За пять лет работы и жизни на Колыме ни одного плохого слова в свой адрес я не слышала. Неплохо мне жилось в Дальстрое. Работа была интересная. Совместно с бухгалтером мы внедрили хозрасчет на нашем предприятии и создали инструкцию по которой жили другие предприятия нашей системы. Руководство Дальстроя меня, по-моему, ценило. Когда для защиты плана выезжали в Москву в Министерство, раза три ездила с ними и я.
Помню, как возвращаемся мы из Москвы. Самолет уже вылетел на Магадан, но был вынужден сесть на аэродроме около Охотска и переждать там до наступления летной погоды дней десять. Самолетов собралось больше десятка. Разместили нас в домиках работников аэродромов, у которых всегда про запас были матрасы, одеяла и подушки. Так, на полу, все подряд, и женщины, и мужчины, и дети — спали мы около десяти ночей. Продукты в поселке аэродрома все съели. Пришлось съездить за ними в Охотск, а это более двадцати километров. Так и жили. Неожиданно ночью поднимут — вылетаем. Один-два самолета вылетят, опять аэродром в Магадане на замке. Опять ждем. Интересно. Делать нечего. Есть почти нечего, но весело. Терпеливо ждем.
Было и такое, летели на самолете через Охотское море во Владивосток, нужно было. Самолет забарахлил, мы стали готовиться к смерти в Охотском холодном море. Обидно, что холодно, как будто не все ли равно, но теплое море все же лучше. Чудом добрались до Охотского аэродрома, а там на другом самолете полетели дальше.
К сожалению, с созданием Магаданской области, моего покровителя, генерала Карпова перевели работать на должность начальника Чукотскстроя. Я с ним больше никогда не встречалась. Наши автотранспортные предприятия были планово-убыточные. Это очень осложняло нам работу. Трудно было «выбивать» необходимые для работы средства. На защиту наших плановых расчетов руководство несколько раз брало меня с собой в Москву в Госплан СССР, что очень мне помогло в дальнейшей моей долгой работе в различных ведомствах.
Вернулся из отпуска мой друг — легендарный Володя А. Первая наша встреча произошла в Магадане на партийно-хозяйственном активе. Во время перерыва, когда нас кормили в большом вестибюле здания Дальстроя (было строго запрещено любое спиртное), Володя увел меня к столу своих сослуживцев и в честь встречи нахально открыл бутылку шампанского. Получилось очень громко и пробка улетела к столу самого начальника Дальстроя, который сидел уже вместе с секретарями обкомов. Хохотал весь зал, а это около двухсот человек. Ничего не сделаешь. Володе все прощалось, такой он был знаменитый на Колыме.
Магаданская область составляла только часть Дальстроя МВД, который хозяйничал и на большой части Якутии. Дальстрой простирался и на территорию Чукотского автономного округа и часть Хабаровского края. Поэтому-то и на партийно-хозяйственном активе присутствовали секретари обкомов партии и других областей.
В военные и послевоенные годы, вплоть до 1954 года, Дальстрой МВД СССР представлял из себя как бы «особое государство», где признавались только его законы. Жесточайший порядок, строжайшая дисциплина, четкая и хорошая работа всех предприятий сочетались с невероятным разнообразием условий жизни и поведения как начальства, так и всех остальных жителей.
Четкая селекторная связь, которая работала безупречно, связывала всю систему. Почти любой мог найти способ добраться до селектора, отругать, как он хотел или как мог, любого начальника. Мог рассказать, только очень быстро, о нем такое, что, конечно же, никто не должен знать. Поиски героя-диктора обычно заканчивались безрезультатно. А как приятно иногда было слышать с помощью селектора о том, что у кого-то родился сын или дочь, и весь Дальстрой поздравляет счастливчика. Весело жили.
20 век в воспоминаниях моей бабушки. Начало здесь.
© «Следы памяти», Рахманова С.А. Москва, 2020 г., автор: Рахманова Вера Михайловна
