Сейчас я нахожусь в пансионате МГУ в Красновидово, где в октябре 2020 г. Московский университет установил масштабную скульптурную композицию «Заседание штаба Западного фронта.Октябрь 1941 г.
В октябре 1941 года в Красновидово несколько дней располагался командный штаб войск Западного фронта, который сыграл важную роль не только в подготовке Можайской линии обороны. Здесь решалась судьба Москвы.
Сегодняшняя тишина у водоема в живописном местечке Подмосковья сильно контрастирует с событиями 80-летней давности. Уже 11 октября началась битва за Москву, которая завершилась контрнаступлением в декабре.
Мой приезд в Красновидово и посещение памятника совпал со звонком от знакомого, известного журналиста Николая Мусиенко, который попросил разместить рассказ о своём отце-фронтовике. И такие напоминания о тех годах и совпадения неслучайны! Ведь именно в конце января-начале февраля произошли переломные события в Великой Отечественной войне:
Пленен фельдмаршал Паулюс
31 января
ФЕВРАЛЬ
Завершение Сталинградской битвы
2 февраля
Советские войска завершили разгром окруженной в Сталинграде группировки противника, насчитывавшей более 300 тыс. чел. В плен попало более 90 тыс. вражеских солдат и офицеров, в том числе 24 генерала и один фельдмаршал –Паулюс. Закончилась эпохальная Сталинградская битва, которая считается переломным моментом в ходе всей Второй мировой войны.
Поэтому считаю своим долгом опубликовать статью на военную тематику и представляю историю гвардии лейтенанта Михаила Фёдоровича Мусиенко, фронтовую быль, поведанную его сыном.
«ОРУДИЕ К БОЮ!»
На моей ладони – отцовский орден Красной Звезды. Тускло поблескивает в свете настольной лампы его эмаль, и серебристая фигурка солдата в будёновке, с винтовкой наперевес, по-прежнему грозно стоит в центре награды, над буквами СССР, над изображением серпа и молота. Когда-то этот орден красовался на лучшем папином пиджаке среди других боевых наград – при полном параде отец выходил из дома лишь утром 9 Мая или когда его приглашали в школу на встречу с пионерами и старшеклассниками-комсомольцами. А теперь награда эта лежит в красивой шкатулке, и только иногда я извлекаю её, вспоминая давно уже ушедшего из жизни отца, вспоминая его подвиг.
Батя редко и скупо говорил о военных годах. И лишь однажды я «спровоцировал» его на длинный монолог по-детски наивным вопросом (я тогда как раз был под большим впечатлением от прочитанной книги про героиню-пионерку Зину Портнову, которая, будучи пойманной фашистами, на допросе схватила лежащий на столе перед немецким офицером пистолет-парабеллум и в упор застрелила врага, а потом ещё двоих, подоспевших на звук выстрела).
Вопрос же был такой:
- Пап, а парабеллум – хороший пистолет?
Ответил он не сразу – словно какая-то тень накрыла его лицо:
- Это хорошее оружие, сын. Надёжное. Мне такой пистолет на войне однажды жизнь спас. А значит, и тебе…
- Ой, папа, расскажи!..
И он, ласковым движением взъерошив волосы на моей голове, медленно заговорил, и голос его звучал тихо и как-то устало. Но каждое произнесённое им тогда слово навсегда врезалось в мою память:
«Произошло это летом 1944 года на территории Литвы. Я, тогда молоденький лейтенант-артиллерист, только что стал командиром батареи 152-миллиметровых гаубиц (прежнего комбата недавно убили в бою). Дивизия, в составе которой я воевал, была особенная. Она называлась дивизией прорыва резерва Верховного Главнокомандования (РВГК). Перед наступлением наших войск мы обрушивали массированный артогонь из тяжёлых орудий на передний край противника и подавляли его оборону. Лишь потом в атаку на врага шли танки и пехота.
И вот однажды наш комполка вызвал всех офицеров на экстренное совещание.
- Хочу предупредить вас, что в тыл наших войск, по агентурным донесениям, просочилось довольно-таки крупное подразделение власовцев, переодетых в красноармейскую форму. Так что будьте бдительными!
Мы как раз в те дни двигались вслед за прорвавшими фронт и продолжавшими наступать войсками в их ближнем тылу, что называется, во «втором эшелоне». А погодка, надо сказать, выдалась тогда далеко не райская. Даже мощные тракторы марки ЧТЗ, тащившие за собой на жёсткой сцепке тяжёлые гаубицы, натужно ревели, раскидывая гусеницами по сторонам раскисшую от проливных дождей глинистую землю.
А дальше случилось то, чего, наверное, следовало бы ожидать: один из тракторов, рявкнув в последний раз, затих, встал, как вкопанный.
- Товарищ Губанов, оставайтесь со своим расчётом здесь. Исправьте машину и догоняйте нас. Ночевать мы будем вот где, - сказал я командиру орудия сержанту Губанову, ткнув пальцем в точку на карте.
Но даже к утру отставшее орудие не появилось в назначенном месте. Забеспокоившись, я «схватил» попутную полуторку и помчался на ней в тыл, туда, где оставил своих бойцов.
Ещё издалека увидел, что трактор стоит «под парами», орудие зачехлено и прицеплено, как и положено перед походом. Но почему они, черти, не двигаются?
- Товарищ лейтенант, трактор починили, к продолжению похода готовы, - приложив руку к пилотке, доложил почему-то не Губанов, а один из рядовых артиллеристов.
- А где Губанов?
- Он под арестом.
- Не понял…
- Посмотрите вон туда. Видите на пригорке барский дом с белыми колоннами? Село, что вокруг, занимает какая-то красноармейская воинская часть силами до батальона пехоты. А в помещичьем особняке её штаб. И надо признать, очень странно ведут себя эти вояки. Шарят по избам, гоняются за курами, выводят из сараев скот. Губанов пробовал за крестьян заступиться, а его разоружили, и в «кутузку».
Приказав своим солдатам оставаться при орудии, я заспешил в хоромы, венчающие холм. А там – пир горой. Во главе стола – какой-то майор. Видимо, их командир.
- Товарищ майор, прошу отпустить моего подчинённого. Я не имею права оставить его здесь, когда мы ведём наступление. Потом, обещаю, я накажу его своей властью.
- Хорошо, лейтенант, сейчас распоряжусь. А ты пока выпей со мной. За победу. – И наливает мне стакан самогона.
Как же не выпить за победу? Не знал майор, что мне при моём крестьянском здоровье такая порция спиртного, «что слону дробина».
Майор одобрительно посмотрел на меня, щёлкнув пальцами, подозвал к себе двух солдат:
- Теперь проводите товарища лейтенанта. Совсем проводите…
Шли мы по селу, как добрые приятели. Сопровождающие даже песню в два голоса затянули. Но в какой-то момент рука одного из них скользнула мне за спину, расстегнула кобуру и вынула мой «ТТ».
- Верни оружие! – потребовал я.
- Ты его спьяну потеряешь, - ухмыльнулся тот. – Доведём до твоих – верну. – И вместе со своим напарником схватил меня за руки.
В пылу короткой борьбы я локтем задел внутренний карман офицерского кителя и ощутил в нём что-то тяжеловатое и твёрдое – совсем было забыл, что там лежал трофейный парабеллум, подобранный после одного из боёв кем-то из моих солдат и подаренный мне.
Я сразу приободрился:
- Ну, пойдём, коли не шутишь. Идти осталось недолго.
Но мои конвоиры внезапно свернули в сторону ближайшего леса. И быть бы беде, если бы из-за плетня, громко кудахча, не выскочила вдруг пёстрая курица. Один из власовцев (а это были, несомненно, они), подчиняясь «охотничьему» инстинкту, выпустил мою руку и погнался с автоматом за хохлаткой.
Вот он, спасительный шанс! Освободившейся рукой я резко оттолкнул другого конвоира, выхватил из кармана парабеллум и бабахнул в него. Второй выстрел – в спину любителя курятины.
Бегу изо всех сил к своему орудию, издалека примечая, что сержант Губанов, слава богу, уже на месте. Во всю глотку кричу:
- Орудие к бою!
Губанов недоумённо смотрит на меня.
- Ты что, не слышишь? Орудие к бою! Зажигательными по дворцу. Огонь!
После нескольких выстрелов деревянный барский дом загорелся, крыша его обрушилась. Кое-кто из власовцевпытался атаковать наше орудие, но мы их посекли автоматным огнём. А некоторых «молодцов», поднявших руки, скрутили и бросили в кузов полуторки.
Едем себе чинно-мирно, а навстречу – колонна крытых брезентом военных грузовиков, полных автоматчиками. В передней машине рядом с шофёром генерал-майор сидит.
Вылезает он из кабины, делает рукой знак остановиться.
- Лейтенант, это что за орудийные выстрелы звучали там, откуда вы едете?
- Наше орудие било по власовцам. Весь их батальон уничтожен.
- Да откуда вы знаете, что это были власовцы?
- Вон несколько этих голубчиков в кузове полуторки прохлаждаются. Прикажите допросить их…»
- В общем, вот эта Красная Звезда мне именно за тот бой была вручена, - показывая на орден, закончил отец свой рассказ. – Колонна-то с автоматчиками как раз и двигалась, чтобы ликвидировать власовский батальон. А мы их опередили. Так что, сынок, парабеллум – отличный пистолет. – И широкая улыбка наконец-то озарила его лицо.
Николай МУСИЕНКО.
• Гвардии лейтенант Михаил Фёдорович Мусиенко. Фото 1945 года.
