«И выслал его Господь Бог из сада Едемского,
чтобы возделывать землю, из которой он взят ».
(Быт. 3:23)
Тема грехопадения первого человека издавна занимала человеческие умы. Но среди всех произведений, когда-либо об этом написанных, следует особо упомянуть об одном – трагедии голландского богослова, драматурга и юриста Гуго Гроция «Адам изгнанный» (1601).
Текст трагедии, о котором пойдет речь, малоизвестен, хотя и написан подлинным гением, в 11 лет поступившим в университет, а уже в пятнадцатилетнем возрасте получившим степень доктора права. Собственно, как выдающийся юрист и отчасти христианский апологет Гроций и приобрел мировую славу. Мало кому ведомы плоды его писательской деятельности. «Даже историк литературы не всегда вспомнит Гроция-драматурга и поэта», – отмечал еще тридцать лет назад литературовед и переводчик Ю. А. Шичалин. Несомненно, под определение «классическое произведение», в том смысле, какое вкладывал в данное определение Хорхе Луис Борхес – творение гениального голландца не подойдет: «Адам изгнанный» не та книга, «которую некий народ или группа народов на протяжении долгого времени решают читать…». Но проявим читательское смирение и заглянем в сокровищницу слова Гроция. Как знать? Может быть, эта «сокровищница слова» окажется «сокровищницей духа»?
В Посвящении к издаваемой трагедии восемнадцатилетний юноша, каким был в ту пору поэт, объясняет свой необычный выбор темы и сюжета так: «Я беру первый драматический эпизод Священного Писания – катастрофу, то есть падение человека и переход его из состояния невинного и блаженного в нынешнее жалкое, и трактую множество философских вопросов, в особенности метафизические (о Боге, Ангелах и душах); помимо этого – физические (о творении мира), этические... Так в одно и то же время служил я благочестию, мудрости божественной и человеческой, и поэзии». Словно вторя признанию юного трагика в его творении сплетаются воедино художественные и теологические, святоотеческие истины.
Преподобный Симеон Новый Богослов утверждал, что божественное знание было присуще прародителю до грехопадения: «По великой мудрости своей он дал имена всем животным». Наряду с «высокой мудростью» обладателем дара ведения добра и зла изображает Адама в «Беседах на Книгу Бытия» святитель Иоанн Златоуст. Высоким разумением наделяет своего героя и драматург-Гроций. Так, наряду с поэтическим пониманием божественной природы: «Источник правды, блага Ключ и Мудрость в Нем», прародитель человеческого рода обнаруживает и подлинно богословское:
Пред Ним простерто все, и, безначальный, Он
конца не знает, Сам началом будучи
и концом для мира.
…Не связан телом, не стеснен пространственно,
живет повсюду и границ не ведает.
Можно утверждать, что образом жительства своего Адам Гроция являет исполнение слов Псалмопевца: «Не много Ты умалил его пред Ангелами: славою и честью увенчал его» (Пс. 8:6), поскольку, пребывая в общении с небожителями, первый из людей подобные им имеет желания и устремления. Если боговестникам дано счастье:
то волить лишь, что волит и свершает Бог
внимать приказам, почитать правителя,
хвалить законы и любить создателя,
то прародители по любви к Творцу стремятся исполнять Его святые заповеди:
Всех благ источник в Боге видя, мы Его
всех прежде любим; те, что заповедал нам,
блюдем законы…
Создавая в целом основанный на ветхозаветной традиции образ первозданного человека, поэт использует и ряд черт, восходящих к христианской аскетической практике «хранения ума». Так, изображенный Гроцием Адам не только не собеседует с дьяволом, но и презирает его:
Войну со мной
Он презирает, враг – ничто, а злость моя
ему забавна…
Подобное охранение, однако, достигается тщательным бдением над собой:
Кто доступа в сердце стрелам не дает твоим [сатаны – Ю.Р. ],
Того любови Божьей щит тройной хранит.
Трезвение, как может показаться, было излишним в «раи сладости». Однако излишество это – кажущееся. В толкованиях на Книгу Бытия преподобного Ефрема Сирина говорится, что на Адама в раю «возлагалось не какое иное хранение , как данного ему закона, не какое иное делание , как исполнение данной ему заповеди». Заповедь же Господня очень широка (Пс. 118:96). И, всеконечно, данное Богом повеление не вкушать от запретного древа, содержало в себе и «не прикоснись», и «не пожелай». Библейским доказательством сказанному служит то, как восприняла Богом данный запрет Ева: «не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть» (Быт. 3:3). Однако в действительности повеления «не прикасаться» не существовало, это «прибавление» родилось в уме прародительницы. Прибавленные же слова есть в некотором смысле выражение человеческого опыта: желанию вкусить должно было предшествовать желание прикоснуться. Кто знает, возможно, праматерь посредством какого-то «умного делания », под которым следует понимать богомыслие или молитву, хранила себя от порока.
Гроций по какой-то богословской интуиции демонстрирует чрезвычайно широкое понимание греха Адамом и Евой. Неслучайно, в одном из мест драматического текста изображенный им сатана произносит:
На перепутье, – волен сам (человек – Ю.Р. ) направить путь.
Куда подует ветр, туда свободная
помчится воля, тот, кто смог хотеть, уже
наполовину грешник.
Из описания момента преступления заповеди прародителем можно предположить, какой он был духовной меры и с какой высоты ниспал. Уподобляя Бога Отцу, исповедуя свое сыновство, первый из людей оправдывает греховное потворство жене божественной заповедью: «А того, чтоб муж любовь к супруге предпочел родительской хотел не Бог ли? – Бог. – Так дай мне яблоко». Согласие на преступление заповеди приходит посредством дьявольской логики. Впустив грех в свое сердце, Адам утрачивает благодать сыновства, Творец представляемый им в качестве Отца отныне именуется «Правителем грозным». Но что же делает Бог Гроция? Проклиная сатану, он, тем не менее, не позволяет злу всецело возобладать над человеческой природой.
Света прежнего крупицу как залог спасения
я в душе людей оставлю
Благоволением Божием, крупица или «искра», как называл совесть преподобный авва Дорофей, не исчезает вследствие греховного повреждения. И тот Бог, Которому ничего не стоило
сразить обоих смертоносным натиском,
а души… прочь во тьму подземную
навек низринуть
в конечном итоге дарует человеческой чете и утешение в несчастьях, и веру во спасение, которыми они наделены, несмотря на тяжкие труды, бесплодие земли и «безмерный голод».
Не подлежит сомнению, что в «Адаме изгнанном» библейский текст преломился сквозь миропонимание самого Гроция Но тем-то и ценно сочинение юного гения. Оно, без сомнения, свидетельствует о духовной мудрости автора, получившего у своих современников имя «юноши-старца», «мужа от рождения».
Автор: Юлия Ростовцева
Больше наших статей смотрите тут.
Так же у нас ЛУЧШАЯ Библия онлайн с толкованиями Святых отцов на каждый стих , заходите.
И видео лекции на каждую главу Библии современными богословами и учеными, смотрите.
Изучать Библию с Экзегет интересно! Крупнейшая Библейская ВИКТОРИНА.
