Он был ровесником Ленина и мог взять власть в свои руки в августе 1917 года, предотвратив все бури и потрясения, обрушившиеся на Россию в итоге. Однако прямота генерала показалась неподходящей запутавшемуся в своих желаниях Керенскому. Шанс на спасение был упущен.
Начало славного пути
Корнилов родился в семье сибирского казака. По семейному преданию его далёкий предок пришёл в этот регион ещё вместе с Ермаком, а сам Лавр в 19 лет совершил обратный путь: закончив Сибирский кадетский корпус, он отправился в столичное Михайловское артиллерийское училище.
Закончив его в звании подпоручика, молодой офицер выбрал местом службы Туркестанский военный округ – единственный, где на тот момент имелись перспективы ведения боевых действий. Однако впервые вступить в сражение ему довелось не в Средней Азии, а в Маньчжурии. Уже будучи в штате петербургского Главного штаба Корнилов добился перевода на фронт русско-японской войны.
Здесь он впервые в жизни попал в окружение, прикрывая со своей стрелковой бригадой отход основных частей от Мукдена. Командовавший войсками Куропаткин уже готов был отчитаться о потерях, когда неожиданно бригада Корнилова догнала его армию, доставив в сохранности все знамёна и даже эвакуировав с поля боя раненых.
Похожая ситуация была и в начале Первой мировой, когда «стальная» дивизия Корнилова спустилась с Карпат на Венгерскую равнину, была отрезана неприятелем, но по горным тропам сумела, хоть и с большими потерями, пробиться через линию фронта. Лавр Георгиевич не признавал безвыходных ситуаций и всегда старался найти возможность добиться поставленной задачи.
Внутренний враг страшнее внешнего
Впрочем, из следующего окружения талантливому генерал-лейтенанту вырваться уже не удалось. Из-за серии ошибок в доведении приказа в апреле 1915 года дивизия Корнилова осталась прикрывать отступление армии, узнав о своей задаче только тогда, когда все соседние соединения уже оставили фронт.
После недели тяжёлых боёв, в ходе которых генералу пришлось лично возглавить один из батальонов, успешно прикрыв отход своих частей, дважды раненый в штыковой схватке он всё же был захвачен в плен.
Когда раны зажили, Корнилов дважды пробовал бежать, хотя его лагерь был расположен в глубине Австро-Венгрии, недалеко от столицы Вены. С третьей попытки генералу удалось не только вырваться на свободу, но и добраться на поезде до границы с Румынией, перейти её по горным карпатским тропам и оттуда вернуться в Россию.
На страну уже надвигалась революция. Отчаянная смелость, верность присяге и долгу закономерно привели Корнилова к конфликту с революционерами. Для него на первом месте стояла необходимость выиграть войну, а уже потом разбираться с вопросами власти, но в Петрограде считали иначе.
Оставаясь одним из немногих военных, удержавших в своих частях дисциплину, он оказался на виду у Керенского, предложившего Корнилову ввести армию в столицу, чтобы покончить с влиянием большевиков. Попутно генерал получал возможность реализовать разработанные им меры по восстановлению боеспособности на фронте.
Однако, когда войска уже двинулись на столицу, Керенский осознал, что в глазах Корнилова и сам является частью того хаоса, с которым нужно покончить, поэтому объявил генерала мятежником, поднявшим оружие против своего народа. К чести последнего нужно сказать, что верные полки, готовые сражаться за своего командира, у него были, но Лавр Георгиевич запретил проливать «хоть каплю братской крови» и отправился под арест.
С приходом к власти большевиков, которых он считал злейшими врагами России, генерал снова сбежал. На сей раз он отправился на Дон, где встал у истоков создания Добровольческой армии и погиб весной 1918 года при попытке штурма Екатеринодара. К тому моменту все уже понимали, что брать его в плен, – дело бесполезное. Лавр Корнилов был убит гранатой, прямо в избе, служившей ему штабом.
