Так получилось, что саму пьесу «Бесприданница» Островского я прочитал раньше, чем посмотрел фильм. И это при том, что родился я в 1980, а сам фильм вышел как известно в 1984 году. Не совсем верно, конечно, - выражение «не смотрел», при довольно частых показах, как по советскому ТВ, так и позже, смотрел, но никогда в детстве и юности не дотягивал до конца. Не любил этот фильм и все тут – песня «Мохнатый шмель» вгоняла меня почему-то в тоску, как и персонаж Никиты Сергеевича, я и знать не хотел лет в 12, в чем смыслы и интриги фильма. Но после 11-го класса я серьезно готовился к вступительному экзамену по литературе, и залпом, в частности, проглотил «Бесприданницу», не помню, честно говоря, изучали ли мы ее в школе, «Грозу» вот запомнил прекрасно.
Позднее я полностью посмотрел постановку Рязанова и опять же позже, с удивлением читал, что несмотря на признание и любовь зрителей, картина подверглась претенциозной критике со стороны околокиношных специалистов. Ну, надо же - Рязанов «неверно расставил акценты», «опошлил», и подал совсем другую Ларису взамен «идеализированной в пьесе». Ну и конечно упрекали за финал – «Попела, поплясала, пошла в каюту Паратову и там…» Не было, дескать, такого у Островского!
Но в том, то и дело - впервые познакомившись именно с оригинальным произведением, потом при просмотре фильма, я лично не обратил внимания на эти допуски Рязанова, полагая, что на это прямо намекалось и в пьесе. Ну и что, что дословно не сказано? А можно ли было подать это дословно? Но вернемся к оригиналу, всего лишь прогулка?
«Паратов (Ларисе). Позвольте теперь поблагодарить вас за удовольствие — нет, этого мало, — за счастие, которое вы нам доставили.
Лариса. Нет, нет, Сергей Сергеич, вы мне фраз не говорите! Вы мне скажите только: что я — жена ваша или нет?
Паратов. Прежде всего, Лариса Дмитриевна, вам нужно ехать домой. Поговорить обстоятельно мы еще успеем завтра.»
Вот именно это - «жена ваша или нет?» и дало основание, я полагаю, Рязанову вполне логически развить тему. А с чего, собственно, Лариса Огудалова выставляет это требование Паратову, что дало ей на это право? Можно представить – близость, случившаяся между ними. Или вариант – Лариса просто феерическая дура. Так она и у Вожеватова могла спрашивать с тем же успехом – «жена я вам или нет?». А он хлопать глазами и думать – «Что она такое несет? Почему?» Но все же я склоняюсь к первому варианту.
«Паратов. Извините, не обижайтесь на мои слава! Но едва ли вы имеете право быть так требовательными ко мне.»
И опять же два варианта – если была близость, то Паратов подлец, если ее не было – то ему даже сочувствуешь, с какой же настырной дурищей приходится иметь дело. С одной стороны, у нас нет и слова о этой близости (значит ее не было, так?), а с другой – нет и предложения руки и сердца от Паратова (тогда что дало Ларисе основание уточнять - жена она или нет?). Возможно, Островский сам умышленно оставил простор для толкований.
Насчет «опошления» и «идеализированного образа» Ларисы – а так ли это у самого Островского? Что он сам думал и полагал о репутации Ларисы в городке Бряхимове и окрестностях? Боюсь, репутация у Ларисы благодаря настырности ее маменьки была весьма и весьма подмоченной. Если бы не случилось трагедии, ее вояж на пароходе привнёс бы малую добавочную стоимость к уже имеющемуся общественному мнению. Гипотетический разговор где-нибудь за городом. Экономка своему барину в ближайшем имении:
- Никанор Кузьмич, тут Митька наш, из городу приехамши, что рассказывает – Лариска-то Огудалова, вы знали ее папеньку, что учудила-то! За реку поехала с барами – Кнуровым, да еще кто-то был. Стыд-от потеряла совсем!
- Эка, удивила ты меня матушка! Тоже новость! Там стыд утрачен как бедолага Огудалов помер. Сколько лет уж, дом этот, в лупанарий римский превратился.
Творчество Александра Николаевича Островского не так-то просто. Вспомним, как образ Екатерины в той же «Грозе», даже сейчас, не говоря уж о советской школе, зиждется на мнении Добролюбова – «луч света в темном царстве», а вот язвительные высказывания Писарева остаются в тени.
