Меня природа лживая согнула
И обделила красотой и ростом.
Уродлив, исковеркан и до срока
Я послан в мир живой; я недоделан,-
Такой убогий и хромой, что псы,
Когда пред ними ковыляю, лают.
Чем в этот мирный и тщедушный век
Мне наслаждаться? Разве что глядеть
На тень мою, что солнце удлиняет,
Да толковать мне о своём уродстве?
Раз не дано любовными речами
Мне занимать болтливый пышный век,
Решился стать я подлецом и проклял
Ленивые забавы мирных дней.
Я клеветой, внушением опасным
О прорицаньях пьяных и о снах
Смертельную вражду посеял в братьях –
Меж братом Кларенсом и королём.
Знатоки творчества Уильяма Шекспира уже наверняка узнали монолог Ричарда IIIиз одноимённой драмы величайшего драматурга английского Возрождения. В шекспировском изложении Ричард, сначала герцог Глостер, а затем последний король из династии Йорков - кровавый горбун, запятнавший себя немыслимыми злодеяниями, самый, наверное, известный в мировой литературе образ тирана и коронованного убийцы. Он безобразен телом и ещё более уродлив душой, ему приписаны чуть ли не все политические преступления эпохи войн Белой и Алой Розы. Ричард собственноручно убивает Генриха VI, свергнутого короля из династии Ланкастеров. Путём коварных интриг он подбивает своего старшего брата короля Эдуарда IV тайно умертвить их третьего брата герцога Кларенса, тем самым расчищая себе дорогу к престолу. После смерти Эдуарда IV он подсылает убийц к малолетним племянникам и узурпирует трон. Одного за другим он отправляет на плаху своих сторонников и с помощью яда избавляется от супруги, королевы Анны, чтобы жениться на племяннице, дочери Эдуарда IV, и упрочить свою власть.
Сила литературной традиции такова, что её влиянию поддались и многие профессиональные историки, шекспировская трактовка событий прочно закрепилась даже в школьных учебниках. Между тем, уже много лет существует довольно обоснованная точка зрения, что такая традиция, мягко говоря, не вполне соответствует исторической истине. Прежде чем начать разбирать эту непростую проблему по косточкам следует уяснить исторический фон, чем мы сейчас и займёмся.
Война Алой и Белой Розы, междоусобная распря между двумя ветвями английского королевского дома Плантагенетов Ланкастерами и Йорками за обладание троном, началась в 1455 г., на тридцать четвёртом году официального царствования короля Генриха VI (Ланкастера). Генрих стал королём в десятимесячном возрасте и, естественно, его именем правили ближайшие родичи, причём за место регента велась жёсткая борьба. Когда король повзрослел, он не смог взять бразды правления в свои руки. Считается что, он был слабоумным, хотя возможно, дядья просто сознательно воспитали его как марионетку, неспособную к самостоятельным действиям.
Постоянная грызня вокруг трона, безвольный король и, как следствие, отсутствие элементарного порядка во многих областях государственного управления всё больше и больше раздражали англичан. Кто-то вспомнил, что дедушка нынешнего короля незаконно захватил трон, свергнув собственного племянника Ричарда II. Генриха VIобъявили узурпатором, а на трон нашли другого претендента, – герцога Ричарда Йорка. Йоркисты избрали в качестве эмблемы белую розу, тогда как эмблемой дома Ланкастеров была роза алая.
Война длилась долго с переменным успехом. В 1460 г. сторонникам Ланкастеров удалось выиграть битву и умертвить герцога Йорка. Но то, что поначалу казалось несомненным успехом, на деле обернулось поражением. Уцелевшие йоркисты объединились вокруг юного Эдуарда, старшего сына покойного герцога, и вскоре он взошёл на трон под именем Эдуарда IV. Его младшие братья Джордж и Ричард получили герцогские титулы. Джордж стал герцогом Кларенсом, а девятилетний Ричард герцогом Глостером. Генрих VI был лишён престола, но жизнь ему сохранили.
Какое-то время молодой Эдуард Йорк пользовался большой популярностью, но потом, как водится, появились недовольные. Масла в огонь подлила внезапная женитьба короля на очаровательной вдовушке с двумя детьми – Елизавете Вудвилл. По своему происхождению она не слишком подходила на роль королевы, к тому же её появление расстроило наметившийся союз с Францией, который должен был быть скреплён династическим браком. Ну и в довершение всего, Елизавета привела с собой ко двору массу бедных и жадных родственников, которые теснили у трона старую аристократию и при этом не вызывали любви у простого народа.
К концу первого десятилетия своего правления Эдуард IV оттолкнул многих сторонников, самым могущественным среди которых был граф Уорик, «делатель королей». Посовещавшись, недовольные извлекли из политического небытия Генриха VI и вознамерились вновь водрузить его на трон. Эдуард IVбыл вынужден бежать в Бургундию. Младший брат Ричард Глостер последовал за ним в изгнание, а Джордж Кларенс примкнул к ланкастерской партии.
Не прошло и нескольких месяцев, как политические симпатии англичан вновь начали меняться. Накопивший силы Эдуард IV высадился в Англии и обрёл новых сторонников. После не слишком продолжительной военной кампании, во время которой совсем ещё молодой Ричард Глостер показал себя талантливым и решительным военачальником, Йорки вновь оказались у власти. Генрих VI был заключён в Тауэр, где вскоре умер при обстоятельствах, которые так и остались тайной. Его сын (или, как говорили злые языки, сын его жены) Эдуард, принц Уэльский, ещё раньше погиб в сражении. Казалось, с Ланкастерами покончено раз и навсегда.
Когда победа Йорков стала очевидной, герцог Кларенс покаялся в своих прегрешениях перед старшим братом и был прощён, но мир в королевской семье продержался недолго. Вскоре между братьями снова пробежала чёрная кошка. Кларенс умер в Тауэре. Ходили слухи, что по приказу короля принца утопили в бочке с мальвазией.
Эдуард IV вёл весьма беспорядочный образ жизни и скончался в 1483 г. в возрасте едва за сорок. Он оставил двоих сыновей от Елизаветы Вудвилл , Эдуарда и Ричарда, двенадцати и девяти лет. Старший должен был унаследовать трон. В историю он вошёл под именем Эдуарда V. Но малолетний принц так и не был коронован. Несколько месяцев спустя английским королём в обход обеих племянников стал тридцатилетний Ричард Глостер. Обстоятельства, при которых это произошло, мы пока договоримся считать невыясненными. Несколько позже мы поговорим и об обстоятельствах смерти сыновей Эдуарда IV. Скажем только, что на момент, когда английский парламент признал законным королём Ричарда III, оба мальчика были живы и здоровы.
Король Ричард III правил три неполных года. Он успел провести ряд экономических реформ, которые историки признают действенными и прогрессивными. Как и все царствования того непростого времени, его царствование не было безоблачным. Существовали недовольные, имели место заговоры и интриги. В 1485 г. объявился ещё один кандидат на трон, претендовавший на право наследовать погибшим Ланкастерам – Генрих Тюдор, граф Ричмонд. Поддержанный французским королём Людовиком XI он высадился в Англии и 22 августа 1485 г. встретился с Ричардом III в битве при Босворте. Казалось, шансы Тюдора на победу невелики. Он был неопытный юнец, а его противник прославленный полководец, но в решающий момент в тыл Йорку ударил его собственный отряд под командованием лорда Стэнли, уже не в первый раз перешедшего на сторону Ланкастеров. Ричард и его ближайшие сподвижники сражались отчаянно, и почти все полегли на поле боя. Сам он стал последним на сегодняшний день английским королём, погибшим в битве. Существует предание, что граф Ричмонд, отныне Генрих VIIТюдор, нашёл королевскую корону после сражения, зацепившейся за куст боярышника.
Став королём, Генрих упрочил своё положение женитьбой на старшей дочери Эдуарда IV Елизавете и объединил в своём гербе эмблемы Ланкастеров и Йорков. Его эмблемой стала бело-алая роза. Он правил жёстко, заложив основы знаменитого тюдоровского абсолютизма, сведшего к минимуму роль парламента. Уставшая от междоусобиц страна была готова это принять.
Безусловно, обстоятельства воцарение Генриха VII не способствовали формированию светлого образа его предшественника в официальной историографии. Тем более любопытно, что в ранних исторических работах, скажем, в так называемой хронике Холла, биография Ричарда IIIизложена скорее нейтрально. Дьявола во плоти в полной мере слепили лишь при сыне и наследнике первого Тюдора Генрихе VIII. Особо весомый вклад в это дело внёс прославленный мыслитель и политический деятель этого царствования Томас Мор. Во всяком случае, написанная рукой Мора история короля Ричарда была обнаружена среди его бумаг и опубликована после его смерти.
Некий гибрид из хроники Холла и произведения Томаса Мора составил часть хроники Холиншеда, которая, судя по всему, и послужила основным источником для Шекспира, творившего уже в царствование родной внучки бывшего графа Ричмонда Елизаветы I. Собственно, авторитет этих двух, безусловно, титанических фигур английской культуры – Томаса Мора и Уильяма Шекспира, окончательно закрепил за Ричардом репутацию невиданного доселе злодея.
Однако нет таких авторитетов, чьи свидетельства не стоит подвергать сомнению. И прежде всего, сомнение вызывает осведомленность упомянутых титанов в данном вопросе. Начнём с Шекспира. Великий Бард родился через восемьдесят лет после гибели последнего Йорка, и соответственно знал о нём не больше, чем современная молодёжь знает о Ленине или даже меньше, учитывая тогдашние возможности распространения и поиска информации. Он имел дело с готовым мифом. Его источники мы указали выше. Тем не менее, даже анализирую только шекспировский текст, можно натолкнуться на множество неясностей и противоречий, способных вызвать подозрения у вдумчивого читателя.
Одним из таких странных моментов являются описанные Шекспиром обстоятельства женитьбы Ричарда на Анне Невилл, вдове Эдуарда Уэльского, Ланкастера. Интересно здесь то, что буквально за страницу до того вещавшей о своём ужасающем уродстве и невозможности для себя обычного человеческого счастья герцог Глостер Анну соблазняет, буквально над гробом мужа. Она выходит замуж за якобы убийцу первого мужа и свёкра вполне добровольно. Это выглядело бы более-менее естественно, если бы драматург сделал дочь Уорика соучастницей преступлений Ричарда, позарившуюся на открывшиеся возможности. Но шекспировская леди Анна – кроткое нежное создание, жертва злодея-Глостера, вызывающая всеобщее сочувствие. В этом случае логично было бы изобразить, как Анну выдают замуж против её воли, благо в таких вопросах автор художественного произведения на историческую тему всегда имеет некоторую свободу манёвра. Ничего такого Шекспир не делает, и мы рискнём предложить читателю объяснение, которое нам представляется правдоподобным: привязанность леди Анны к мужу и её личные моральные качества были столь очевидны и широко известны, что память об этом сохранилась и сто лет спустя.
Далее стоит подумать о роли, которую Ричард сыграл в трагической истории с герцогом Кларенсом. Согласно Шекспиру, вдохновителем убийства был именно герцог Глостер. Своими коварными нашёптываниями он посеял вражду между старшими братьями, и заставил короля Эдуарда отдать роковой приказ. Но, что любопытно, обо всём этом зрителю известно лишь из монологов Ричарда, которые он произносит, оставшись на сцене в полном одиночестве. А все остальные персонажи драмы, включая самого Кларенса, пребывают в глубоком убеждении, что Глостер делает всё возможное для его спасения. Напрашивается вывод, что все объективно фиксируемые действия младшего из братьев Йорков, о которых сохранились хоть какие-то свидетельства, были направлены именно к этой цели. Конечно, мы не можем быть полностью уверены в искренности герцога Глостера, но, как известно, сомнение должно толковаться в пользу подсудимого.
Весьма любопытно описание событий, предшествовавших битве при Босворте. Согласно драме, лорд Стэнли, чьи действия определили исход сражения, был идейным сторонником Ланкастеров, но не мог открыто выступить против узурпатора, потому, что тот держал в заложниках его сына. Он нанёс удар, когда смог. Но вот что интригует. Накануне битвы один из ближайших сподвижников короля Ричарда получает записку следующего содержания:
Ты дерзок, Джек Норфолк, но всё равно
Хозяин твой Дикон продан давно.
По-моему, это называется проговориться. Если лорд Стэнли действовал из идейных соображений, почему тогда «хозяин Дикон» продан?
Наконец, даже Шекспир не берётся отрицать, что в своей последней битве Ричард явил неслыханную храбрость и доблесть:
…Чудеса
Невиданные там король творит,
Навстречу всем опасностям кидаясь.
Коня под ним убили; пеший бьётся,
И Ричмонда он в глотке смерти ищет.
Конечно, храбрость не исключает жестокости и коварства, и всё же при внимательном чтении драмы невозможно не видеть, как сквозь маску театрального злодея «незаметно и упрямо, никогда не до конца» проступают черты совсем другого человека. Рискну предположить, что это – следствие громадного таланта автора, который умудряется порой написать правду, даже тогда, когда её не знает и не хочет видеть.
Теперь перейдём к Томасу Мору. На момент гибели Ричарда III будущему автору его жизнеописания, будущему канцлеру Генриха VIII и будущему католическому святому было шесть лет. То есть сам он ничего толком помнить не мог. Об истории и времени написания биографии последнего из Йорков исследователям практически ничего неизвестно. Рукопись была обнаружена среди бумаг казнённого канцлера и опубликована посмертно. При этом очевидно, что её автор не слишком усердно работал с документами, в тексте имеются явные ляпы. В частности, там утверждается, что герцог Глостер не то чтобы отравил Эдуарда IV, но, посадив короля на вредную для здоровья диету, ускорил его смерть. Ничего более нелепого измыслить невозможно, ибо не подлежит никакому сомнению, что последние годы царствования Эдуарда Ричард почти неотлучно находился у северной границы, проводил управленческие реформы, а также улаживал, и довольно успешно, непростой шотландский вопрос. Там его и застали вести о смерти брата.
Очевидно, автор рукописи, не утруждая себя сидением в архивах, черпал сведения из рассказов старших современников ещё помнивших предыдущее царствование. Но кем же конкретно были его информаторы? Обычно в таких случаях предпочтение отдаётся членом собственной семьи, но Мор рано осиротел и воспитывался в доме архиепископа Мортона, неоднократно участвовавшего в заговорах против Йорков и немало способствовавшего водворению на престол Генриха VII. Трудно себе представить, чтобы рассказы архиепископа и его домочадцев не были тендециозными.
Окончание следует
