Найти в Дзене
Счастливый амулет

Старая - старая быль. Глава 31.

Глава 31. Прохор осторожно и быстро вновь пробирался к старому овину. Оглядевшись, он никого не увидел, кроме лежащего без движения на снегу Пахома. Осторожно он подошел к разбойнику и содрогнулся от увиденного. Пахом лежал в нелепой позе, снег вокруг него был залит кровью. По-видимому, он пытался освободится. В неистовой своей злобе и жажде поквитаться с обидчиками, Пахом старался любой ценой освободиться от пут, плечо его и рука были неестественно вывернуты, по всей видимости он их вывихнул, пытаясь снять стягивающий руки пояс. Он еще дышал, но был без чувств. Прохор оторвал кусок от своей рубахи, приложил тряпку к ране на шее разбойника и взвалил его себе на плечо. «Ну, тут уж как Бог управит! Не прогневайся, человече. Коли дозволит тебе Господь дальше жить, то донесу я тебя до лекаря, а уж коли нет…» - подумал Прохор и зашагал в деревню. Когда он уже был возле дома Агафонова, услыхал, что на опушке леса, где лагерем стояли молодцы Афоньки Сирого, зашумели ружейные выстрелы, кричали
Художник Владимир Юрьевич Жданов
Художник Владимир Юрьевич Жданов

Глава 31.

Прохор осторожно и быстро вновь пробирался к старому овину. Оглядевшись, он никого не увидел, кроме лежащего без движения на снегу Пахома.

Осторожно он подошел к разбойнику и содрогнулся от увиденного. Пахом лежал в нелепой позе, снег вокруг него был залит кровью. По-видимому, он пытался освободится. В неистовой своей злобе и жажде поквитаться с обидчиками, Пахом старался любой ценой освободиться от пут, плечо его и рука были неестественно вывернуты, по всей видимости он их вывихнул, пытаясь снять стягивающий руки пояс. Он еще дышал, но был без чувств.

Прохор оторвал кусок от своей рубахи, приложил тряпку к ране на шее разбойника и взвалил его себе на плечо.

«Ну, тут уж как Бог управит! Не прогневайся, человече. Коли дозволит тебе Господь дальше жить, то донесу я тебя до лекаря, а уж коли нет…» - подумал Прохор и зашагал в деревню.

Когда он уже был возле дома Агафонова, услыхал, что на опушке леса, где лагерем стояли молодцы Афоньки Сирого, зашумели ружейные выстрелы, кричали люди, ржали кони.

«Кто-то их бьёт! Кто же это?» - беспокойно подумал Прохор.

Ему захотелось бросить бесчувственного злодея в сугроб и кинуться туда, на опушку леса, чтобы уж наверняка не пустить лихих людей в Берёзовку!

Но не смог… Бросить человека, пусть даже и душегубца, еле живого замерзать в снегу… Прохор побежал со всех ног во двор Агафоновых. Крикнул, застучал в дверь.

- Кто здесь? – из избы высунулся сам лекарь Ефрем Фомич с ружьём наперевес.

- Это я, Житников Прохор. Дядька Ефрем, у меня вот тут разбойник раненый, может уже и помер! И еще, девушку нужно спасти, она раненная, у бабушки Михайлихи в дому, надо скорее идти.

- Давай его сюда, - скомандовал Ефрем Фомич, - Акимка, одевайся, седлай мне лошадь скорее! – крикнул он уже сыну.

- Там их кто-то воюет! Слышите, стреляют! – Прохор указал лекарю в сторону лесной опушки, - Я побежал к старосте! И еще – Афанасий убит, нет его, всё!

- Как убит? Кто же его? – высунулся в двери Аким Агафонов, наполовину одетый в кожух, - А ты откуда знаешь?

- Я сам видал, как он умер, - ответил Прохор, укладывая на лавку своего пленника, - Во дворе у Михайлихи его мёртвое тело лежит.

Выбегая со двора Агафоновых, Прохор слышал, как Аким уговаривает отца взять его с собою к Михайлихе.

Совсем уже без сил и запыхавшись вбежал Прохор во двор старосты. В груди всё горело от жажды, парень хватил на ходу снега и застучал в двери дома Паруниных.

Вскоре ударил набат церковный колокол, в домах Берёзовки зажигались огни. Старики, кто покрепче, выходили на улицу, собираясь возле избы старосты.

В это время на опушке леса уже почти стихли выстрелы, еще были слышны кое-где людские крики.

Люди, собравшиеся на площади у церкви, услышали, как со стороны леса скачут в деревню всадники…

Молча собрались оставшиеся защитники Берёзовки, тут и там выставив редкие стволы охотничьих ружей, основным же оружием были вилы да топоры. Прохор стоял с краю, рядом с Василием Окопниковым, и сжимал в руке выдернутый из чурбака во дворе старосты колун.

- Не стреляйте! Слышите? Не стреляйте! – послышался голос с конца улицы, и это был голос Федота Житникова.

- Наши! – закричал Прохор, - Это же наши из Усолья вернулись! Это они там разбойников на опушке били!

- Наши, наши! – закричала толпа берёзовцев, и все ринулись встречать своих.

Большая ватага берёзовских и усольских мужиков въехала на площадь. Некоторые вели с собою лошадей, а после всадников шли связанные люди. Это и были разбойники, которые стояли лагерем на опушке леса.

Вернувшиеся из Усольской мужики успели как раз вовремя. На опушке леса в лагере душегубцев седлали лошадей, готовили факелы, чтобы поджечь Берёзовку и отомстить за своего главаря, и уж никак не ожидали, что из темноты ночи налетят на них вооруженные сельчане.

Теперь они стояли посреди маленькой деревенской площади, сгрудившись в кучу и опустив низко головы… Деревенские шумной толпою окружили их, выкрикивая ругательства.

- Прохор, ты весь в крови! – закричал Федот, спрыгивая с лошади возле сына, - Ты ранен? Где лекарь?!

- Батюшка, я цел, это не моя кровь на мне, а Пахома, который первый помощник был Афанасию. Он теперь связанный, у Агафоновых дома. Там Аким его с ружьем караулит, если тот не помер еще конечно. Уж больно сильно он поранен-то.

- Так а кто же его? Никак ты сам? – обнял Прохора отец.

- Нет, не я. Я ему только в зубы дал, оглушить… Тять, а вы как здесь оказались? Да еще и так вовремя?

- Так нас упредил кто-то сегодня ночью! – ответил Федот, - Сам я его не видал, он к Ефиму приходил, сказал, что в бору на опушке банда стоит, а сам главарь в дому у Михайлихи! И что под утро они собираются на Берёзовку пал пустить. Мы собрались и сюда, вместе с Усольскими.

Прохор не стал теперь же искать Ефима, чтобы расспросить его, кто же предупредил их, он и так всё понял. Отпросившись у отца, парень направился к дому лекаря. Во дворе его встретил Аким с отцовским ружьём в руках.

- Ну что, жив он? – спросил друга Прохор о принесённом им раненом Пахоме.

- Да жив! Только, лучше бы он помер! Душегуб! Еле говорить может, а ругается на чем свет стоит, какими словами грозит! Страсть! Отец сказал, на еле жив он, крови много с него вытекло!

- А где отец-то твой сам?

- У Михайлихи он. Как уехал, еще не ворочался. Постой, ты куда?

- К Михайлихе я. А ты смотри, глаз с него не спускай! Он хитёр, чёрт рогатый! Ты не верь, что он слаб. Коли станет чего просить, не слушай его. Только ему нож в руки попадет, считай пропал ты, Аким. Понял ли?

- Понял, - слегка побледнев, ответил другу Аким и покрепче взялся за ружье.

Прохор быстрым шагом шёл по Берёзовке в сторону дома Меланьи Фоминичны. На площади у церкви стоял староста Парунин с мужиками. Парень услыхал, как они собираются послать гонцов в Уезд с известием, что банда разбойников теперь почти вся повязана и заперта в уцелевшем новом амбаре возле мельницы. Говорили и про то, что амбар станут по очереди охранять караулами до того времени, пока Управа пришлет исправника и конвой.

Прохор увидел отца, стоявшего рядом со старостой, и махнул ему рукою. На улице уже брезжил мутный зимний рассвет, и парень зашагал поскорее к стоящему на отшибе дому Михайлихи. Не ощущая ни усталости, ни холода, он шёл по заснеженной тропе и думал, что же он идет туда… что хочет сказать Елизавете, о чем расспросить.

На полпути до дома бабки Меланьи ему навстречу попался и сам лекарь, Ефрем Фомич, верхом на сером своём мерине:

- А ты куда же, герой, направляешься? – остановив коня и спешившись, спросил лекарь, - Ты и сам, я гляжу весь в крови, давай-ка поворачивай ко мне в дом, я тебя погляжу.

- Благодарствуйте, дядька Ефрем! Я цел-невредим. Это Пахома кровь, пока я его на себе нёс, испачкался. Как там Елизавета? – задал Прохор один - единственный беспокоящий его вопрос.

- Жива твоя красавица, - усмехнулся Ефрем Фомич, - Спас ты её, она сказала. Домой я её отправил, Меланья свою кобылу ей дала.

- Послушай, Прохор, - лекарь подошел ближе к парню и заговорил тише, - Я тебе вот что хочу сказать. Ты про неё не рассказывай никому в деревне ничего… Ну, что это она всё. Она сама нас с Михайлихой просила, слово с нас взяла. Мы все ей благодарны быть должны, сохрани и ты всё в тайне. Понял ли?

- И я о том же думал, дядька Ефрем, - ответил ему Прохор, - Что она захочет, то пусть сама и людям расскажет. А коли нет, так это её дело, если захочет все свои дела добрые в тайне держать. Мы то за неё не можем решать.

- Ты в отца с матерью пошёл, ума тебе не занимать, - похлопал его по плечу лекарь, - Ну, ступай домой, мы тут теперь сами управимся. Я за подводой сейчас поеду, свезём мертвеца Афоньку с Меланьиного двора, а то она еле жива от страха сидит. Да и с остальными решим, что делать, а ты отдыхай.

- Да, пойду сейчас. Мне только надобно сходить… недалече тут…- смутился Прохор, но Ефрем Фомич не стал его ни о чем более выспрашивать, только усмехнулся в бороду.

Каждый из них отправился своею дорогой.

Продолжение здесь.

От Автора:

Дорогие мои Читатели! Этот рассказ публикуется по две главы в день - в 7.00, и в 15.00 по времени города Екатеринбурга.

Прошу вас простить меня, главы стоят на отложенной публикации на указанное время, поэтому делать ссылки для перехода на каждую из глав я не успею, к сожалению. Как только будет свободная минутка- обязательно сделаю переход по ссылкам.

Проходите пожалуйста на Канал - там новые главы публикуются своевременно! Спасибо, за ваши 👍! Канал существует только благодаря вам!

Приятного чтения!