Роман «Звёздочка» глава 153
Татьяна после слов дочери: «Мам, дяденька мне опять приснился. Просит, что бы его похоронили», — уснуть так и не смогла. Она ворочалась с одного бока на другой стаскивая с мужа одеяло. Он тоже не спал, изображая из себя спящего. Мысли о том, что Алёнка не будет держать язык за зубами, а кому-то проболтается, что Кылычбек не сам упал в канаву, а его намеренно туда подтолкнули, не давали ему забыться и расслабиться: «Странная она и сны у неё странные. Увидела, что Кылычбека убили, но не увидела кто, или прикидывается что не увидела, а сама всё знает? Как знать, как знать…»
Алёнка тоже не уснула, но лежала как мышка боясь шелохнуться. Оказаться в одной больнице с Лилькой дурочкой, да ещё и лечиться электрическим током она панически боялась. «Была бы жива баба Шура, я бы всё ей рассказала, и она бы меня поняла. И дяденьку жалко: убили, а хоронить не хотят», — она представила его, и зашмыгала носом. Ей было страшно и жалко себя и этого человека: «Мамка колечко отдать ему не захотела, а он бы жив остался. Как так? Почему она мне не верит? Или просто колечко жалко? Оно же дорогое».
Татьяна решила о сне дочери никому не говорить: «Если и вправду Кылычбека убили, то тогда меня затаскают — я же последняя кто его видел. Потом попробуй, докажи, что я тут не причём. Этак ведь на весь город можно опозориться, скажут: гулящая бабёнка… Ну уж нет, я не такая. Да и откуда у нас в городе пропасть? Да нету у нас её, что-то Алёнка намудрила. Может сказок перечитала? Или всё же к психиатру сводить? Так если свожу, то клеймо на всю жизнь останется. Итак-то, замуж не возьмут, сидит как букара́шка* дома или со своим Борькой татарином играет. А если шизофрению, как Ванька говорит, найдут так и вовсе я с ней смаюсь. Будет на моей шее булыжником висеть…»
Прикинув все за и против Татьяна решила: «Буду молчать: ничего не знаю, не приставал, тесных связей не имела. Ну а уж если его и правда в живых нет, то ему уже не поможешь, а суждено ему найтись, так найдётся».
***
Обнаружили тело Толонбаева случайно, почти под самый Новый год, вмёрзшим в лёд. Рабочие огородили канаву на следующий день как он пропал. Под снегом не видно было его тела упавшее в воду, а потом покрывшееся коркой льда, убийцу не искали, попросту посчитали его смерть несчастным случаем.
«Вот тебе и пропасть нашлась вместе с Кылычбеком… — скорбела Татьяна о своём начальнике и поглядывала на обручальное кольцо, подаренное им сняв варежку: — А Алёнка-то была права. Только вот кто же его в канаву-то столкнул? Вот вопрос… Уж не Ванька ли мой? Приревновал поди, ой-ё-ёй… А может всё-таки сам упал, темно же было, да и метель мела, снегу-то за ночь масса навалило».
На похороны Толонбаева пришло множество людей. Татьяна вместе с коллегами тоже пошла и Ванька с ней увязался. Марина Толонбаева почернела от горя и долгих поисков пропавшего мужа. На похоронах она поглядывала на людей молча, слёзы давно закончились и не текли из глаз. В толпе она искала глазами убийцу, зная, что он непременно придёт, в том, что мужа убили —, она не сомневалась. Взгляд её столкнулся с Татьяной, потом с Иваном. Ни она, ни он, глаза не отвели. Иван как будто покраснел и подбородок с ямкой посередине, немного вздрогнул, глаз задёргался. «Стесняется меня может, или показалось мне?» — подумала Толонбаева поправляя на голове траурный платок. Дочки ревели навзрыд, Марина поочерёдно гладила их по голове и прижимала к себе.
«А может и сам упал, поскользнулся, много ли надо чтобы на тот свет отправиться: канава-то глубокая метра четыре не меньше — упадёшь, сам не вылезешь. А я ведь подходила к ней несколько раз, а потом разворачивалась и другой дорогой шла. И сердце не подсказало, что он в ней лежит. Вот и верь теперь сердцу… Придётся одной век доживать и дочек на ноги поднимать…» — горевала Марина.
Татьяна осуждающе посмотрела на неё и сказала Костиной Зое:
— Мужик умер, а она и слезинки не проронила. Я вон и то реву-у, а она хоть бы хны…
— Да не мели ты чепухи… — возразила тут же Костина. — У неё уж слёз-то нет, все выплакала, пока его не нашли. Глупая ты, Танька, и бессердечная…
— Ой, а ты так прямо у нас умнющая, у самой восемь классов образования всего-то, — немедля укорила её Ширяева.
— А мне и столько хватает. У тебя вон техникум есть, а что толку? В мозгах-то не прибавилось.
— Тише вы, тише, громче оркестра орёте… — рявкнула на них Феня Фёдоровна Иванова. — Вы же на похоронах, а не на базаре.
— Начальник наш погиб, а нам уж теперь с Зойкой и пореветь нельзя-а, что ли-и? — заголосила Ширяева. — Как человек-то ведь он неплохой был, если уж надо куда-а, так всегда отпу-у-стит… Осиротели мы-ы, осиротели-и…
— Да тише ты, тише-е… — попыталась её урезонить Иванова.
— Ну так вам-то чё-о, вы место его заняли-и и нам рты затыкаете-е… — продолжала выть Татьяна.
— Ты это на что намекаешь, а? — тут же в глаза задала ей вопрос Иванова.
— А тут и намекать нечего-о… Вы же теперь ИО, а скоро и вовсе голову-у задерёте-е, как начальником ОТК-а станете-е…
Костина одёрнула Татьяну за рукав пальто, но та не реагировала и продолжала выть, тогда она шепнула ей в ухо:
— Не дури, Танька-а, тебе же с ней ещё работать.
Но Татьяну невозможно было остановить, она нарочито громко сказала:
— А ты меня не одёргивай, я знаю-у что говорю-у… Зад сроду не лиза́ла и не буду-у.
На что ей Зоя возразила:
— А я так лижу его как будто…
— Да кто тебя знает, — не унималась Ширяева.
Иван обнял жену и ласково произнёс:
— Не плачь, моя золотая-а, я тебя в обиду не дам.
— Тьфу-у, — сплюнула Костина, а потом сказала ему. — Да кто бы говорил, но не ты. Давно ли ты от Тигры-то ушёл, а? Комедию ломаете оба, а сами живёте как кошка с собакой.
— А ты не завидуй, — пробурчала Татьяна огрызаясь.
— Да чему тут завидовать-то?
— Тише, тише… На работе отношения выяснять будете после похорон, — попросила их ещё раз Иванова.
— Начальника хороним, а вы даже пореветь не даёте-е… Что за люди пошли-и?! Рты затыкают и всё-о… — посетовала Татьяна, переживая в душе утрату мысленно. — А ведь он меня любил… Меня, а не Маринку эту-у… И колечко мне обручальное сам на палец одел любя-а. Полгода колечко-то меня в сейфе дожидалось. — Татьяна огляделась, а потом сказала вслух. — Уж к кладбищу подошли-и. Закопают и как будто и не было Кылычбека-а. Гроб закрытый, даже не взглянуть и не проститься.
— Кого там смотреть-то? — выговорила Костина, не скрывая своего раздражения. — Столько времени в канаве пролежал… Вот судьба-то какая-а…
Пояснение:
букара́шка* — бука, нелюдимый человек
© 26.01.2021 Елена Халдина
фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение 154 Подарок от Деда Мороза , 157 Март — не апрель, или ты же не одна у меня — вас
Предыдущая глава 152 Кылычбек опять приснился Алёнке, Иван пугает её психиатрами
Прочесть "Мать звезды" и "Звёздочка"
Прочесть Новоафонская пещера - зрелище незабываемое!