отошёл к следующей пациентке. А Ленку мучили сомнения — стоило или нет рассказывать доктору о предыдущем исследовании, произнести, наконец, эти слова — «порок сердца»? Врач закончил осмотр, а девушка так ничего и не сказала. «Спросит, почему сразу промолчала, зачем мозги компостировала, раз операция невозможна…» — оправдывалась перед собой Ленка. Да и какой смысл говорить? Пусть всё идет, как идёт… Отступать уже поздно. Да и… плевать.
До вечера было ещё так далеко… Ленка легла на железную кровать, так не похожую на ту, что стояла в палате у Серого. «Если ошибся Чернявский, это стоило тебе только надежды, — подумала вдруг она. — А если ошибается другой, то… А может, и хорошо?» Она мотнула головой, в который раз отгоняя дурные мысли, открыла тумбочку и достала Ирину книжку. Смалькова оставила роман, когда отвозила девушку в понедельник в больницу. Про аварию подруга, конечно же, знала — той же ночью она дозвонилась до Ленки. Но та могла рассказать ей только о состоянии здоровья боксёров. Она почти полностью отгородилась от подруги — всё, чем можно было поделиться с Ириной, было чревато спорами и отговорами. Поэтому упросила Смалькову обойтись пока без визитов — мол, так будет легче.
Чтение должно было помочь скоротать день. Но Ленка очнулась, только когда в палате погасили свет. Тогда она вышла в коридор и, пока не дочитала до последней страницы, не закрыла книгу. История Лебедевых потрясла её. Хотелось проводить параллели, возродить собственные надежды, но… Причин для них не было никаких. Да, Тане пришлось ждать много лет, но теперь у неё всё в порядке. Ленкина жизнь — сюжет совершенно иной. И как он повернётся теперь — откроет лишь завтрашний день.
***
Весь вторник Игорь провёл у следователя. Разумеется, подрезанный тормозной шланг вызвал вопросы, и по факту аварии возбудили уголовное дело. Мелихов рассказал всё, как есть. Он прекрасно понимал, что милиция никогда не найдёт Мишку раньше, чем его кредиторы или пацаны Серого. Маринка и мать — под надёжной охраной. Настя — тоже. В больницу Игорь не поехал — зачем? Белозерцев идёт на поправку, и возле него сидит невеста…
Накануне Мелихов пытался понять что-то из Ленкиных глаз, но ничегошеньки не понял. Он был не слишком высокого мнения о собственных моральных принципах, но отбивать девушку за спиной жениха, ценой своего здоровья спасшего ему жизнь… Подлость — не его амплуа. Но дело не только в этом. Не менее сложно, чем перешагнуть через Серого, оказалось пересилить собственную гордыню.
И всё-таки бездействие угнетало. Когда Игорь уверил себя, что девушка его не любит, было в чём-то проще. По крайней мере, изменить ничего нельзя. А теперь… Своими руками отдавать Ленку! А вдруг… вдруг они ещё не живут вместе? Что-то не больно похожи они на супругов. Да нет, глупо сомневаться — чудес не бывает…
Странное дело, когда Мелихов женился на Ольге, мысль о мужчинах, имевших её прежде, не вызывала у него особых страданий. Само собой разумелось, что у красивой женщины может быть прошлое. Ленку же Игорь не хотел делить не с кем. Он с трудом готов был простить ей даже школьные романы, не то что любовную связь. Он приходил в бешенство, думая о её близости с Серым.
Игорь несколько раз хватался за телефон и снова отшвыривал. К вечеру он, не раздеваясь, прилёг на диван в гостиной. Свет и телевизор Мелихов выключать не стал. Психика была доведена до такого предела, что Дракон начал бояться темноты. Ему казалось, что полузасохшее дерево, которое Светка так и не выбросила, утверждая, что оно всё ещё живо, зашевелится во мраке и протянет к нему свои тёмные ветки. Он прикрыл глаза. Ночи, проведённые без сна, травма и накопившаяся усталость сделали, наконец, своё дело, и Игорь заснул прямо под звук телевизора.
Он сразу провалился в глубокий сон, поэтому, когда неожиданно над ухом затрещал мобильник, не сразу понял, где находится, и откуда исходит звук. В комнате и за окном было темно. Телевизор и свет погасила, наверное, горничная. Мелихов схватил телефон и посмотрел на часы — половина пятого. Звонил Серый.
— Гоша, приезжай. Только быстро, — сказал он.
— Что стряслось? Мишку нашли?
— Приезжай, говорю, не тяни, — Серёга отрубился.
Сон сразу слетел с Игоря. Он поспешно оделся и вышел во двор. На улице сильно похолодало и даже слегка подморозило. Мелихов завёл машину — автомобиль временно предоставили ему Гурьковы. В приемном отделении больницы, через которое пришлось проходить, Игоря уже знали — редкая медсестра не попросила у него автограф. В коридоре на этаже горел мягкий свет, дежурная удивлённо подняла глаза:
— Ой, а что вы так рано, Игорь Глебович?
— Серёга просил приехать. Как он?
— Да всё в порядке… Проходите, конечно!
Белозерцев ждал.
— Садись! — приказал он. — Садись и слушай.
— Ну, чего там у тебя?
— Молчи… Не хочу никаких твоих реплик. Видеть тебя не могу.
Игорь ничего не понимал, но промолчал.
— Короче… Я тут думал лежал. Весь день вчера думал. И всю ночь. Неспроста мне Бог эту аварию послал. Я виноват. Грешный я очень. Я понял — пока я не исповедался, Там — начхать на меня было. А теперь — хренушки… Шаг влево — расстрел, шаг вправо — побег… Или как там… В общем, от возмездия не уйдёшь…
— Блин, Серый! На кой ты меня в такую рань вызвал, грешник великий? Кайся Ему, мне-то что?
— Нет, тебе надо. Потому что виноват перед тобой.
— Может, всё-таки ты анонимки писал? — хмыкнул Мелихов.
Но парень не обратил на него никакого внимания и продолжил:
— Значит так. Первое. Я один всё знал. Знал, что Ленка тебя любит. И что ты на стенку без неё лезешь. Но молчал.
Игорь сразу понял, что разговор будет действительно важным, и резко придвинулся.
— Любила, ты хочешь сказать? — поправил он.
— Любит. Сказано — не перебивай! На вас вчера смотреть тошно было. Оба с ума сходят, и оба молчат. И я молчу — мне-то какой прок вас сводить?
— А теперь какой прок?
Серёга сделал паузу, собираясь с мыслями.
— Она мне раз десять отказала, ясно? И только после аварии согласилась. А я и рад! Только… не в кайф мне теперь. А то задушу её как-нибудь. Вот увижу ещё раз, как она на тебя смотрит, и сразу убью.
— Погоди… Вы… вы живёте… не живёте вместе?
Игорь с нетерпением ждал ответа. Белозерцев смотрел на него, как на идиота.
— Ретивое взыграло, да? Успокойся… Я и поцеловал-то её один раз… Да и то ты ввалился, не дал кайф поймать.
Оба умолкли, вспоминая тот вечер — каждый по-своему. Мелихову показалось, что клещи, сдавливающие его сердце, отпустили его, а мир приобрёл забытые краски. Но это ещё не всё, далеко не всё…
— Серёга, но ведь она меня бросила… — наконец, выдавил Игорь. — Я не знаю причины… Ничего не понимаю! Может, ты…
— Знаю, конечно, — высокомерно ухмыльнулся Серый.
— Ну так скажи, в кайф тебе, что ль, выё… ться?! — не выдержал чемпион.
— Ничего, потерпишь…
Мелихов грубо выругался, но Белозерцев продолжил:
— Я же говорил: это у тебя две извилины, Гоша! Одна — бокс, другая — секс. Ничего, что посередине, туда не вмещается.
— Слушай, ты! Снова твой бред?
— Не бред. Ты чего Леночке предложил? В койку её потянул и ждал приступа счастья?
— Фильтруй базар, Серый!
— Да ладно, страшно мне очень… И так всё переломано по твоей милости…
— Чёрт тебя возьми, или говори, или пошёл ты знаешь куда?
— Говорю. Вот когда я ляпнул — мол, поживём вместе, ну, притрёмся, что ли, она оскорбилась так. Говорит, если я найду человека, с которым захочу быть всю жизнь, венчаться буду. А иначе, мол, и не надо. Понял?
— Ни хрена не понял! С чего она взяла, что я не на всю жизнь… что у меня это несерьёзно?
— А с чего она должна была взять, что у тебя это серьёзно? Может, ты ей это сказал? Сделал предложение?
— Серый, это ты говоришь? В каком веке живём? Да кому сейчас эта печать в паспорте нужна?!
— Не в печати дело. А в отношении. У тебя ведь была раньше жена — верно? С печатью. А все остальные женщины — временные. Ленка — твоя подчинённая. Ты ничего ей не обещал, кроме койки. Даже, небось, в любви не признался — я тебя знаю! Так какого хрена ты ждал? Может, что Ленка у тебя автограф на трусах попросит?
— Да я… Я просто… Я думал, она понимает, что…
Игорь спрятал лицо в ладонях. Белозерцев полностью прав. Ведь это же ясно, как белый день! Мелихов испытывал сейчас к себе отвращение. Вот м… к! Он впервые увидел ситуацию Ленкиными глазами. Откуда ей было знать о его намерениях? Шеф уделяет недвусмысленное внимание, распускает руки, тащит в постель. Что девушка должна была подумать? Разве он признался ей, что смертельно влюблен? Объяснил, что чувствует в её присутствии? Что жизнь без неё давно потеряла смысл?
Игорь привык, что отношения с женщинами укладываются в единую, привычную, несложную схему. Но ведь знал, догадывался, что с Ленкой всё совсем иначе, чем с другими, что у неё есть серьёзные принципы, твёрдые убеждения. Только не взял на себя труда разобраться — для него-то всё было ясно. Получается, он оскорбил девушку, и сам же ещё и взбесился.
— Ты-то откуда всё понял? — простонал Мелихов. — У тебя же с бабами всегда было — раз-два — и готово… Это у меня заморочки всякие… А ты…
— Потому что башка человеку не для того дана, чтобы об стенку биться, — презрительно ответил приятель. — Потому что я думал о Ленке, даже к попу ходил — спрашивал. А ты ко всему готовенькому привык — вынь да положь.
— Серый… — поднял голову Игорь. — Спасибо тебе, ты же меня к жизни вернул… Во всех смыслах! Ты мне… ты для меня…
— Сейчас, разбежался, нужен ты мне! Утри сопли, если бы не…
Серега помолчал, в глазах его появилась тревога. Мелихов насторожился.
— Короче. Слушай главную инфу. Ленка легла на операцию, ногу исправлять, — Белозерцев смотрел на него в упор, словно пытался передать что-то важное, только без слов. — Просила никому не говорить. Так что я сейчас её предаю.
— Что?! Когда это? Чернявский ничего не сказал… Он что — передумал?
— Да он-то вообще не в курсе.
— Тогда куда??
— В городскую больницу. Говорит, недорого, а подробностей не знаю. Операция сегодня, в двенадцать. Вот теперь всё, Гоша.
***
Ленка стояла, прислонившись лбом к стеклу. Белое, крашеное окно выходило в больничный дворик. Вчера, в час посещений, не взирая на холодную погоду, по нему медленно прогуливались пациенты. К девушке тоже приезжали родители, но она быстро их выставила — не было сил слишком долго изображать бодрость. Поторчала у книжного киоска, купила Насте подарочную книжку — сказки и загадки с красочными иллюстрациями (вот только когда теперь отдаст?). А потом долго стояла у окна, наблюдая за людьми.
Вон совсем дряхлая бабушка идёт под ручку с дедулькой, который сам еле передвигает ноги. Кто из них кого навещает? В верхней одежде не разобрать… Вот молодая девчонка, вся в слезах, ткнулась в плечо своего парня, а он растерянно гладит её по голове. А рядом смеются не слишком опрятные пацаны призывного возраста, что-то показывая друг другу в мобильниках — даже больничная обстановка не мешает им тусить. Задёрганный мужчина средних лет с бумажкой в одной руке и объёмным пакетом в другой ищет нужный корпус. Он делает уже второй круг, обходя здание, и никто не может толком ему помочь. Ленка даже придумала такую игру — наблюдая чужую жизнь, строила догадки, как эти люди познакомились, что сейчас говорят друг другу… Так было легче забыть о своей собственной жизни.
Сегодня во дворе было пусто — ещё совсем рано, у пациентов — процедуры и врачебный обход. Пасмурное небо, забывшее свой цвет, полностью облетевшие деревья, скучные, тоскливые стены больничных корпусов… Изредка к главному подъезду выруливают немногочисленные машины — въезд на территорию запрещён, но, как известно, если нельзя, но очень хочется, то можно. Хлопая дверцами, из них выходят молодые ребята или пожилые благородные дядечки с цветами. Наверное, приехали кого-то выписывать. В каждой похожей мужской фигуре Ленке мерещился Мелихов. Когда это кончится? Да ладно, пускай… Сейчас уже можно.
Она стояла и думала, что, возможно, завтра ничего этого не увидит. Ни тёмно-серого мира, ни покрытого уже поблекшей листвой асфальта. Вообще ничего. А Игоря… Игоря она и так больше никогда не увидит — при любом раскладе. А ведь надо подумать сейчас совсем о другом — более важном, самом важном в жизни любого человека. Там, на небе, Кто-то будет её ждать. Или не будет? Или скажет: «Зачем ты пошла на этот риск, Я же говорил тебе, не искушай!» И отправит прочь, с глаз долой.
«Это обычная практика, что вы так испугались?» — вспомнила Ленка слова врача. Она усилием воли изменила тогда выражение лица на беззаботное и подписала бумагу, в соответствии с которой весь риск неудачной операции ложился на пациента. «Это всего лишь формальность, без неё никто не будет тобой заниматься», — объясняла Маня. Утром доктор снова сказал, что всё будет прекрасно. Ленка даже рискнула и ещё раз задала вопрос про сердце. «Сердце у вас сейчас в полном порядке. Что может произойти? Не волнуйтесь…»
А если… произойдёт? Сегодня Ленка уже точно знала — произойдёт. И Мелихов никогда не узнает об этом. Да и зачем ему знать? Он не способен любить её — ни здоровой, ни калекой. Почему же ей кажется, что она здесь из-за него? Нет, не из-за него… А из-за того унижения и отчаяния, которое испытала, полюбив его. Из-за того, что невозможно стало смотреть на себя его глазами, надоело быть для всех, и для себя в том числе, в первую очередь инвалидом, а потом уже женщиной.
Если бы Ленка пришла сюда несколько месяцев назад, она пришла бы за надеждой. Сейчас она здесь — от отчаяния. Она больше не в состоянии жить неполноценной! Ужасные, греховные слова… Что же она делает? Какое право имеет решать? Ведь она уверена — операции не перенесёт. Неужели, и правда, знает? И обманывает всех — маму, Серого, себя… Тогда ещё хуже, тогда это попросту самоубийство.
И разве не лучше всё-таки жить — просто жить? Дышать, любить, пускай безответно, чувствовать дождь на своих ладонях? Знать, что Игорь где-то есть, существует, пусть и в другом, параллельном ей мире. Ещё не поздно уйти и всё отменить… Или — поздно?
Окружающие верили, что всё будет благополучно. Ленка знала, что всё будет плохо. Но не было ничего, за что она могла зацепиться. Маховик судьбы уже запущен. Её готовят к операции, проведены анализы, подписаны все бумаги, а мама радуется, что сможет с гордостью демонстрировать дочь знакомым… Какая глупость порой распоряжается человеческой жизнью! Какие детские комплексы мешают встать и сказать: «Я не хочу!» Нет, ну как же? Ленка вспомнила одну знакомую, которая вышла замуж за нелюбимого только потому, что уже были позваны гости и порезан салат. Надуманные мелочи, условности, пустые слова и ненужные обязательства решают судьбу человека. И он подставляет шею под гильотину, чтобы не расстраивать палача.
Прощай, Настёна… Ещё одна «мама» бросает тебя. Впрочем, ты и так думаешь, что она тебя бросила. Вчера, когда девушка звонила в садик, в голосе девочки звучали упрёк и обида. Кажется, она только сейчас осознала, как долго ещё не придёт Ленка… Если вообще придёт.
Хлопнула дверь, но девушка даже не обернулась. В палате шесть человек, а родители приедут только вечером.
— Лена… — услышала она и вздрогнула.
***
Она стояла перед ним в стареньком коротком халатике, бледная, совсем больная. Стояла и смотрела таким нездешним взором, как будто была уже далеко-далеко отсюда.
— Лена, — повторил он дрогнувшим голосом.
И она заплакала, одними глазами. Просто по неподвижному лицу потекли слёзы. Надо было взять себя в руки, что-то объяснить ей. Сказать то, что он раз триста повторил про себя, пока ехал сюда. Что ему всё равно, будет ли она всю жизнь хромать. Лишь бы всю эту жизнь она была рядом с ним. А если не захочет с ним, то просто — БЫЛА, где-то близко… на той же планете. Но Игорь понимал, как только он попробует произнести такие длинные фразы, то тоже заплачет, а кто видел слёзы на лице Дракона?
— Пошли, — только вымолвил он.
— Куда? — спросила Ленка, чуть шевельнув бескровными губами.
— Домой.
— Я не могу. Сегодня операция, — качнула головой она.
— Никаких операций, — он подошёл к ней вплотную. — Никаких операций. Я запрещаю тебе, ясно?
— Почему? — она смотрела на него в упор.
В её взгляде не было недоумения или возмущения, она знала нужный ответ, единственный пароль, который мог дать ему пропуск в её жизнь, право принять за неё решение. И нельзя было ошибиться или сфальшивить — иначе всё потеряно.
— Я люблю тебя, — сказал Игорь. — И жить без тебя не умею. Ещё вопросы есть?
Вопросов не было. Оставались мелочи.
— Это твоя тумбочка?
Мелихов распахнул дверцу, вытащил какой-то пакет и сгреб в него всё, что лежало внутри и стояло сверху. За его спиной царила полная тишина — кажется, вся палата замерла, наблюдая за ними.
— Где твоя одежда? — стараясь казаться деловитым, спросил Игорь.
Ленка растерянно молчала — она впала в какой-то ступор.
— Ладно, ничего, не замёрзнешь — машина у подъезда.
Он схватил её за руку и потащил — по коридорам, по лестнице, мимо дежурной, быстрей, быстрей, пока никто не остановил, пока она не передумала. Перед тем, как выйти на улицу, Мелихов сбросил с себя пальто, закутал в него девушку и подхватил на руки, прикрыв длинными полами её ноги в больничных тапочках. «Ничего, здесь рядом». Ему всё время казалось, что кто-то догонит, отнимет у него драгоценную ношу. Вынес её из подъезда, как из Дворца бракосочетаний, и усадил, словно ребёнка, в машину, на переднее сиденье. Бросил назад пакет, сел за руль и завел мотор. И только когда охранник на воротах поднял им шлагбаум, и автомобиль выехал на улицу, сердце у Игоря стало биться чуть-чуть спокойнее.
Они уже отъехали на приличное расстояние от больницы, когда Ленка очнулась:
— Игорь… Ты пожалеешь скоро… — произнесла она. — Ты очень добрый, но мне так не надо… Это просто порыв, а потом… Скоро тебе станет стыдно за меня, а мне — больно. Ещё не поздно вернуться, никто не заметит.
— Дурочка ты, Ленка, — только и сказал Мелихов.
Он остановил машину в каком-то пустом переулке, повернулся к ней и взял её лицо обеими руками.
— Ты будешь моей женой. Ничего не говори, всё равно я тебя не выпущу. Попалась, теперь поздно!
Он наклонился к ней и покрыл её лицо, шею, плечи поцелуями. Держал её, худенькую, в тонком старом халатике, так крепко, как будто действительно боялся, что она выпорхнет из его рук.
— Игорь, Игорь… — она чуть отстранилась, чтобы увидеть его глаза. — Ты разве любишь меня? Разве это… возможно?
— Не смей говорить так — никогда, слышишь? Я же тебя… больше своей жизни! Как ты могла — не понять? Всё, всё, что я делал… самое глупое… только потому, что люблю тебя — с того самого момента, как увидел тогда, на бульваре. Это все вокруг знали — только не ты!
— Только не я… — повторила она, словно эхо.
— И я идиот, не сказал тебе прямо! Ломал голову, почему ты так… со мной. Почему отвергла тогда, после матча. Сошёл с ума от ревности!
— Игорь… Я думала, что тогда… — голос её задрожал.
— Не вспоминай, пожалей меня, ладно? — ткнулся ей в плечо Игорь. — Всё, всё, не плачь, девочка моя, маленькая. Теперь уже всё…
Он крепко прижимал девушку, одной рукой вытирая ей слезы. Сердце у неё бешено колотилось, и Мелихов, испугавшись, успокаивающе гладил её, пытаясь унять собственную дрожь в руках. Но Ленка снова подняла голову, нашла его взгляд и долго смотрела, словно проверяла, всё ли там на месте, достаточно ли там любви, не обманывает ли её слух. И только потом, удостоверившись, что глаза его не лгут, что они полны любви, раскаяния и мольбы, расслабилась, прильнула к нему всем телом, обвила руками шею.
— Скажи мне, что ты хочешь, я всё для тебя сделаю, — шептал он, задыхаясь от нежности. — Хочешь, продадим дом, уедем отсюда? Повенчаемся, как тебе нравится, в церкви… Хочешь, возьмём в Жаворонки твоих родителей? Или, наоборот, купим квартиру в Москве? Устрою тебя на такую работу, где ты будешь начальником надо всеми… Или учиться ещё хочешь? Или ребёнка? Всё, что ты только придумаешь, Ленка! Только не уходи от меня больше… Пожалуйста…
— Всё, что хочу? — неожиданно спросила она.
Голос её больше не дрожал, в ещё мокрых глазах появились лукавые искорки.
— Лен, у меня денег, конечно, сейчас нет … — Игорь досадливо поморщился. — Но дом стоит дорого, его можно продать, и договор с Гурьковыми работает. Не пропадём, правда? Я всё для тебя сделаю, всё, обещаю!!
— Да… катастрофа… Как же ты без денег-то приехал? — серьёзно спросила Ленка, но её ещё мокрые от слёз глаза откровенно смеялись.
Нет, всё-таки она непредсказуема! Только что вся была в его власти, плача у него на плече, и вот уже в интонациях слышатся знакомые ехидные нотки.
— И долго ты будешь таким добреньким? До обеда? — поинтересовалась девушка.
— Нет… Всегда… С тобой — всегда, — не желая поддаваться на её шутливый тон, твёрдо ответил он.
— А если я захочу, чтоб ты бросил бокс?
Мелихов в конец растерялся, не зная, что и ответить.
— Я шучу, не бойся… — Ленка снова прижалась к нему.
Она сидела тихо-тихо, замерла у него на груди, словно маленький птенец. А он не знал — бывает ли в жизни такое счастье, или сердце его сейчас не выдержит и разорвётся?
А девушка вдруг подняла голову и попросила:
— Игорь… Заберём Настю из садика, а? Прямо сейчас! Я для неё книжку купила в киоске… Забавная, знаешь…
---------------------------------------------------------------------------
Спасибо всем, кто прочитал, прожил, прочувствовал эту историю вместе с героями. И спасибо за ваши лайки и отклики! Для тех, кто спрашивал про бумажную книгу, ее можно найти здесь: "Нокаут чемпиону" часть 1, Нокаут чемпиону" часть 2.
Навигация по каналу Галины Маркус
Книги на дзене:
Первая часть трилогии - "Непреодолимая сила"
Вторая часть трилогии - "Сделка.Любить актера"
Третья часть трилогии - "Нокаут чемпиону"
Рассказы:
"Синяя кнопка"
"Первая любовь"
"Гений"
"Это такая штука"
"Клизма"
"Светофор"
"Источник красоты"
"Осторожно, время закрывается"
Все книги автора (электронные и бумажные) - здесь .
