Джон Фаулз - Мантисса, или как постмодернизм портит людей
Прочтя первую главу вы закричите «ШЕДЕВР!», прочтя все остальные «ПРОКЛЯТЫЙ ПОСТМОДЕРНИЗМ!». Сделаю небольшое отступление от книги, придя внеочередной раз в свою районную библиотеку я снова углубился в поиск зарубежной литературы и буквы «Ф», и какого же было мое очередное разочарование в этой прекрасной, быстротекущей жизни, когда я опять не смог найти Фаулза «Любовница младшего лейтенанта». Разгневанный, с красными пятнами на шее, с раздувающимися ноздрями, с пульсирующей веной на лбу я направился к библиотекарю, чтобы сорвать на ком-то свою злость, потребовать объяснений происходящего. Приближайся к столу библиотекаря моя решительность стала заменяться скованностью, ноздри сомкнулись да так, что воздух едва проникал в легкие, мое дыхание сбилось, вена на лбу перекочевало в горло став там комом. Увидел же я смиренного ангела, который робко поднял на меня свои голубые глаза заставив меня опустить взгляд в пол, неловкое молчание начиналось длится слишком долго, мне нужно было что-нибудь сказать, ведь мой широкий шаг и целеустремленное направление говорило о том, что у меня есть чрезвычайное дело. Приоткрыв рот, я смог из себя выдавить, словно брызнувший перезрелый белый прыщ на стекло в ванной: «дбрй… здрвствй…т…». Понимая, что говорить без гласных букв – это варварство недостойное изречениям Гомера. Пытаясь избавиться от вены в горле, я сухо, со свистом откашливаюсь, произношу «не могу найти Фаулза – лбвнца французского младшего лейтенанта», в присутствие этого непорочного создания я не смог произнести полноценное «любовница», также сбившись с лейтенантом вспомнил про Аллегрову.
Слышу тихий голосок, будто легкое журчанье святого источника: «сейчас посмотрю в базе». Набравшись решительности отрываю глаза от пола, чтобы пригвоздить их в нее, оставив стигматы на своем сердце. Ее белые кудри, переливающиеся золотым шелком, ее деловитый маленький вздернутый носик, ее нежные пальчики танцующие на клавиатуре оставляют маленькие отпечатки. «Фаулз – Женщина французского лейтенанта на руках» -вердикт неприятный, но я словно обколотый морфием уже ничего не чувствую, безвольно разворачиваюсь, чтобы уползти в свою конуру, но тут меня окликают: «но есть недавно поступившая книга Фаулза – Мантисса, очень хорошая». Я как пес с высунутым языком и виляющим хвостом, отгавкиваю «Давай ее», хватаю кость, закапываю в свой пакет, отправляясь домой лакомиться, чтобы никто не видел и не смог отнять книгу.
Идя домой мои мысли были заняты исключительно тем, чтобы быстро обглодать книгу, составить свое уникальное, остроумное мнение и при возврате книги ловко вернуть его, тем самым поразив стрелой из лука цель в самое яблочко.
Приступив к прочтению я заволновался, ладошки покрылись потом, губы пересохли и покрылись легкой коркой, словно у обезвоженного в пустыне, сглотнуть не мог, сексуальное напряжение достигло предела. В торжественном порыве, я отбросил книгу приготовившись, как быстроногий Ахиллес, направиться обратно в библиотеку, чтобы наброситься на предмет моего вожделения, но промелькнувшая мысль о том, что могу напугать своим скоропостижным появлением мою (уже смело мог констатироваться МОЮ!) нимфу, заставило притормозить или по простому сдрейфить. Решив все осмыслить, присел на стул и не мог оторвать взгляд от сокровища, ключа к непорочному телу, которое покоилось на диване и было открыто на второй главе. Словно сирена манила меня в познание всех тайн и вот чувствовал же, сосало под ложечкой, не читай, не надо, это ловушка. Нет, дернул меня сатир и путешествие мое продолжилось.
С каждой страницей мой задор и пыл опадали, горячность сменялась холодностью, вежливость грубостью. Прочтя последнюю страницу в голове все кружилось, не помня себя я взял куртку и направился в библиотеку, передал ей книгу находясь в прострации, взгляд мой смотрел не видя, все было прозрачным, дымчатым. Хотелось что-нибудь сказать напоследок, но в голове крутилась только «я думал, ты мечта моя, а ты постмодернистка обыкновенная».
Так закончилось мое мимолетное увлечение, надежда, теперь давайте разберемся почему я так некрасиво отозвался об этой несчастной девице, ведь я уверен, что постмодернисткой она стала только по велению моды. Джон Фаулз начинает свое повествование с банальности, моветона переходящий в легкую эротику, если бы хотел удивить искушенного зрителя, то нужно было окунаться с головой погружаясь в порнографию, вот тогда был бы скандал, внимание, а так только пшик. Ведь с чего-то нужно было начать постмодернистский роман, так давайте начнем с пошлятины несусветной, между делом вкрапляя в роман заумные словечки (автор не выдерживает в конце и объясняет, что такое же за фрукт такой Мантисса и с чем ее едят), чтобы мы могли почувствовать всю образованность, все величие и нисхождение автора до такой твари дрожащей, как его читатель.
Первую часть можно не читать, там вы не найдете ничего интересного, там нет скрытых смыслов, а вот во второй главе Фаулз решил нам приоткрыть завесу своего «я», попытаться напустить дыма, что в первой главе все-таки был смысл, начинает нам намекать, что имена выбраны непросто так, а с большой чуткостью, которую ты, скотина, не распознал, а значит малограмотен. Потом, как по учебнику, начинает насмехаться над писателями давно минувших дней, расчихвостить их и в хвост, и в гриву. Постоянные попытки увлечь читателя жалкими фаулзскими потугами на тему, что он то хоть пару рассказов написал стоящих, и этого он как бы стыдится, прикрывается легким веерочком, но всегда напоминает, что он насовокуплялся с музой аж на две (или три?) великие книги, и ты это должен не забывать пока читаешь эту чушь! Долгая игра в кошки мышки с самим с собой, то автор этого хочет, то другого, но вот мне например все равно, я ведь не выкладываю на всеобщее обозрение трехсот страничное размышление на тему, нужно мне было заняться художеством, а не работой клерком, так как знаю, что прочтя сие рефлектации любой здравомыслящий человек воскликнул: «ну, а мне то что!? Я тоже мог быть … (тут вы выберите, что вам по душе), но не стал». Но тут не абы кто, а сам ДЖОН «мать его» ФАУЛЗ!!! гений современной литературы, ты должен читать и восторгаться, а иначе дурак немытый.
В общем все время бла-бла-бла об игре слов, фраз, что муза все-таки к нему пришла, а он такой бездарь, но при всем при этом с Шекспиром себя сравнивает, как говорится, сам себя не похвалишь, никто не похвалит. Тягомотное обсуждение своих же книг, ответы критикам, все это вперемешку с игрой - угадай очередного греческого философа, поэта, так как познания у Фаулза в греческой теме небольшие, то он выпячивает только самых известных(естественно будет Гомер и его «Одиссея», а Гомера, то за что? Да за компанию), да таких всепопулярных древних греков, что открыть персонажа умудрялся даже я, потому читающий может смело приподнимать одну бровь и с кривой ухмылочкой произносить «я и сам своего рода писатель».
Единственно за что могу отдать должное Фаулзу, что зачастую он говорит откровенно, что писать не хочет, не получается, но ничего другого делать не умеет, потому уж впитывайте благодать. Объясняет без стеснения что такое постмодернизм, а не белиберда какая-то написана, ловкой писательской рукой вплетает узором великих французских философов (только опять нужно «голову поломать»), но имена основателей постмодернизма всем известны, так что не зазнавайтесь представляя себя академической интеллигенцией, что вы можете отделить себя от не умных к умным читателям – это ложь (не во спасение), хитрость Фаулза. Но делает это он виртуозно, красиво, нагло, словно карманник, который не крадет, а вкладывает вам в мозг монетку уникальности, за это респект и уважуха. Весь роман я не мог отделаться от чувства, что автор – это несчастный забулдыга, которому приходится пить в одиночку, и он говорит - говорит и умолкнуть никак не может, а вокруг никого понимающего нет. Как бы мне хотелось увидеть русский мета-роман, как автор-алкоголик пьют с невидимым собутыльником и учит его жизни, политике, футболу, как детей воспитывать, как женщин любить, в чем суть бытия и познания. Вот это была бы бомба, вот это бестселлер!
В заключение хочется отметить, что Пелевин со своим мистером «Т» откровенный плагиат «Мантиссе». Интересно кто-нибудь говорил ему об этом?
