Роман «Звёздочка» глава 152
Марина Толонбаева смотрела вслед Ширяевым и слёзы текли из её глаз. Сердцем она чувствовала, что исчезновение мужа как-то связано с этой парочкой.
«Вот змея так змея, эта Танька. И мой муженёк тоже хорош — нашёл с кем связаться… И где вот теперь его искать? Ума не приложу… В милицию заявление написала, но пока тишина. Словно корова языком слизала Кылычбека… Вахтёрша тётя Тася сказала, что он в тот вечер почти одновременно с Танькой вышел с проходной. Она вон цветёт и пахнет, а мой пропал. А теперь она про какую-то тундру трясёт, и причём здесь тундра? Не понимаю… Милиция пускай разбирается. Устала я от неизвестности, измаялась. Господи-и, да уж хоть бы нашёлся, что ли… А может, боится, что я ему кочерыжку отчекрыжить грозилась, и прячется?» — не зная на что подумать, переживала за мужа Марина.
Зоя Костина подошла к ней и обняв её за плечи, попыталась успокоить:
— Найдётся он, не реви…
— Так он уже две ночи дома не ночевал, где же он? Хоть бы записку оставил. Танька сказала, что он в тундру от меня сбежал…
— Да нет, конечно, какая тундра? Что он там потерял? Больше слушай её, она ещё и не такого тебе со зла наговорит.
— Так и я не пойму, зачем ему тундра? — всплеснув руками, недоумевала Толонбаева.
— Он в тот день песню напевал: «Увезу тебя я в тундру, увезу тебя-а одну-у».
— Постой, а ведь и правда он пел эту песню. Мы же с ним её вместе слушали, когда завтракали.
— Ну пел и пел, мало ли что мы поём… Ладно, пошла я, работать надо. Если, что узнаешь, то нас в известность поставь, а то у нас всё ОТК-а на ушах стоит, — попросила Зоя жену Толонбаева.
— И ты тоже, сообщи, если что разузнаешь.
Зоя кивнула в ответ и пошла в цех. С Татьяной она встретилась в раздевалке и с ходу её отчихвостила:
— Ты, Танька, сдурела, что ли? У Маринки горе, а ты с ней по-хамски обошлась.
— А пусть не лезет ко мне, ещё и обзывать вздумала прилюдно, — огрызнулась в ответ Ширяева.
— Не хорошо так, Тань, не хорошо, — высказала ей Костина своё мнение, Татьяна сразу поджала губы, а потом фыркнула недовольно.
— Она первая начала…
— Ладно, не злись. Ты мне вот что скажи, вы вместе с ним с работы возвращались или нет?
— Я первая вышла, а он кабинет закрывал. Потом догнал меня, немного вместе прошли и он к себе повернул, а я к себе пошла. Ребятишки-то у меня же одни дома были, когда мне разгуливать-то шибко. Да ещё метель, как назло, была.
— Да-а, все следы перемело. А ты чего на работу-то сегодня вышла?
— Да, чё там лежать-то в больнице? Выскоблили, отлежалась, маленько в себя пришла и заявила им: ребятишки дома одни, муж загулял, а лечение принимать я и на заводе могу. Подписала, что ухожу и всё. Домой-то пришла, а мой-то дома уже, а я же — не знала.
— М-да уж… Быстро он от Тигры-то сбежал, — засмеялась Зоя.
— Ага-а, ха-х-ха… — захохотала Ширяева, но смех её был не от счастья, в глазах блеснули слёзы, но она и вида не подала, что переживает. Вдруг ей вспомнились слова дочки: — Мне сон приснился, мам! Страшный сон, этого дядю кто-то подтолкнул, и он в пропасть упал.
Татьяна зашлась от смеха, не в силах сдержать истерику.
— Девки, хватит ржать — работать пора… — цыкнула на них Феня Фёдоровна Иванова.
— Фёдорона-а, быстро ты в роль ИО вошла, уже покрикивать на нас начала, — усмехнулась Костина. — То ли ещё будет…
— А с вами по-другому никак, работать идите, девки, а ржать в перекур будем, — дала указания Иванова, и они все вместе пошли на рабочее место. В руках у Ивановой был свёрток, и она обмолвилась: — У мамки моей сегодня память, блинов вчера напекла, чай попьём да помянем маму мою…
— Вот это совсем другое дело. Память светлая Марье Ивановне… Работали мы с ней вместе, уж что-что, а слова дурного про неё не скажу.
Татьяна шла следом за Костиной и Феней Фёдоровной, задумавшись, она не вписалась в дверь и ушиблась лбом о дверной проём.
— Танька-а, ты под ноги-то смотри! О чём задумалась? — поинтересовалась Костина, прищурив слегка глаза, подозревая, что Ширяева чего-то не договаривает.
— Да о Ваньке своём думаю, от Тигры вернулся, а вот надолго ли?..
— Да чё тут думать? Уйдёт, так не удержишь насильно.
— Так-то оно так… — согласилась с ней Татьяна, но думала о чём-то своём.
— Наплюй на него да разотри! — дала совет Костина. — Над ними чем больше трясёшься, тем они больше выкобе́ниваются, но и сама повод не давай.
Ширяева почесала лоб, а потом прошла к своему рабочему месту, но работа не клеилась. У неё от нервного напряжения тряслись руки и клеймить аккуратно чёрной краской детали не получалось. Ей приходилось то и дело стирать спиртом размазанный оттиск и клеймить по новой.
— Татьяна, да что с тобой сегодня творится? — не выдержала и спросила её Костина, но та молчала.
— Да что ты к ней пристала? Она только из больницы вышла, придёт в себя и начнёт клеймом стучать как пулемёт, — заступилась за коллегу Фрося Казакова, а потом поинтересовалась: — Как там хоть наша Муратова, бабоньки? Кто-нибудь слышал, что про неё?
— Я слышала, — отозвалась Тоня Семькоз. — Группу ей первую дали, похоже, долго не проживёт… Её же, сами знаете, только покойникам дают.
— Ну и ну-у… — огорчённо произнесла Костина. — А твой-то чего хоть про Калача-то нашего говорит?
— Да ничего пока не говорит. Завтра три дня будет как пропал, может что и расскажет, хотя вряд ли. Им в милиции-то лишку, сама понимаешь, нельзя языком-то болтать. Может и сам ещё Калач наш объявится, они на это и надеются.
***
Ближе к утру Алёнка проснулась и разбудила тихонько мать.
— Мам, дяденька мне опять приснился. Просит, чтобы его похоронили.
— Спи давай, — рявкнула на дочь Татьяна, а потом переспросила: — Какой ещё дядя?
— Папа Батырбека… Я боюсь спать. — призналась ей Алёнка.
— Он умер, что ли?
— Да-а… Его столкнули в пропасть, и он замёрз там.
— Где там?
— Не знаю, там темно и ничего не видно…
Иван прислушался к словам дочери и сказал Татьяне:
— Её бы в психушке подлечить, явно обострение шизофрении. — а потом взял Алёнку за руку и крепко зажал её в своей руке, приговаривая. — Ты не бойся, дочка, тебя вылечат электрическим током, и сны такие сниться сразу перестанут.
— Да чего ты её пугаешь, Вань? А может ей правду приснилось? У нас и в породе шизофреников не было.
— Вот психиатры и разберутся: уколы с капельницами поставят и на поправку пойдёт. Новогорный* давно её ждёт…
— Не хочу я в Новогорный…
— Тогда языком не мели, спи иди давай. — пригрозил отец.
— Не буду больше, спать пойду…
Алёнка выдернула свою руку из руки отца, и вернулась в кровать, сделав вывод, что лучше молчать.
«Я не вижу, я больше ничего не вижу и не хочу видеть это», — приказала девочка сама себе и щёлкнула пальцами правой руки у своего правого виска, вспомнив совет бабы Шуры.
Пояснение:
Новогорный* — посёлок в Челябинской области, в котором располагается государственное бюджетное учреждение здравоохранения «Областная специализированная психиатрическая больница № 4.
© 26.01.2021 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данного романа.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны.
Продолжение 153 Вот и верь теперь сердцу
Предыдущая глава 151 Долгие проводы - лишние слёзы, Иван вернулся в семью
Прочесть "Мать звезды" и "Звёздочка"
Прочесть Голубое озеро Абхазии